Случайное обнажение, или Торс в желтой рубашке - Виктор Широков

Вадим выскочил вслед за брюнетом, одной рукой держа коричневый кожаный рюкзачок, а другую джентльменски подав своей спутнице, помогая ей выбраться.

— Здравствуй, моя красавица! Привезла, что обещала? — спросил хозяин Татьяну. Та молчала.

— Не слышу ответа, дорогая, — с легким южным акцентом повторно обратился хозяин.

— Вот он, перед вами, — негромко и устало произнесла Татьяна и повела правой рукой, указуя на Вадима.

— Здравствуй, дорогой! Мы тебя заждались, чем же ты нас порадуешь в свою очередь, — без тени юмора спросил седоголовый Вадима и протянул руку.

Вадим было решил, что ему предлагается рукопожатие и. переложив рюкзачок в левую руку, протянул навстречу свою правую. Но хозяин, судя по дальнейшему, и не собирался здороваться, он в свою очередь нетерпеливо помахал правой кистью:

— Деньги давай, дорогой!

— Какие деньги? — пересохшим от волнения и непонимания ситуации голосом прохрипел Вадим, с ужасом осознавая, что он неожиданно вляпался-таки с Татьяной в неприятную историю.

— Как какие? Продал вместе со своей подругой мою квартиру, а деньги за неё отдавать не хочешь? — хозяин сдвинул мощные брови и безжалостно глянул на этот раз прямо в глаза Вадиму. — Ну-ка, мальчики, займитесь гостем.

В мгновение ока у Вадима отобрали рюкзачок, содрали с него пиджак, завернули руки за спину и по сухому металлическому щелчку он понял, что на него надели наручники.

— В сумке ничего нет, — заявил один из брюнетов, вывернув содержимое рюкзака прямо на бетонный пол гаража к ногам хозяина, по серой бетонной глади живописно и в то же время сиротливо раскатились пудреница, тюбик помады и ещё какая-то женская бытовая мелочь.

— Где деньги, я спрашиваю, — почему-то снова не у Татьяны, а именно у Вадима продолжал выпытывать ответ хозяин.

— Я ничего не понимаю, при чем тут я? — собрался было с духом Вадим, но тут резкий удар по лицу сбил его с ног.

— Нехорошо обманывать старших, дорогой, — с явной насмешкой в голосе произнес седоголовый. — Отведите его пока в подвал, пусть освежит свою память.

Вадима рывком поставили на ноги и повлекли куда-то вниз. Боковым зрением он заметил, что хозяин виллы погладил Татьяну по плечу:

— Пойдем, красавица, перекусим, чем Бог послал. Проголодалась по дороге наверное.

Вадима почти волоком доставили в подвальное помещение и сбросили в каменный мешок, где не было света. Он услышал мощное клацанье запоров, чуть помедлил и с большим усилием уселся на полу. Ощупать себя он не мог, но понял, что серьезных повреждений, вроде бы, нет, хотя тело словно налилось тяжестью, было трудно дышать из-за спертого воздуха и только каменная прохлада несколько облегчала, если так можно выразиться, состояние.

Было очень тихо. Время остановилось. Постепенно Вадим пришел в себя и предался нелегким размышлениям. Стало ясно, что произошло не просто недоразумение, нет, его заманили в ловушку, и предала его в очередной раз и столь серьезно именно женщина, недаром он всегда относился к этому (слабому?) полу с таким недоверием и пренебрежением. Она, не имея на то никаких прав, сделала из него заложника, подмосковно-кавказского пленника, и все-таки что же этим людям от него надо? Неужели они действительно думают, что он мог присвоить или потерять деньги, полученные Татьяной за проданную квартиру? Чего они хотят от него добиться? Состояния значительного у него нет, квартиры собственной тоже, по работе он также не имеет отношения ни к каким материальным ценностям, за исключением издаваемых книг, которые сейчас мало кому нужны, разве что Татьяну ввела в заблуждение его изысканная манера одеваться, легкое ресторанное фанфаронство, и может и прижимистость, часто свойственная богатым людям, и она решила, что из него можно что-то выкачать…

Понемногу Вадим забылся, он уже дополз до какой-то стены, прижался к ней плечами, сильно саднило руки, и хотя наручники охватывали суставы без боли, гибко и цепко, но соединявшая их цепочка была короткой и не давала возможности маневрировать плечами и локтями. Кроме того, сидеть на полу с вытянутыми ногами было с непривычки очень трудно, ноги быстро затекали, а согнуть их в коленях он тоже надолго не мог. В борении со своими неприятными ощущениями прошло возможно часа два или три.

