Корсары глубин - Томас Ловелль

В этот вечер мы обнаружили пятимачтовую парусную американскую шхуну, но к сожалению слишком далеко, чтобы ее можно было поймать. Это была такая красота, что мы не особенно горевали, видя, как она ускользает прочь. Каждый моряк любит старые клипера, и я никогда не чувствовал удовольствия от перспективы отправить один из них на дно. Шхуна уже почти исчезла из нашего поля зрения, когда на горизонте неожиданно появился военный корабль — бронированный крейсер типа «Чарльстон».

«О, вот бы выстрелить по этой цели», — думал я. Крейсер мирно шел своим путем, совсем не предполагая смертельной опасности. Лодка находилась в подводном положении, готовая к атаке, но к несчастью не могла подойти достаточно близко к нему для торпедного выстрела.

По нашему левому борту шла по ветру еще одна четырехмачтовая шхуна. Одновременно с правого борта появился вооруженный нефтеналивной пароход. Мы были слишком близко к берегу, чтобы можно было рискнуть вступить в артиллерийский бой, и поэтому нам не оставалось ничего другого как уйти. События та море протекали столь оживленно, что мы каждую минуту могли наткнуться на любую, весьма запутанную обстановку. «U-151» погрузилась и легла на грунт. Мы всплыли в семь часов вечера и обнаружили, что шел дождь. Сверкала молния, гремел гром. На востоке и юге надвигались огромные свинцовые тучи, но на западе был виден прекрасный закат. Небо постепенно прояснялось, и через некоторое время показалась луна. К десяти часам вечера лодка дошла до мыса Генри и мыса Чарльза.

Вскоре после полуночи, чтобы уйти от быстро шедшего на нас белого огня, мы погрузились под воду. Это был лоцманский корабль со своим прожектором. Видел ли он нас? Видимо нет, потому что впоследствии мы перехватили обычное извещение береговых радиостанций: «Подводных лодок нет». Мы продолжали свой путь на север. На рассвете «U-151» снова легла на грунт. Теперь мы подходили уже к Балтиморской гавани и следовали обычной тактике наших лодок, плавающих в оживленных водах: днем лежание на грунте, ночью всплытие и продолжение похода в надводном положении.

В течение дня мы периодически всплывали на перископную глубину, чтобы осмотреться вокруг.

«Что такое?» — крикнул мне вдруг фон Ностиц. В перископ была видна картина, от которой можно было ужаснуться. Менее чем в одной миле от лодки в сопровождении двух истребителей быстро шел американский крейсер типа «Сент Луис». На мгновенье мы решили, что наше местопребывание все-таки каким-то путем стало известно противнику и что военные корабли идут выбивать нас из бухты глубинными бомбами. Но нет — за крейсером следовал паровой буксир, тащивший щит. Вся эта картина выглядела чрезвычайно просто и невинно.

Стало ясно, что американские боевые корабли возвращались обратно в гавань после артиллерийских стрельб у Ньюпорт-Ньюса. В присутствии лодки, рыскающей в окрестных водах, они совершенно спокойно, как в мирной обстановке, выходили на артиллерийские стрельбы. Фон Ностиц чесал свою бороду и весело смеялся. К сожалению, нас не было на месте этой стрельбы, чтобы посмотреть на нее. Мы могли бы передать по радио в морское министерство в Вашингтоне донесение о количестве попаданий, сделанных каждым кораблем, а может быть сами могли бы добиться одного — двух попаданий торпедами. Проходившие мимо нас крейсер и два эсминца находились, к сожалению, вне дистанции торпедного выстрела с лодки.

Постановка мин прямо у входа в оживленную Балтиморскую гавань в дневное время была бы сумасшествием, поэтому мы подождали до наступления темноты. Но даже в ночных условиях мы подвергались бы ежеминутно опасности таранного удара, если бы сами американцы не оказали нам неожиданного содействия. Далекие от войны, они спокойно плавали ночью на своих судах с зажженными огнями, как в мирных условиях. В 6 часов 30 минут вечера «U-151» всплыла на поверхность и направилась к мысу Генри. Вскоре мы заметили маяки мыса Генри и мыса Чарльз и затем плавучий маяк мыса Чарльз. Вдали от нас проходило большое количество пароходов, и в сумерках можно было рассмотреть берег.

«Приготовить мины на верхней палубе», — приказал фон Ностиц.

Луна за кормой освещала нам путь к плавучему маяку. Лодку легко можно было заметить с берега. Неужели американцы не имели береговой охраны? Или может быть они принимали «U-151» за свою собственную подводную лодку? Любой наблюдатель с сильным ночным биноклем мог бы обнаружить интересное зрелище на нашей палубе, когда люди поднимали мины и приводили их в готовность для постановки. Они работали так, как будто это была практическая тренировка вблизи Киля, а не у входа в величайший американский военный порт.

