Времена негодяев - Эдуард Геворкян

Виктор присел к столу, взял рассеянно банку пива, вскрыл, глотнул раз, два и не заметил, как выкушал три банки под веселое гудение Дьякона. Тот рассказывал последние сплетни, выдал сногсшибательную новость — пришел гонец аж из Владивостока, и не просто гонец, а баба! Такого еще не видали, и на памяти ни у кого нет. Геннадий, ну, ты его знаешь, из новеньких, начал кричать про традиции, что если так дело пойдет, скоро грудные будут ходить.

— Это потому как новичок, — сказал Виктор, вызывая диспетчера. Диспетчер несколько секунд смотрел молча, как бы припоминая, потом покачал головой и пробормотал что-то вроде «вот кстати».

С гостевым домом уладилось мгновенно. Пропуск на двоих тут же выполз из щели распечатки. Обязательные расспросы о самочувствии, здоровье и прочих важных предметах диспетчер вдруг оборвал на полуслове и попросил срочно зайти в центральную контору, не сейчас, конечно, но хорошо бы завтра днем. Странно! Обычно так не просят. Намекают, ходят вокруг да около, а тут чуть ли не приказ! Кто может приказать гонцу? Никто. Виктор хотел было отключить экран, чтоб дежурный несколько пришел в чувство, но передумал. За полгода многое могло измениться, вон, женщины-гонцы появились…

После разговора с диспетчером Виктор поднялся.

— Уходишь? — спросил удивленно Дьякон. — Я думал, посидим, поболтаем. Ну и то верно, может, придет кто. И я потихоньку отвалю. Пошли, провожу.

Оставив ключ в кармане плаща, они выключили свет, красная точка у двери несколько раз мигнула и погасла — флэт на контроле. Виктор медленно спускался по лестнице и недоумевал. Нет, определенно что-то произошло за время его отсутствия. Чтобы гонцы выходили на улицу вместе… Так, глядишь, Дьякон его и в гости пригласит!

Виктор вдруг обнаружил, что эта мысль неприятных эмоций не вызвала. Раньше бы он с холодной улыбкой извинился и исчез, дистанцию он держал строго, от людей всегда ждал неприятностей и уходил, как мог. От людей и от неприятностей. Но саратовские похождения изменили его. Вот говорил с Дьяконом, и не было в нем готовности в любой момент встать и раствориться в душной московской ночи. Он даже испытал мгновенный соблазн рассказать о подвигах дружины, о Сармате, но передумал. Насильно гонца не держат: не хочешь или не можешь, предупреди диспетчера, что сошел, и привет. Никто кислого слова не скажет. Да и не собирается он сходить. Там, в Саратове, просто отодвинул на третий, четвертый план, но сейчас вдруг высоко запели трубы, захотелось взять новую ходку и — вперед, напролом и в обход, превращая каждый километр в победу тела и духа.

Потом он вспомнил Месропа и улыбнулся в темноте. Они уже подходили к харчевне, и Виктор сказал, что у него здесь встреча. Дьякон склонился к низкому, почти у самого асфальта, окну и озабоченно сказал:

— Тут опять месиловка!

В окне метались тени, а потом цветное непрозрачное стекло треснуло.

Виктор ругнул себя за то, что не взял оружия. С патрульными, конечно, шутки плохи, но без хорошего ствола или найфа в городе делать нечего. Месропа, наверно, сейчас в капусту шинкуют…

Он распахнул ногой дверь, пригнулся. Над головой пролетело нечто тяжелое, деревянное и ударило Дьякона по колену.

— У-е! — взревел Дьякон.

В следующий миг Виктора внесло в харчевню, а Дьякон, ворвавшись за ним, вскочил на стол и страшным голосом возопил:

— Ноги поотрываю, протобестии!

Хозяин был привязан к стойке вниз головой, с порезов на руках стекала кровь, и бледное безжизненное лицо почти касалось черной лужи.

Месропа подвесили за ноги к колесу, висевшему на ржавых цепях под потолком. Судя по брани, которую он изрыгал, лупилы еще не начали свой страшный хоровод. Дюжина полуголых, тяжело дышавших мужчин и женщин щетинились на Виктора и Дьякона длинными тесаками.

Они зашипели, заскрежетали зубами и стали медленно окружать. Один бросился на Виктора, но, получив ногой в живот, отлетел в угол и заскулил. Стая завыла жуткими голосами, Виктор понял, что сейчас все сразу кинутся конец, не отбиться, даже если выхватит у кого лезвие.

— Вот вы как, — снова закричал Дьякон, — без покаяния сдохнете, сучьи потроха!

На миг лупилы замерли и повернули головы к Дьякону. Виктор ухватился за ножку стула, но тут Дьякон вдруг сорвал с цепи крест и тот распался веером на десяток тонких вертушек. Когда первая вертушка врезалась в горло вожаку, последняя уже была в воздухе, и толстощекая бабища не успела поднять тесак, как ей снесло два пальца.

Добить уцелевших было делом минуты. А потом подвешенный Месроп начал блевать с высоты.

— Ужасно, — сказал он, отдышавшись, после того как его осторожно сняли, — конечно, это бойня, но и они не люди… Волки!

— Лупилы, — сказал, как плюнул, Дьякон, обтер вертушки, собрал их вместе и повесил на цепь.

Они оттащили тела к стене. Виктор подошел к хозяину, глянул и не стал трогать. Дьякон хотел вызвать патруль, но экран был разбит.

— Вокзал рядом, — сказал Виктор, — только мне неохота вязаться с патрулем.

— Ладно, — кивнул Дьякон, — ты иди, а я тут присмотрю…

Месроп пришел в себя и, трясясь как от озноба, заявил, что в гробу видал Москву с такими шуточками, и что будь здесь дружина — вся эта погань разбежится по лесам. Схватил Дьякона за рукав и потребовал, чтобы тот немедленно двигал отсюда в Саратов, а тут вообще жить нельзя…

Дьякон отцепил от себя Месропа и недоуменно глянул на Виктора. Виктор сделал успокаивающий жест ладонью и со словами «нам пора» вытолкал Месропа за порог.

На улице капал мелкий дождь, беззвучно пыхали зарницы.

1

В номере Месроп повеселел. Ругнул было Москву, но тут Виктор сказал ему, что и в Саратове лупилы не лучше, просто ему, Месропу, надо бы почаще выезжать на облавы, а то стратегов много, а ручками работать некому.

Месроп поворчал, огрызнулся, потом махнул рукой и пошел в ванную. Их поместили в хорошем трехкомнатном номере, правда, это стоило Виктору чона, вложенного в согнутый пополам пропуск.

Минут через десять Месроп вышел красный, чистый и благодушный. Старую одежду выбросил, новая как раз и пригодилась. В комбинезоне и зеленой пятнистой рубашке он выглядел бы не очень уместно среди дорогой мебели, картин и ковров.

— Ну что, — спросил Месроп, — будем спать?

— Нет, будем есть.

В большом фризере они нашли банку с тамбовским окороком, малиновый компот, упаковку рокфора, и, к великой радости Виктора дюжину банок пива. Месроп наотрез отказался от пива и даже немного побледнел. Видать, чуток перепил в харчевне. Есть тоже не стал.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});