Стражи Кремля. От охранки до 9-го управления КГБ - Петр Дерябин

До весны 1966 года новый советский режим кое-как функционировал под вывеской еще одного «коллективного руководства». Но потом в марте — апреле на XVIII съезде партии Брежнев выдвинул себя в Генеральные секретари, то есть присвоил титул, которым до этого пользовался только Сталин. На том «коллективное руководство» фактически и закончилось, хотя из политических и психологических соображений от самого термина не отказались.

Медленное и осторожное продвижение Брежнева к вершине власти сопровождалось тоже очень постепенным возвратом к сталинизму. Частично такой процесс можно объяснить желанием добиться уважения со стороны китайских коммунистов, которые не убирали Сталина из своего пантеона. Но, кроме того, Брежнев, видимо, понимал, что некоторые сталинские приемы для удержания верховной власти в условиях советской системы необходимы. В Этом отношении, хотя в личном плане он не отличался интеллектом, Брежнев показал себя более проницательным деятелем, чем его предшественник. И в соответствии с новой модой все делать по-старому, на XXIII съезде название партийного органа Президиум Снова заменили на Политбюро.

Ярким свидетельством такого возврата к жесткой линии стало событие, случившееся еще до съезда. В феврале 1966 года мир, особенно западный, потрясли приговоры в пять и семь лет принудительных работ советским писателям Юлию Даниелю и Андрею Синявскому соответственно просто за то, что они опубликовали свои произведения на Западе. Их приговорили на подстроенном и целиком контролировавшемся КГБ «суде» в Москве. Это была лишь одна из многих акций со стороны режима Брежнева против небольшой, но Смелой группы диссидентов-интеллектуалов. А некоторые из этих несчастных пострадали еще больше. Их без суда направили в психолечебницы.

К маю 1967 года Брежнев достаточно прочно обосновался в кресле и мог принимать кадровые решения без особой оглядки. Он отстранил Семичастного, переведя его на смехотворно низкую должность первого заместителя премьера Украины. Скорее всего, потому, что Семичастный предал Хрущева и с такой же легкостью мог поступить с его преемником. В качестве нового председателя КГБ Брежнев назначил Юрия Андропова, Того самого дипломата, который отличился при подавлении венгерских повстанцев. Раньше, кстати, Андропов не служил в КГБ. Его ввели в качестве кандидата в состав Политбюро. Он стал первым главой службы безопасности после Берии, который достиг таких вершин. А через месяц Брежнев отделался и от Шелепина, предав его забвению. Тот был назначен председателем Совета «профсоюзов», ВЦСПС.

Специалист службы безопасности Захаров (внешность которого стала знакомой на Западе, когда он в качестве телохранителя сопровождал Хрущева в его поездке в США) продолжал работать при Андропове в качестве заместителя председателя КГБ. Но позже его отправили в Крым, и впоследствии группа татар обвинила его в геноциде.

Почти немедленно после такой реорганизации руководства КГБ Брежнев обратил свое внимание на международные дела. В июне 1967 года это направление советской политики потерпело оглушительное поражение, когда их арабские подопечные были начисто разгромлены крошечным Израилем всего за шесть дней боев. И только дипломатическое вмешательство США — акция, для которой будущие историки могут найти лучшее объяснение, а не простое предположение, что тем самым удалось избежать новой мировой войны, — сдержало сильно уступавших по численности, но победоносных израильтян от марша на Каир и другие арабские столицы.

Меньше чем через две недели после этого разгрома Брежнев направил Косыгина в США на рандеву с президентом Линдоном Джонсоном. Эта встреча совершенно ничего Не дала ни СССР, ни Соединенным Штатам. Но видимость ведения переговоров с другой крупной державой все же несколько помогла Советам смягчить неудачу на Ближнем Востоке.

В августе 1968 года Брежнев с помощью своей Советской Армии выиграл такого рода «войну», которую его арабские подопечные не могли выиграть. При поддержке войск Варшавского Договора — только ради создания видимости — его дивизии вторглись в беспомощную Чехословакию, потому что там появились давно назревшие признаки либерализации. Цивилизованные люди надолго запомнят позор этой акции. Но в очень небольшом отношении — поистине ничтожном — то вторжение и жестокая оккупация оказались полезными. Они порвали паутину советской пропаганды, затмевавшую зрение многим западникам. После ввода войск в Чехословакию термин «советский сателлит» опять получил хождение.

