Христос был женщиной (сборник) - Ольга Новикова

Затем у Василисы – мутноватая информация об интервью Матвея. Вдовец разговорился в прямом эфире швейцарского ТВ. Упомянуто было на тассовской ленте, а она для подруги расстаралась, из Интернета скачала полную запись.

– Кажется, он и твое имя упоминает…

– И что говорит? – в лоб спрашивает Ева.

Прижатая к стенке, Василиса признается, что не знает. По-немецки не разумеет, надеялась на синхронный перевод. Сделанный Евой.

– Не стану я в этом… копаться! – твердо обрывает Ева.

Дело же сделано. Эфир испачкан. Матвей объявится – разъяснит, а нет… На нет и время тратить нечего.

Другая бы на месте Василисы поджала хвост, хотя бы смутилась… Не она. Как ни в чем не бывало принимается расхваливать отдых дочери и мужа. Бывший советский санаторий. Стоит копейки по сегодняшним меркам, а сервис, медицинское обслуживание, ресторанная кормежка – все на уровне лучших пяти звезд. И главное – на огромный пятиэтажный дворец – пять-шесть отдыхающих и куча вежливой прислуги. В уик-энды иногда приезжают группы, позаседают пару дней и смываются.

Парк, море и дом в твоем полном распоряжении.

Пустые коридоры, ковры, блестящие поручни…

Почему-то вспоминается «Сияние» с Джеком Николсоном. Не страх нагонял этот фильм на Еву, а тягу к одиночеству, к полной тишине, из которой приходит музыка.

Носом учуяв Евин интерес, Василиса быстро дает все координаты, но за это нагружает своей проблемой.

И проблема эта – Криста.

Конечно, Ева заметила, что мужики клюют на подругу. Есть на что. Титьки торчком, повадка покорной и понимающей соратницы, внимательно слушает и сама не вещает… Но она точно не охотница. И уважает чужую собственность.

– …Герка – полный лопух. Я ему, конечно, расскажу, как она тут без него липла к Воронину, но и ты свое слово вставь, – просит Василиса. – Что, эта телка невинная, у Милюни отца хочет отнять?.. Она тебя послушает. – Всхлип предваряет молчание.

Разжалобила…

Конечно, вряд ли тут в Кристе дело. Василисе надо бы поменьше командовать, перестать решать за Георгия… Судя по ее товарному виду, она, конечно, может поменять мужа на более престижного. Но на таких надо работать, а Василиса не способна ни на какую самоотверженность, даже высокооплачиваемую. Она хочет все делать только для себя. Характерец…

Э-э, стоп, стоп. Нельзя вмешиваться. Чтобы советовать, надо хоть чуточку любить.

Ева все-таки покопалась в себе… Небольшая толика сочувствия Василисе – как ко всякой женщине, – и больше ничего.

При случае надо будет уточнить у Кристы. Чтобы она по неведению не ввязалась в борьбу… Но если это, как говорится, любовь, то ничего не поделаешь… Да, при случае коснусь. Это даже интересно, но не настолько, чтобы активно влезать.

А сейчас… Одновременно отдохнуть и поработать сейчас было бы в самый раз. Начались студенческие каникулы, аспиранты все разъехались. Уехать, закончить в полной отключке от проблем хотя бы вторую главу этой чертовой диссертации, себя в порядок привести. Непросто дается имидж витрувианской леди…

Ева усаживает Павлушу у экрана компьютера, сама рядом, нет-нет и коснется грудью его плеча, и через сколько-то времени, проведенного без натуги, даже с приятствием, все устроено. Путевки, билеты в «СВ» туда и обратно…

А тут еще и Джазик звонит: на техобслуживание «Порше» требуется дней десять, да к тому же предлагают поменять старую машину на новую модель. По прошлогодней рублевой цене. Бежевая, с удобными кожаными сиденьями, легким ходом… Флегматичный Джазик никогда так много не говорил, приходится даже его остановить.

А в голове уже крутятся цифры. На руках как раз – миллион сто пять рублей, сумма, оставшаяся после финансовых манипуляций по спасению основного капитала от кризиса. Именно столько требуется доплатить за новое авто, с точностью до рубля. Знак… Но надо хотя бы поглядеть…

По дороге в дилерский центр приходит идея. Пусть Криста поживет пока в пустом доме. На службу ей не надо каждый день мотаться, так что здешний транспорт, пробки на Кольцевой – не проблема… И передохнёт от своего крысятника.

Терпение

Криста

Всякий отъезд из дома – травма. Сколько ни уговаривает себя Криста, что путешествие предстоит недолгое, недальнее и приятное, что сама же его хотела, все равно – грусть и тревога. Кажется, что на сборы времени не хватит, что она непременно забудет взять что-нибудь важное… Все вокруг так мило… И мысль рвется в будущее, в тот момент, когда добровольная ссылка в чужое жилище кончится и можно будет открыть ключом дверь и снова оказаться у себя.

