Неизвестный Рузвельт. Нужен новый курс! - Николай Яковлев

VI

Политические погоды в США в 1932 году определяли не закулисные интриги, а настроения масс, левевших с каждым месяцем кризиса. Миллионы стояли перед не проблемной, а совершенно реальной угрозой голодной смерти, в то время как по всей стране бездействовали заводы и фабрики, а фермеры задыхались от кризиса перепроизводства. Даже «Нью-Йорк таймс» писала: «Вызывающие беспокойство экономические явления не только превосходят эпизоды подобного рода, но и угрожают гибелью капиталистической системы».

В стране быстро росло движение безработных, а их тогда насчитывалось до 17 млн. человек – почти половина рабочего класса. Хотя стачечное движение было невелико, ибо занятые в основном находились под цепким контролем проф-бюрократов, на предприятиях усиливались левые настроения. Обстановка в целом если еще не была революционной, то стремительно приближалась к таковой. На повестку дня ставилось само существование капиталистической системы. Американская компартия насчитывала тогда немногим больше 10 тыс. человек, коммунистическая лига профсоюзного единства, работавшая в профсоюзах, не могла тягаться по влиянию с АФТ, но страна представляла собой гигантский пороховой погреб.

Национальный совет безработных, созданный в 1930 году, все чаще и чаще выводил на улицы демонстрации, иногда до 500 тыс. человек. Их встречали полиция и войска, в возникавших стычках в 1929–1933 годах были убиты 23 безработных.

7 марта 1932 г. была расстреляна из пулемета трехтысячная демонстрация у ворот завода Форда в Дирборне. Похороны четверых убитых были грозными: они лежали под громадным флагом с портретом В.И. Ленина, оркестр играл русские революционные марши. Тысячи провожавших товарищей в последний путь, однако, молчали. Они знали – около сотни раненых, свезенных в больницы, были прикованы к постели. Власти были начеку.

Летом 1932 года со всей страны в Вашингтон собрались 25 тыс. ветеранов Первой мировой войны. Они пришли требовать выплаты пособий. Поход бывших солдат в столицу был организован отнюдь не левыми. Руководители его установили жесткую дисциплину, двое ветеранов, заподозренных в «коммунизме», были зверски убиты. Самочинные судьи приговаривали левых агитаторов к порке – 15 ударов солдатским ремнем по спине. Бюллетень участников похода, предостерегая против «коммунизма», выдвинул лозунг: «Смотреть прямо, не налево!» Ветераны свято верили, что, прокламируя «стопроцентный американизм», они сумеют добиться уступок. Около двух месяцев ветераны ждали в столице, устраивая время от времени с разрешения полиции законопослушные демонстрации. Правительство никак не могло найти предлог для разгона ветеранов, построивших из всякого хлама в болотистом предместье Вашингтона Анакостия-Флэтс жалкий поселок.

28 июля пришел долгожданный день: полицейские хладнокровно застрелили двух ветеранов и ранили еще нескольких. Немедленно правительство решило ввести в действие федеральные войска. Начальник штаба американской армии генерал Д. Макартур кликнул своего адъютанта майора Д. Эйзенхауэра, сел на боевую лошадь и лично повел войска. Танки, кавалерия, солдаты в стальных касках с примкнутыми штыками изгнали из столицы ветеранов. Когда спустилась ночь, войска изготовились для решительного штурма цитадели врага – хижин и палаток в Анакостия-Флэтсе. При свете прожекторов войска бросились на «неприятеля». Они действовали мужественно и решительно, забрасывая бомбами со слезоточивым газом обитателей лачуг, действуя штыком и прикладом против тех, кто медлил отступать. Семилетний мальчик, искавший в суматохе игрушку, получил штыковую рану, два младенца умерли от газа. Победа была полной – ветераны изгнаны, поселок сожжен.

Генерал Макартур торжествовал победу при Анакостия-Флэтсе, задним числом он утверждал, что «толпа» вдохновлялась «революционными идеями». Правительство выпустило заявление о том, что борьба идет против «преступников и коммунистов». Было назначено большое жюри, чтобы доказать обвинение. Оно провалилось, в Вашингтон пришли только бывшие содаты, каждый пятый из них был ранен на войне. На всю Америку прозвучал рассказ ветерана Д. Анджело, который узнал в офицере, ведшем кавалерию в атаку, Д. Паттона. В 1918 году Анджело спас ему жизнь и получил за это медаль. «Несомненно, этот человек спас мою жизнь», – подтвердил Паттон.

