Убийство царской семьи - Соколов

16 апреля того же года: “С Борей встретилась после продолжительной разлуки — была я лично рада, но Боря нет — я для него не гожусь ни телом ни душой. Зачем я вышла замуж. Разве я такова — как он говорит”.

11 мая того же года: “Ссоры да ссоры нет им конца... Каждый день от Бори слышу: “У тебя рожа и фигура никуда не годятся”. А мне разве приятно слышать такие вещи. Ну Бог с ним миленьким”.

30 июня того же года: “Сегодня мне он объявил, что он страдает из-за нас, ой как мне было неприятно слушать, говорит, что кается, что поженился на мне; на такую идет откровенность, от которой уши болят, а сердце разрывается”.

3 августа того же года: “Вообще есть ли у меня хорошие светлые, радостные дни кажется их нету, видишь живешь среди горестей и обид. Боря страшный эгоист; он любит только себя больше никого; ко мне он относится ужасно, груб, неимоверно; мне кажется долго мы с ним не проживем; меня как то эта мысль и не пугает очень то уж свыклась с ней. Где же мое счастье. Я его не вижу. За 10 месяцев вижу только грубости”.

6 июля того же года: “Слава Богу пришлось уладить ужасную сцену; Боря вчера решил уехать от меня совсем, собрал все вещи, если бы я его не умолила остаться, он бы уехал. В минуту сколько мне пришлось пережить, прямо трагедия. Теперь конечно ему стыдно неприятно оставаться здесь; мама ничего не знает о том, что Боря меня ударил, а только одна Варя [ 43 ]. Боря ненавидит всех наших это видно по всему”.

16 августа того же года (во время поездки в поезде): “Ах как я бы хотела видеть Варю, теперь я понимаю, что ближе Вари у меня никого нету. У меня сегодня ночью нету места и Боря не, пускает меня, потому что ему неудобно, даже дал пощечину, а разве Варя сделала бы так да никогда, ей бы даже не было удобно, но и то уступила бы”.

19 августа того же года. “Мне кажется до старости лет мы не доживем, разведемся”.

28 августа того же года: “Со мной он совершенно не считается да и не желает”.

2 сентября того же года: “Сегодня я рассердила Борю и он на меня так рассердился как никогда: гнал меня от себя, назвал сволочью, дурой”.

8 октября того же года: “Как я вижу Боря меня стесняется то есть не меня а моей фамилии, боится, а вдруг что-нибудь скажут”.

18 октября того же года: “Прямо беда тоска непомерная. Я бы много могла написать в дневник, но оказывается — говорить можно только с подушкой-подружкой. Одно боюсь — развода”.

25 ноября того же года: “Ах, как я бы хотела иметь близкого человека. Боря иногда настолько бывает груб и дерзок нету сил никаких; я его тогда прямо ненавижу. Тогда мне хочется броситься к кому-нибудь другому на шею и забыться от горя”.

2 декабря того же года: “Страшно хочется увидеть Варю... Почему мы с Борей ссоримся часто даже он меня ударяет сильно иногда, ужасно тяжело переносить оскорбления”.

Сам Соловьев в своем дневнике 13 апреля 1918 года отмечает:

“Продолжая жить с ней, надо требовать от нее хоть красивого тела, чем не может похвастаться моя супруга, значит, просто для половых сношений она служить мне не может — есть много лучше и выгоднее”.

Матрена Соловьева кончает свой дневник за 1918 год такой записью: “Недаром дорогой мой отец сказал: “Ну, Матрешка, ты у меня злочастная”. Да я и есть такая, вижу, что он ни говорил, все буквально исполняется. Много мне приходится страдать, надо молиться Богу, а не роптать, а я ропчу бывают конечно и хорошие минуты в моей жизни, но это редко. Боря оказывается совсем не такой, как я его представляла и благодаря этому испортил меня”.

Наблюдавший Соловьевых поручик Логинов, живший во Владивостоке в общей с ними квартире, показывает: “Матрена Соловьева до самой смерти своего отца не любила Соловьева, и, как она говорит, с ней произошла неожиданная для нее перемена. Она неразвитая, простая, запуганная и безвольная. Он делает с ней что хочет. Бьет ее. Он гипнотизирует ее. В его присутствии она ничего не может говорить что-либо нежелательное ему. Я и моя жена были свидетелями, как он усыпление на Русском Острове. Перед нами прошла сцена усыпления — ненормальный сон, беспорядок в костюме, бессмысленно раскрывающийся рот, пот и судороги. Истерический смех и крики — она видела падающий и разбивающийся поезд, в котором ехала ее сестра. Он приказал ей забыть о сестре, и она уже не вспоминала о ней”.

И как бы в подтверждение этих слов, мы читаем в дневнике Соловьева: “Имею силу заставить Мару [ 44 ] не делать так, заставить даже без ведома ее, но как осмелюсь, зная начало вещей”.

Дневник Матрены Соловьевой несколько вскрывает тайну ее брака. Мы читаем там:

15 марта 1918 года. “Дивны дела твои Господи... Первый раз чувствовали так близко нашего дорогого тятеньку, так было хорошо и вместе с тем горько и обидно, что не могли слышать папиных слов из его уст, но умы ясно чувствовали, что он был с нами. Я его видела во сне он мне сказал: я буду в 4 часа у Раи, и мы как раз собрались вместе у нее. Ольга Владимировна [ 45 ] говорила по тятенькиному ученью, не она говорила с нами, а тятенька”.

16 марта того же года: “После вчерашнего дня я еще больше полюбила Ольгу Владимировну она рассказывала, что была на Гороховой заходила во двор и чувствовала папин дух. Ольга Владимировна велела мне любить Борю и я должна это делать”.

5 апреля того же года: “Была у Ольги Владимировны... Почему-то все говорит чтобы я любила Борю, ведь я его и так люблю”.

По чужой воле и не любя, вышла дочь Распутина за Соловьева. Не знаю, была ли она ему женой или рабыней. Но ему нужна была не она, а имя Распутина.

Зачем?

Распутина не было, но его кружок и руководители существовали. По-прежнему царила в нем сплошная истерия. По-прежнему там пребывала самый вредный его член Вырубова.

Поселившись в Тюмени, Соловьев вошел в сношении с Императрицей. Он был посредником распутинского кружка и Императрицы, доставляя в Тобольск и в Петроград письма.

Я указывал в свое время, что в Тобольске проживали две горничных Государыни: Уткина и Романова. Они не значились в списках прислуги, приехали в Тобольск уже после приезда царской семьи и жили отдельно на частной квартире.

Обе они были распутинианки, а одна из них впоследствии вышла замуж за большевика. Через них Соловьев и имел сношения с Императрицей.

Характерная деталь. С ними вместе жила преданнейшая Государыне ее камер-юнгфера Занотти. Она не знала о сношениях Императрицы с Соловьевым: от нее это скрывалось.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});