Дома…

Лишь по возвращении станет по-настоящему, непробиваемо спокойно, с удовольствием вспомнится и поездка, и эти вот такие нервные сборы.

А сейчас переезд предстоит легкий, вернуться – пустяк, за пару часов можно смотаться туда-сюда, но все равно… Успокаивает, что в оставляемом доме все обработано: вычищено, вымыто. Отдраенное мусорное ведро сухо, пусто и перевернуто вверх дном – никакой поживы для мух. Если какая и народится, то сдохнет с голода или умрет от жажды.

Таксист уже позвонил снизу, но Криста, одетая, на цыпочках – чтобы не наследить – возвращается в ванную, закручивает краны и ждет, не появится ли самовольная капля. Нет. Тихо.

Она садится на стул в прихожей, сосредоточивается – не забыла ли что? – и выкатывает чемодан на лестницу. Тяжеленный. Минимум книг для работы – это килограммов пять.

(Евина книжная держава совсем другая: музыка, философия, бесспорная классика. Знакомые поэты и музыковеды надарили ей своих малотиражных тетрадок, но современной прозы – ноль. Буквально ни одного томика.)

Да еще радио пригрозило похолоданием – пришлось уложить теплую шапку, сапоги на меху и без каблуков. Надо же будет иногда и погулять.

Идти по расчищенной тропке, забыв, кто ты и где находишься…

Хорошо хоть шубу тяжелую не пришлось с собой тащить. «Любую мою наденешь», – разрешила Ева. И компьютер не понадобился: там аж две машины с подключенным Интернетом и принтером – крути-верти…

Один только минус в этой идиллии – гостя пришлось отменить. Или можно будет потом, попозже пригласить его в Евин дом? «Побудь в одиночестве, тебе полезно… Ты же не станешь тут свидания устраивать…» – обронила Ева, передавая ключи.

Обозначила условия Кристиного проживания?

Не приказ вроде, но Криста принимает к исполнению.

Как-то все усложнилось после Гериного возвращения… Он сразу позвонил, но не с мобильника. Из уличного автомата. И, сто раз извинившись, попросил Кристу, если что, связываться с ним через его приятеля. «Да я же и так ни разу вам не звонила!» – чуть было не выкрикнула Криста. Одумалась. Дошло, что не в ней дело. Когда влюбляешься в детного и женатого, то…

Ой, еще как узнаю это «то»…

– Мы на станции «Пи…»… Павлуш, название! А, он вышел… Не важно… Пока есть связь, скажи, как ты устроилась? – Голос Евы то ныряет в океан посторонних звуков, то слышится ясно, будто она рядом.

Несколько ее слов – и ощущение сиротства, намерзшее за несколько часов в большом Евином доме, подтаивает, как морозный узор на стекле от теплого дыхания.

Хорошо…

В первое же здешнее утро, проснувшись, Криста идет за солнцем, в светлую комнату на втором этаже, включает ноутбук, в котором Джазик завел для нее папку. Когда он сидел рядом, все было стандартно, Кристе ли запутаться в компьютере… Ан нет. Теперь вместо знакомого рабочего стола с китайским пейзажем: в глубь озера уходят мостки, освещенные стройным рядом фонарей, – плашка на ровном синем фоне, а под ней надпись: «Введите, пожалуйста, пароль». Джазик забыл про него? Или специально не сказал? Спросить у Евы? Но она еще спит или только что приехала. «Я убить могу, если меня слишком рано звонком разбудят…» – звучат в голове Евины слова.

Потом.

А пока, чтобы не сбить рабочий настрой, Криста спускается вниз, в Павлушин кабинет, и с замиранием включает его комп. Уф, он не заперт паролем. Можно, конечно, тут всегда и работать, но в кабинете Евы светлее, домашнее…

Беспокоить их или нет?

Еве будет неприятно, если я от стеснения скукожусь…

Позвоню им позже. Может, поднакопится еще каких-нибудь вопросов.

К вечеру Криста разбирается со всем электронным хозяйством, так что проблема остается одна. На эсэмэску с просьбой о пароле Ева отвечает тоже эсэмской, но компьютер почему-то пароль не принимает. Приходится звонить. Джазик объясняет, что латинские буквы надо набирать при включенном русском алфавите. Ни за что бы сама не догадалась.

Как высокие каблуки сами держат твою осанку, не дают сутулиться, так и в Евином доме тянет с утра причесаться-приодеться, есть хочется строго по расписанию и только за столом, накрытым по всем правилам: нож справа, вилка слева, салфетка сжата серебряным кольцом, свечка горит… Кусочничать в промежутках совсем не тянет…

И уж точно невозможно сделать ничего тайного, по секрету от хозяйки. Она здесь во всем. Ее вкус, ее фантазия, ее прихоть…