Культура на службе вермахта - Олег Пленков

Праздники и их роль в общественной мобилизации

«Каждая революция создает новые ритуалы, мифы, новые формы — для этого нужно использовать и преобразовывать старые традиции. Новые праздники, новые обычаи нужно создавать с тем, чтобы они стали новой традицией. Демократии отнимают у народной жизни ее «стиль», то есть определенную линию поведения, цвета, живописность, неожиданное и магическое; все то, что создает настрой масс. Мы хотим играть на всех струнах лиры — от насилия до религии, от искусства до политики».

(Бенито Муссолини){336}

Как иронически указывал один мемуарист, «в Третьем Рейхе существовали только праздники — можно сказать, он страдал от дефицита будней, в этом государстве все дни считались историческими»{337}. На самом деле, важной частью немецкой общественной жизни при нацистах были праздники, которые в нацистские времена по своему характеру чрезвычайно напоминали католическую литургию. Там, где Гитлер присутствовать не мог, стояли его бюсты (своеобразный алтарь); нацисты строго соблюдали схему христианской литургии, в соответствии с которой напряжение нарастало по восходящей{338}. С другой стороны, нельзя не заметить, что политический стиль нацистов имел эклектический характер: все, что обещало эмоциональное воздействие, они привлекали для организации собственных праздников. Насколько важна была организация праздников для нацистов, показывает то обстоятельство, что партийное руководство создало специальное «Ведомство по организации торжеств, досуга и праздников», а также специальный журнал «Новая общность» (Die neue Gemeinschaft). He случайно уже на второй год существования нацистского режима часть публичных мероприятий получила государственный статус и финансировалась государством.

Важнейшим отличием циклических годовых и официальных праздников, отмечавшихся в вильгельмовские времена, от праздников нацистских времен было то, что на последних социальные различия и барьеры не имели никакого значения. Именно подчеркнутый демократизм нацистских праздников в наибольшей степени обеспечил им огромную популярность{339}.

Нацистские праздники следовали непрерывной чередой, годичный цикл праздников начинался 30 января — в этот день отмечался День взятия власти; 24 февраля был Днем принятия программы партии и основания партии; 16 марта (или воскресенье до него) — День памяти героев (Heldengedenktag). Центральным праздником года было 20 апреля — день рождения Гитлера с тремя главными мероприятиями: ночной присягой политических руководителей, торжественным приемом в детские и молодежные организации, военным парадом в каждом городе, где был гарнизон (с 1936 г.). В этот день в окне почти каждого дома был выставлен портрет фюрера. О масштабах торжеств говорит то, что военный парад в Берлине в 1939 г. длился 4 часа, на трибунах находилось 20 тыс. почетных гостей, полки проходили по 12 человек в шеренге. Большое значение имел 1 мая — День национального труда (выходной день), когда на народные гулянья в берлинском Темпельхофе собиралось до 1 млн. человек, за вход на грандиозный праздник взимали по 2 рейхсмарки{340}. Берлинские предприятия шли на праздник в Темпельхоф заводскими колоннами. Еще в 1929 г. берлинский полицай-президент Цергибель (социал-демократ), опасаясь провокаций коммунистов, запретил 1 мая уличные шествия. Тогда в «красном» Веддинге (район Берлина), вопреки запрету, прошли демонстрации, которые разгоняла полиция — были убитые, раненые, сотни арестованных, и это при социал-демократах… Нацисты же в глазах рабочих выгодно отличались от старых республиканских властей. При них этот праздник отмечался с огромным размахом.

Спустя несколько дней после 1 мая пышно праздновался День матери (в день рождения матери Гитлера). 21 июня в Германии отмечали празднование летнего солнцеворота с языческими огненными колесами и другими традиционными обрядами. В начале сентября каждый год до войны проводился съезд партии; это было кульминацией нацистских торжеств (обычно во время съезда в течение 8 дней Гитлер до 4 раз в день (между 17.00 и 20.00) произносил речи).

Начало октября или конец сентября (первое воскресенье после Михайлова дня) было отмечено Праздником урожая, который отмечали при колоссальном стечении народа у горы Бюкельберг (между Ганновером и Гаммельном). К середине 30-х гг. число гостей достигало 1 млн. человек. На горе Бюкельберг в хорошо обозримом месте сооружали «алтарь урожая» из огромного количества цветов, винограда, снопов пшеницы. Вокруг горы — море знамен, многочисленные оркестры, трибуны для почетных гостей. Всю длинную дорогу к Бюкельбергу Гитлера приветствовали женщины и дети. Апогеем праздника было прохождение Гитлера сквозь многотысячные шпалеры построенных крестьян к «алтарю урожая» для принятия «венка урожая» (символа изобилия, подаренного Германии крестьянами). Военный парад (с 1935 г.) придавал празднику милитаристский характер.

