Эта короткая счастливая жизнь - Виталий Вавикин

За день до того, как пришло письмо от сестры, Лилиан Батлер вызвал её со сцены и, представив своего знакомого, сказал, что они могут поговорить за ленчем, так как он всё равно собирается на ближайший час заняться исключительно девушками из третьего ряда.

Стефани тяжело вздохнула, вспомнив о Мартине Шрайхарт, и приняла предложение нового знакомого. Невысокий, худой, с копной светлых прямых волос и изъеденным оспой лицом. Стефани смотрела на него через разделявший их стол и думала: неужели именно этому человеку её сестра обязана всем, что у неё есть?!

– Я читал все твои письма, – сказал Брюстер, с завидной ловкостью пользуясь столовыми приборами. – Особенно последние.

– Вот как? – Стефани устало подняла на него глаза.

– Я даже побывал на твоём выступлении, – он закурил и откинулся на спинку стула. Серо-голубые глаза напоминали Стефани глаза какого-то животного, скорее всего, грызуна. Она улыбнулась этому сравнению, отметив, что Брюстер счёл эту улыбку за симпатию.

– Не думала, что Фелиция даёт кому-то читать мои письма, – призналась Стефани.

– И не только письма, – улыбнулся Брюстер, продемонстрировав маленькие белые зубы. «Ну, точно грызун!» – подумала Стефани с ветреной непринуждённостью. – Помнится, тебя интересовала персона Калиба Уолтона? – спросил Брюстер.

– Так ты поэтому здесь? Сестра послала тебя рассказать мне о нём? – Стефани презрительно хмыкнула. «Кажется, он ещё менее решителен, чем Фрэнк!» – думала она, решив, что Фелиция терпит этого типа лишь потому, что он пишет для неё хорошие песни.

Брюстер снова улыбнулся и сказал, что Уолтон – это лучшее, что могло случиться с ней в Чикаго.

– А я уж было испугалась, – Стефани театрально закатила глаза. Брюстер молча наблюдал за ней. Синий дым клубился вокруг его головы подобно нимбу.

«Неудивительно, что сестра сохранила с ним исключительно рабочие отношения, – думала Стефани. – Неужели все хорошие музыканты похожи на этого зануду? – она вспомнила Персибала. – Нет, кажется, Фелиция говорила о нём иначе».

– Думаю, лучшие годы Фелиции уже позади, – сказал неожиданно Брюстер, увидел, как возмущённо удивилась Стефани, но не обратил на это внимания. – С тобой мы могли бы пойти намного дальше. Твоя молодость и твой голос…

– Да как ты смеешь?! – Стефани вскочила из-за стола, меряя Брюстера гневным взглядом. – Не знаю, как сестра терпит тебя, но обещаю, что в первом же письме расскажу ей обо всём, что ты мне сказал! – она развернулась и направилась к выходу. – Лучшие годы позади! – возмущалась Стефани, не обращая внимания на взгляды посетителей, чьи молчаливые трапезы прервал её голос. – Как бы не так!

Глава тридцать вторая

Фелиция навестила сестру лишь на второй месяц её проживания в городе, и то нашла лишь час свободного времени, из которого пятьдесят минут посвятила сыну, а оставшиеся десять, чтобы отчитать Стефани за непочтительное отношение к Брюстеру.

– Но я думала… – попыталась возразить Стефани, но Фелиция сказала, что ей пора уходить и пообещала написать обо всём в письме.

Олдин помрачнел и долго говорил, что мать теперь не придёт ещё месяца два. Стефани смотрела на него и пыталась понять, что же нашла её сестра в Брюстере.

Вопросов и возмущений накопилось так много, что она написала Фелиции письмо, но решила подождать, пока не придёт письмо от сестры, дав возможность вычеркнуть всё то, что Фелиция соизволит объяснить.

Спустя пару дней, катаясь в машине с друзьями Мартины Шрайхарт, она познакомилась с Робертом Бриксом и так увлеклась этим изысканным молодым человеком, что не вспоминала о Брюстере вплоть до тех пор, пока Фелиция не прислала ей письмо. Стефани перечитала его трижды.

«Как может такой человек, как Брюстер, устроить жизнь талантливой певицы? – думала она, возмущённо надувая губы. – Как можно так слепо подчиняться такому никчёмному человеку? Да без сестры он никто! Пустое место!»

Стефани написала обо всём, что думает и, запечатав конверт, пошла отправлять. Потом вспомнила, как Брюстер говорил, что читал её письма, и решила, что скажет обо всём Фелиции при личной встрече.

Вернувшись домой, она написала новое письмо, позвав Олдина и записав на этот раз всё, что он хотел рассказать матери. О Фрэнке Стефани больше не вспоминала. Он остался далеко в прошлом, там же, где остался её родной дом. Несколько раз она думала о том, чтобы написать матери, но, вспоминая, как они поступали с письмами сестры, тут же отметала эту мысль.

Между тем ухаживания Роберта Брикса стали настолько настойчивыми, что перед Стефани встал выбор: либо уступить ему, либо прекратить эту связь.

– Ну, почему ты не можешь подождать?! – шептала она, сжимая в ладонях горячие руки Брикса. Он обнимал её и обещал отвезти в Париж, Лондон, Венецию, а, получая очередной отказ, обвинял во всём родителей Стефани, всё ещё имевших, не смотря на её заявления, имели над ней полную власть. – Это не так! – возмущалась она, но когда Брикс потерял терпение и сказал, что между ними всё кончено, выплеснула на родителей весь свой гнев. Она представляла себе их лица и говорила, говорила, говорила….

Досталось в монологах и Фрэнку. За трусость, за несдержанность, за то, что стал её первым мужчиной, и за то, что не нашёл в себе сил им остаться. Она даже попыталась вспомнить сестру и убедить себя, что если давно не осуждает жизнь Фелиции, то ничто не должно сдерживать и её. К чему терять Брикса из-за глупых предубеждений и страха?! Раз с церковной школой покончено, то глупо корить себя за то, что было у неё с Фрэнком. Да и разве у Брикса никого не было до неё?

Она покраснела и заочно обиделась на него за подобное непотребство, но тут же сочла это за хороший повод, чтобы не осуждать себя за прошлое.

Спустя три дня после разрыва Брикс встретил её после выступления и, попросив прощения за своё нетерпение, сказал, что готов ждать так долго, как она захочет. Стефани простила его и ненавязчиво предложила пойти к нему в квартиру.

– Кажется, ты говорил, что у тебя есть картина европейского художника? – кокетливо спросила она, но вместо новых нападок и уговоров уступить, была вынуждена слушать долгие и скучные разговоры об искусстве и торгах на бирже, благодаря которым ему удалось приобрести эту картину.

Стефани заскучала и решила, что Брикс действительно собирается сдержать данное слово. Интерес и волнение угасли, и она, вернувшись домой, поняла, что больше не хочет его видеть.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});