Вдруг он снова услышал клацанье запоров, дверь приотворилась и пространство каменной каморки прорезал неотчетливый, довольно рассеянный полусвет.

— Эй ты, хахаль, жив еще? Вставай, давай выходи, — донеслось из-за полуоткрытой двери.

Вадим с трудом поднялся, сначала на колени, потом встал в полный рост, высота карцера позволяла это сделать, хотя голова почти упиралась в потолок. Пошатываясь, он сделал несколько шагов к выходу и, переступив бетонный порожек, наклонив вперед голову вышел из места заключения.

Перед ним стояли два охранника, ранее суетившиеся вокруг хозяина при въезде машины в гараж. Впрочем, может, это были и другие люди, очень схожие между собой неопределенностью черт лица, одинаковой пятнистой одеждой и манерой держаться, представляющей смесь наглости и раболепия, части которой менялись в процентном отношении в зависимости от того, с кем предстояло общение.

— Что стал, пошли, пошевеливайся, чмо рогатое, — приказал, видимо старшой.

Один из охранников пошел впереди, указывая дорогу, второй шел сзади. Попетляв по внутренним переходам, они вышли в большой зал с витражными стеклами и вошли в довольно просторный лифт, который поднял их не то на третий, не то на четвертый этаж. Когда створки лифта раздвинулись, и один из охранников опять пошел вперед и немного в сторону, Вадим увидел просторную гостиную, сбоку от которой тянулась полукругом длинная анфилада, выстланная ковровой дорожкой. В центре комнаты стоял длинный белый дворцовый стол, вокруг которого по всем сторонам выстроилось не менее тридцати белых же стульев с высокими резными спинками, во главе стола находилось подобие трона, на котором восседал владелец всей этой роскоши в спортивном "адидасовском" костюме. На столе перед ним расставлены были различные кушанья, хрустальные графины и кубки. Сбоку находился передвижной мини-бар на колесиках.

Татьяны в помещении не было.

— Подходи, подходи, не стесняйся. Как ты отдохнул, дорогой, проветрил свою память? — пророкотал веселый басок восседавшего на троне высочества.

Вадим сделал несколько шагов по направлению к столу, но его удержал за цепочку наручников второй, находящийся сзади охранник. Тут Вадим заметил около оконного проёма ещё двух человек в строгих темных костюмах, внимательно наблюдавших за ним.

— Что мне нужно вспоминать, господин, — не зная, как закончить обращение, замявшись, едва выдавил пересохшим ртом Вадим. — Я даже не представляю, о чем идет речь.

— Как же? Твоя девушка продала мою квартиру за 66 тысяч долларов, конечно, ей за услуги полагается какой-то процент, но деньги, которые она должна была мне сегодня привезти, куда-то исчезли. А лежали они, по её словам, в сумке, которая находилась последнее время у тебя. Мои люди тебя обыскали, но кроме бумажника с мелочью ничего не нашли. Ловко работаешь, но все-таки сознайся, где деньги, дорогой. — хищно улыбаясь. продолжал мягко допрашивать узника седоголовый "спортсмен".

— Откуда мне знать. Татьяну и расспросите лучше. Я-то при чем? — постарался как можно почтительней ответить наш герой. Ему сейчас хотелось только одного: вернуться невредимым в свою берлогу, сбросить немедленно испачканную одежду, влажное от едкого пота бельё и залезть в ванну с горячей водой, чтобы смыть с себя очередную жизненную неудачу с предавшей его женщиной, забыть все сегодняшние унижения, потом снять стресс заветным джином "Бифитер", привезенным из Англии полгода назад и на следующий день, проснувшись в обычное время в привычном месте, не вспоминать больше о происходящем здесь, как о дурном сне.

— Её мы уже спросили и если надо будет, ещё спросим, но она утверждает, что все деньги были всё время в её сумке, когда она встретилась с тобой, — уже не улыбаясь, а напротив помрачнев, отрубил хозяин.

Вадиму оставалось только развести руками, если бы они не были скованы наручниками.

— Как мне вас все-таки убедить, что ничего из сумки Татьяны не брал? У меня ведь и времени не было, — он снова искательно обратился к седовласому вершителю своей судьбы.

— Хорошо, — неожиданно согласился вершитель. — Если ты не брал, кто взял по-твоему?

— Откуда мне знать. Я что, муж что ли или любовник… Речь Вадима оборвал резкий удар по лицу, опять легко сбивший его с ног. Видимо, когда перешел границу допустимого, хозяин подал соответствующий знак кому-то из охранников.

— Что с ним будем делать? — обратился хозяин к двум мужчинам в строгих костюмах, стоящим у окна.

— Пусть платит за себя выкуп, — высказался стоявший ближе к хозяину.