Памятный день павших героев нацистской партии отмечался в день начала «пивного путча» — 8 ноября; все основные церемонии проводились в этот день в столице движения — Мюнхене. Эффектной была заключительная церемония праздника, которая называлась «последняя перекличка»: руководитель церемонии по очереди выкрикивал имена погибших партийных активистов, а из колонн формирований партии в ответ на каждое имя звучала соответствующая церемониальная фраза — «Здесь!» «Последняя перекличка» в обязательном порядке транслировалась по радио. Идею «последней переклички» Геббельс заимствовал у итальянских фашистов, которые таким образом чтили память своих погибших товарищей.

Завершало же годовой цикл празднование в декабре немецкого «народного рождества» — зимнего солнцестояния. Паузы между большими мероприятиями заполняли бесчисленные собрания, митинги, вечера встреч, репетиции отдельных подразделений партии или примыкающих к ним организаций. Значимые и удачные политические мероприятия (например, присоединение Австрии) сопровождались колоссальными митингами и шествиями.

Даже традиционные церковные торжества крещения, венчания и отпевания активисты пытались заменить нацистскими мероприятиями, правда, это не имело особого успеха, а стремление СС «возродить старогерманскую традицию» наталкивалось иногда на снисходительную усмешку, иногда на острую и злую критику: празднованиями летнего и зимнего солнцеворота нигде, кроме СС, так и не удалось заменить празднование Ивана Купалы (день рождения Иоанна Крестителя) и Рождество.

Нацистские функционеры были полны решимости оккупировать в своих целях все оставшиеся островки свободного времяпрепровождения: кроме старых церковных праздников, такому воздействию подверглись также традиционные народные гулянья, ярмарки, храмовые праздники и другие развлечения, которыми полна народная жизнь (особенно у немцев). Унификацией этой сферы народного досуга занялся отдел «народность/обычай» ведомства «Праздник» в КДФ. Функционеры аргументировали необходимость реформ тем, что народные развлечения якобы являются «плоскими», они не представляют собой подлинно народного праздника, но являются «развлечением отдельных людей в неорганизованной толпе»{341}. Нацистское «обновление» народных праздников преследовало цель придать развлечениям политический характер, сделать их «праздниками общности». С этой целью предполагалось придавать каждому народному гулянью политико-идеологический смысл. Нацистские организаторы придавали большое значение украшению праздников: киоски, торговые места, открытые концертные площадки украшались в крестьянском стиле соответствующих земель, в качестве строительного материала использовались дерево, солома, камыш, черепица, то есть традиционные крестьянские материалы. Культивировались народные танцы в местных нарядах, представления самодеятельных театров, кукольных театров, самодеятельных хоров и оркестров (как отмечали посторонние наблюдатели — высокого художественного уровня), показательные выступления и соревнования спортивных клубов{342}.

В Третьем Рейхе все праздники были классифицированы: политические утренники, циклические годовые праздники (Feier des Jahreslaufes) и семейные праздники (Lebensfeier){343}. Самой важной частью повседневности тоталитарного общества были упомянутые политические утренники (Morgenfeierf которые по различным поводам каждая местная партийная группа обязана была проводить по крайней мере один раз в месяц, затем планировалось проводить утренники каждые 15 дней, а потом — раз в неделю. Эти утренники призваны были конкурировать с христианскими богослужениями и заменять их{344}.

Поначалу тема утренников была произвольной, а с декабря 1941 г., когда последний годовой утренник по всей стране был посвящен Паулю де Лагарду, по распоряжению Розенберга они начали проводиться «в один день, в один час, во всех гау и во всех местных партийных организациях одновременно и на одну тему{345}. Тематика утренников могла быть различной: юбилейные даты, связанные с великими немцами, воспитательно-мировоззренческие темы, поминовение погибших героев. Часто утренники сопровождались патетическими декламациями, тщательно подобранной музыкой. Стремление организаторов вызвать «возвышенные чувства» было небезуспешным, а эстетически некоторые утренники находились на высоком уровне. Первый утренник транслировался по радио в первое воскресенье июня 1935 г., а в декабре 1936 г. в Берлине был устроен первый общедоступный утренник. С началом войны утренники стали самостоятельной формой публичных мероприятий нацистов, они проводились регулярно и должны были мобилизовать готовность к борьбе, самопожертвование, веру, чувство долга, верность, храбрость, мужество. После вступительного слова партийного лидера следовали выступления поэтов, звучала музыка Генделя, Баха, Бетховена. Особенно ценилось хорошо скомпонованное действие: к примеру, в завершающей стадии праздника совершалась торжественная передача «короны урожая» высокому партийному начальству, награждение «Почетным крестом» в День матери, выдача партийных значков принятым в партию{346}.