В январе 1969 года интеллектуальное диссидентство в связи с брежневской политикой возврата к сталинизму как в национальном, так и в международном плане и, возможно, стыд рядовых советских граждан в связи с событиями в Чехословакии достигли в определенном смысле высшей точки. И это выразилось в первом публично проведенном покушении на советского руководителя с того времени, когда Фаня Каплан стреляла в Ленина. Местом для такой попытки избрали ворота Кремля, практически неприступного при царях и комиссарах. Через ворота проезжала колонна автомашин, в одной из которых, в частности, находился Леонид Брежнев. Неожиданно раздались выстрелы. Водитель, сотрудник КГБ, был убит, а один из сопровождающих ранен. Но нападавший, одетый в милицейскую форму, допустил ошибку. Он выстрелил не в ту машину, в которой находился Брежнев, не догадываясь, что партийный лидер находился в другом автомобиле, ближе к хвосту кортежа. Нападавшего тут же схватили и арестовали. Его объявили «сумасшедшим», что с ним стало, неизвестно.

Петр I допрашивает сына Алексея в Петергофе Одежда опричника Опричный двор (с гравюры XVI века) Генерал Бенкендорф, шеф жандармерии и глава Третьего отделения при Николае I Граф Алексей Орлов, похититель княжны Таракановой, претендентки-самозванки на русский престол во времена царствования Екатерины II Игральная карта с изображением Николая II вверху и Распутина внизу Генерал Александр Спиридонович, один из последних руководителей «охранки» Сын Николая II Ленин и справа от него Фаня Каплан, которая ранила Ленина 30 августа 1918 г. Ленин и швейцарский коммунист Фриц Платтен. При покушении на жизнь Ленина 1 января 1918 г. был ранен в руку, которой он прикрыл голову Ленина. Во время чисток 1938 г, Платтен был арестован и впоследствии расстрелян по приказу Сталина в 1942 г. Моисей Соломонович Урицкий, первый руководитель Петроградского ЧК, убит 30 августа 1918 г, в своем кабинете правым эсером Кенигиссером Феликс Дзержинский в 1920 г. Пропуск в Кремль и в Управление Делами Совета Народных Комиссаров. Вторая подпись принадлежит Надежде Аллилуевой, жене Сталина, работавшей в то время с Лениным Охрана Смольного, состоявшая из революционных матросов и красногвардейцев, была первой советской охраной после Октябрьской революции Слева направо: Григорий Константинович Орджоникидзе, нарком тяжелой промышленности и член Политбюро; покончил с собой в феврале 1937 г, Валериан Владимирович Куйбышев, председатель Госплана СССР, член Политбюро; отравлен в январе 1935 г. Сергей Миронович Киров, член Политбюро, секретарь ЦК ВКП(б), первый секретарь Ленинградского губкома ВКП(б); убит в декабре 1934 г. Сталин и слева от него Николай Сидорович Власик, личный охранник вождя с 1919-го по 1952 г.; Власик умер в тюрьме на Лубянке в 1952 г. Сталин. Май 1946 г. Берия в маршальской форме  Слева направо: Ягода, Каганович, Хрущев. 1936 г. Полковник Литовченко, начальник личной охраны Хрущева  Кремлевская охрана в форме солдат госбезопасности на карауле у Мавзолея В,И. Ленина Генерал-полковник. Николай Захаров, заместитель председателя КГБ, курировавший правительственную охрану во времена Хрущева Здание КГБ. В 1956 г. кабинет Дерябина находился справа на девятом этаже Генерал-лейтенант Андрей Веденин, комендант Кремля с 1953-го по 1967 г. Леонид Ильич Брежнев, Генеральный секретарь ЦК КПСС. Этот портрет написан советским художником Дмитрием Налбандяном, в сталинские времена неоднократно удостаивавшимся правительственных наград за портреты вождя. В этой работе трудно не заметить сходство между Брежневым и Сталиным

Однако важность этого инцидента состоит в том, что впервые за десятилетия кто-то на деле пытался убить советского лидера (по сравнению с этим все сообщения о «покушениях» на Сталина представляются выдумкой; в равной степени сомнительными кажутся менее публиковавшиеся сообщения о попытках убийства Хрущева, в Минске, Киеве, во Львове и в Архангельске). Правда, в случае с покушением на Брежнева остается неясным, как нападавший сумел проникнуть туда, где он находился, как достал оружие и боеприпасы. Подходы к Кремлю контролируются чрезвычайно строго, особенно когда поблизости находится партийный иерарх. Да и только прошедший особенно тщательную проверку мог иметь при себе оружие и боевые патроны.