«Что это такое?» — услышал я воркотню одного из людей.

Я быстро обернулся. Казалось, что на мысе Генри зажигали и тушили огни. Затем я увидел силуэт крейсера. Проходя перед огнями, его трубы перекрывали лучи через определенные промежутки времени. Крейсер внезапно повернул и пошел на нас. Видел ли он «U-151» или же перемена его курса была только случайностью?

Одна из мин была готова к постановке! «За борт ее, остальные крепко принайтовать! — приказал командир. — Кончайте быстрей!»

Люди яростно работали. Они тоже увидели опасность, и прежде чем крейсер прошел полпути до нас, мы были уже на безопасной глубине.

Изменение курса крейсером было несомненно простым совпадением, потому что иначе радио давно бы передавало извещение о нашем присутствии. Через полчаса мы всплыли, чтобы осмотреться. Все было спокойно. В 9 часов 30 минут мы закончили минную постановку. Какое облегчение! Нам хотелось кричать от радости. Половина нашей самой беспокойной работы была сделана. Постановка мин являлась наиболее нудной частью боевых действий подводных лодок в военное время.

В эту ночь мы с особым интересом слушали радионовости из Арлингтона. Сначала шли известия о погоде, затем предупреждения об обломках и айсбергах, биржевые объявления, спортивные новости, бокс, бейсболл, и, наконец, наиболее приятная для наших ушей передача: «Подводных лодок нет. Военных предупреждений нет!» Наша минная постановка осталась незамеченной.

Остальную часть наших рогатых чудовищ мы предполагали поставить в бухте Делавэр, куда мы и пошли. Отойдя в сторону от прибрежных судовых путей, мы к наступлению рассвета снова оказались в пустынном океане. Только в девять часов на горизонте показался парус. Погрузившись, мы рассматривали его в перископ. Корабль оказался трехмачтовой шхуной, шедшей прямо к нам, подобно безобидной рыбе, плывущей к челюстям врага.

«Ну что мы с ней будем делать?» — спросил фон Ностиц.

«Давайте захватим ее!» — ответил я.

Когда шхуна была от нас всего лишь в полумиле, мы быстро всплыли на поверхность. Одна из наших пушек рявкнула, предупреждающий снаряд пролетел над носом шхуны и поднял фонтан воды с другого борта.

На палубе парусника суетливо забегали люди, но он все-таки продолжал идти своим курсом. Другой выстрел, и топселя полетели вниз. Мы спустили свою шлюпку, и я с четырьмя матросами отправился на наш приз. Это была трехмачтовая шхуна «Хетти Денн», шедшая из Чарльстауна в Нью-Йорк.

Неожиданно вдали появился другой корабль — четырехмачтовая шхуна. Фон Ностиц крикнул нам с палубы «U-151», чтобы мы приказали команде «Хетти Денн» сесть в шлюпки.

«Потопите ее, возьмите команду с собой и следуйте за лодкой в шлюпках».

Вторая шхуна повернула и пыталась убежать. Но счастье оставалось на стороне «U-151», так как ветер для убегающего корабля был неблагоприятен. Мы наблюдали гонку с палубы «Хетти Денн» и видели, что наши товарищи одерживают верх. Затем мы все сели в шлюпки и начали грести прочь. С расстояния в восемь тысяч метров фон Ностиц дал выстрел по шхуне. Минутой позже послышался глухой взрыв, и «Хетти Денн» пошла на дно. Но прежде чем наш командир поймал другой корабль, произошла длительная охота. Только спустя четыре часа вторая шхуна спустила паруса и повернула. Это была «Хауппедж», шедшая с балластом в Портланд. После передачи людей с «Хетти Денн» на «U-151», я отправился с парой людей на борт нашего второго приза, чтобы взять оттуда всякую всячину, которая нам была нужна. Мы взяли с собою гидрографические карты, несколько книг и, что важнее всего, запас свежей провизии. О, эти зеленые овощи выглядели прекрасно! Мы в течение недели жили только консервированной снедью. В то время как мы осматривали шхуну, на горизонте появился еще один корабль, на этот раз большой пароход.

«Приготовить орудия!» — крикнул фон Ностиц, сходя по трапу в боевую рубку.

Между тем пароход оставался вдали на горизонте, не обнаруживая нашего присутствия.

Мы взорвали «Хауппедж» подрывными патронами. Мачты, реи, поручни и палубы шхуны поднялись высоко в воздух. Какое это было зрелище! Однако наши сердца наполнились грустью. В эпоху океанских лайнеров прекрасная, хорошо вооруженная шхуна является одним из последних воспоминаний о прошлых веках.