На Среднем Западе летом 1932 года со скоростью степного пожара распространилось забастовочное движение фермеров. Они требовали повысить цены на сельскохозяйственные продукты, урезав баснословные прибыли посреднических фирм, выдачи пособий нуждающимся, прекращения продаж имущества разорившихся. Центром борьбы стал кукурузный пояс, прежде всего штат Айова. Фермеры прекратили поставку продовольствия в города, их пикеты возвращали машины, останавливали поезда. В стачку включались фермеры штатов Небраска, Миннесота, Висконсин, Иллинойс, Северная и Южная Дакота. Безработные городов стали объединять свои усилия с фермерами, начали возникать комитеты действия. Террор властей не дал ощутимых результатов. Как рассказывал очевидец комитету конгресса, фермер заявил ему: «Мы должны провести революцию, как в России». Движение удалось остановить заверениями провести реформы после президентских выборов. Фермеры поверили на слово, но твердо заявили: если их обманут, весной 1933 года разразится национальная забастовка.

Два миллиона бездомных искали лучшей доли в других городах. Штат за штатом принимали меры, чтобы не допустить «бродяг». В Калифорнии создаются концентрационные лагеря, на дорогах заслоны. Дети кризиса – голодные школьники, «сонные на уроках». «Ты бы пошла домой поела», – говорит учитель школьнице. «Не могу, сегодня очередь есть моей сестры». Голодные учителя, отрывающие от себя центы, чтобы накормить школьников. Волнения в самых различных частях страны, зачастую безысходные и стихийные, накладывали отпечаток на духовную жизнь.

В водовороте идей интеллигенции все более явственно проступало течение – не только симпатии, но и прямое одобрение коммунизма в теории и на практике. С. Олсоп, учившийся в те годы в Йельском университете, вспоминал: «Высшая логика марксизма делала все ясным в современной истории». Известный писатель и критику. Фрэнк писал в 1932 году: «Мир на пороге кризиса, и нельзя терять времени. Революционное завтра должно готовиться сегодня. В противном случае оно может прийти слишком поздно, чтобы спасти человечество от гибели в капиталистической войне и, что еще хуже, от морального сифилиса капиталистического мира». Э. Нильсон настаивал: «Советский Союз является моральной вершиной мира, где никогда не меркнет свет». Уильям Аллен Уайт признал, что Россия – «самое интересное место на земле». Еще бы, подтверждал У. Роджерс, «у них великолепные идеи. Подумайте, в их стране каждый имеет работу!» Так говорили и писали американские интеллигенты, за которыми прежде не замечалось пристрастия к коммунизму Теперь они были согласны со старым другом Советского Союза Л. Стеффенсом, заявившим на пятнадцатитысячном митинге в Сан-Франциско: «В наши дни все дороги ведут в Москву».

В октябре 1932 года группа выдающихся деятелей культуры и науки заявила о поддержке коммунистической партии. Они выпустили идейный манифест, названный «Культура и кризис». В нем говорилось: «Как ответственные интеллектуальные работники мы заявляем о том, что стоим на стороне откровенно революционной коммунистической партии, партии рабочих». Если все буржуазные партии бессильны справиться с кризисом, писали они, то коммунисты предлагают единственное реальное решение – «свергнуть систему, несущую ответственность за все кризисы». Это и есть идеал, «практический и реализуемый, что доказано в Советском Союзе». «Капитализм, – заключал манифест, – разрушитель культуры, а коммунизм стремится спасти цивилизацию и ее культурное наследие от бездны, в которую низвергает ее мировой кризис». Манифест подписали Т. Драйзер, Ш. Андерсон, Дж Дос Пассос, Э. Колдуэлл, У. Фрэнк, критики Э. Вильсон, Н. Арвин, М. Коули, Г. Хикс, профессора С. Хук, Ф. Шуман, журналисты Л. Стеффене, М. Джозепсон, Э. Винтер (упомянуты только наиболее известные из числа поставивших свою подпись).

Реакция собирала силы. В конце 1931 года «американский легион» принял резолюцию: кризис не может быть «быстро и эффективно разрешен имеющимися политическими методами». Куда метило командование легиона, не составляло секрета. Консервативный экономист В. Джордан суммировал настроения делового мира после очередного съезда Торговой палаты в конце 1931 года: «Всего через несколько месяцев экономический Муссолини может заставить их маршировать в красно-бело-синих рубашках, приветствуя какой-либо новый символ». Сенатор Д. Рид: «Я не часто завидую другим странам и их образу правления, но я говорю: если наша страна когда-либо нуждалась в Муссолини, то час пришел». Эти люди, очевидно, завидовали итальянскому фашизму.