Слепая любовь - Елена Лагутина

— Что станешь звездой телеэкрана! — восторженно подхватила Полина. — А вот станешь! Увидишь, так и будет!

Данка уселась на табуретку, по привычке поджала ноги, а Полина принялась греметь столовыми приборами.

— Да какая я звезда... Не знаю, что получится. Артем говорит, все в порядке, а мне кажется, что я не справляюсь, двигаюсь не так, делаю не то...

— Да брось ты, все в порядке будет. Вот увидишь, скоро твое лицо целыми днями будет мелькать на экранах!

— Не увижу, — грустно улыбнулась Данка.

— Прости... Не подумав, сказала.

— Да ладно... Ничего страшного. Я на самом деле счастлива. Да и вообще — почему не увижу? Ты мне все расскажешь — и я увижу. Правда ведь, Поль? Так ведь всегда бывает!

Они немного помолчали, думая каждая о своем.

— Соорудить тебе бутерброд с сыром? — наконец нарушила воцарившееся молчание Полина.

— Сооруди, — вяло согласилась Дана, сминая в комок попавшуюся под руку обертку от шоколадной конфеты. — Слушай, а знаешь... почему-то все важные события в моей жизни происходят, когда на улице идет дождь. Странно, правда?

— Совпадение, наверное, — ответила не склонная к мистицизму Полина. — А какие важные события? Ты имеешь в виду встречу с Неверовым?

— И ее — тоже. Ведь он увидел меня совершенно случайно. Доля секунды — и мы бы разминулись. А еще один дождь...

— Я прекрасно знаю, о чем ты. Можешь не договаривать. Только ведь это было давно... Данка, да сколько же еще ты будешь о нем думать?

— Не знаю, — откровенно призналась она, — наверное, всегда...

— Всегда — это философское понятие. Ничего не может быть всегда, потому что всему когда-то приходит конец. И у тебя пройдет. Поверь моему опыту.

— Может быть... Послушай, — Дана наконец решилась, — я знаю, в чем дело. Ты только не смейся надо мной, обещай, что не будешь смеяться. Обещаешь?

— Обещаю, — со вздохом ответила Полина, отложив в сторону нож. Вытерев руки, смяла полотенце, присела на пол, как когда-то, положила голову на колени подруги. — Ну и в чем же дело?

— Мне кажется... мне кажется, он где-то рядом. Я уверена в этом. Последние несколько дней я как будто чувствую его присутствие. А сегодня — особенно...

— Вряд ли, Данка, — с грустью ответила Полина, — он же в Америке... В Нью-Йорке работает, как он может быть рядом?

— Не знаю... Наверное, я ошибаюсь. Да ладно, не обращай внимания. У меня бывает... Давай о чем-нибудь другом поговорим.

— Давай, — охотно согласилась Полина, снова вспорхнула и принялась домазывать бутерброд. — Расскажи про съемки!

— Полька, — улыбнулась Дана, — да я тебе уже десять раз рассказывала.

— Десять — слишком тривиально. Давай пусть будет одиннадцать.

— Ребенок ты... Ну, слушай.

Она согласилась сразу. Такая странная, практически невозможная, мистическая ночь... Возможно, что при других обстоятельствах она расценила бы его сбивчивые, торопливые слова как насмешку, и ничего более — в самом деле, трудно поверить неизвестно откуда взявшемуся человеку, да еще не видя его глаза, когда он делает тебе такое странное предложение... Но Данка всегда была не такой, как все. А теперь, потеряв способность видеть людей, она научилась их чувствовать и безошибочно распознавать добро и зло. Услышав голос Артема Неверова, она не почувствовала зла. Тем более что на улице шел дождь — а ведь в ее жизни дождь часто имел какое-то таинственное, мистическое значение.

— Я режиссер... Меня зовут Артем Неверов, — в который раз повторил он, видимо, надеясь, что имя произведет на девушку впечатление. Она казалась ему призраком, миражом, он так боялся, что она исчезнет, боялся, что все рухнет в один момент, — вот сейчас она повернется в профиль, и он заметит грубоватость линий, рассмотрит, поймет, что ошибся, что это — не то, совсем не то, что этого просто не может быть. А если это так, то она просто растает, ускользнет — может, это просто сон?

— Я хочу предложить вам сняться в видеоролике. Музыкальном клипе...

Он всматривался в ее лицо, с каждой секундой понимая, что не ошибся, а значит, это была судьба. Только как удержать ее, как не спугнуть? Сквозь густую пелену дождевого потока он пытался рассмотреть ее лицо, глаза, и с каждой секундой в его душе нарастали страх и отчаяние — было такое ощущение, что она его не видит. Но она стояла, не уходила, и он снова попытался, взяв себя в руки и уняв нервную дрожь в голосе, сделать что-то, чтобы удержать это мгновение. Ветер бил в лицо. Ее длинные темно-красные волосы то откидывались назад, открывая мраморное, чуть желтоватое в свете фонаря лицо, то вдруг закрывая его совсем, а она стояла неподвижно, не убирая прядей, словно ничего не замечая и не чувствуя.

— Послушайте, вы только не подумайте, что я сумасшедший. Просто я увидел вас и понял, что именно вы мне нужны. Знаете, такое бывает. Возможно, это покажется вам странным...

Налетевший порыв сильного мокрого ветра больно хлестнул его по лицу, он инстинктивно подставил ладонь, словно защищаясь от удара. Где-то вдалеке сверкнула молния, за ней, как и полагается, последовал долгий и близкий раскат грома, тревожно заголосили автомобильные сигнализации — неподалеку, видимо, была стоянка. С дерева вспорхнула одинокая птица, пролетела низко, шумно ударила крыльями, и Данка испуганно заслонила лицо руками, доверчиво шагнула к нему.

— Это птица... Просто птица спорхнула с дерева. Что ты так испугалась?

Он взял ее руки в свои, заглянул в неподвижные черные глаза и внезапно понял, что она и правда его не видит. На мгновение ему снова стало страшно, а потом он вдруг ясно ощутил, что это не имеет абсолютно никакого значения. Что все так и должно было быть.

Обо всем договорившись с Даной, он проводил ее до самого подъезда. Они шли пешком через дождь и разговаривали. Она вернулась домой засветло, захлопнула дверь, а он долго стоял под окном, все еще не веря в то, что случилось. В этот же день он сумел организовать встречу с автором музыки — достаточно известным композитором, который его внимательно выслушал и сразу дал свое согласие на съемки клипа. А потом вернулся домой, прилег на диван и впервые за много недель заснул долгим и спокойным сном. На следующий день предстояло начать работу.

Съемки продолжались около недели. Данке было сложно — особенно в первый день. Незнакомые люди, незнакомые звуки, странная, сложная, какая-то многослойная атмосфера... Артем сразу понял ее состояние и постарался сделать все возможное для того, чтобы она смогла расслабиться.

Его идея снять клип с участием слепой, никому не известной девушки воспринималась окружающими по меньшей мере с иронией. Что-то в Данке было, но ее непрофессионализм бросался в глаза, неловкость движений коробила и раздражала. Раздражала всех, кого угодно, но только не Артема, и он всеми силами старался оградить ее от посторонних. В лучшем случае он слышал в свой адрес шутки по поводу того, что «Неверов открыл у себя в студии благотворительное общество помощи инвалидам». Никто не понимал, почему он не взял для съемок нормальную модель или актрису. Пусть хоть начинающую, да любую статистку, но зачем же — слепую, такую неуверенную, нелепую, жалкую девчонку. Блажь, прихоть капризной творческой натуры — и ничего больше.