По шумама и горама (1942) - Николай Соболев

дыма.

— Чего ты там высмотрел?

— Да вот чудится мне, что будто рождается из дыма новый мир, новая жизнь. Знакомый и незнакомый, справедливый и безопасный…

— Да ты поэт, братец! — я взъерошил его подсохшие волосы и Марко смущенно замолчал.

Еще полчаса и мы напялили высохшее, подтянули ремни, попрыгали и двинули в сторону, где предполагали найти партизан.

Места, слава богу, вокруг знакомые с прошлого года — не то, чтобы каждый камушек или ручеек известны, но в целом понимание где что имелось. К вечеру мы добрались до дороги Зворник-Братунац и встали перед стратегическим вопросом — идти на голодный желудок дальше или рискнуть, стукнуться в жилье и попросить еды? Черт ведь знает, на кого напорешься.

— Там дальше, за дорогой, катуны на летних пастбищах. У пастухов еда есть, а опасности меньше, — посоветовал Небош.

Мысль дельная, да только не факт, что после зимних боев местные не забросили свои хижины-времянки. Может статься, что мы дойдем, а там вместо людей и телят только лопухи колосятся. К тому же, от хорватских властей можно ждать и такой подлости, что гонять скот на летние пастбища разрешают не только лишь всем, а исключительно лояльным гражданам Независимого государства.

— Не думаю, — отмел мои возражения Небош, — люди тут каждый год, поколение за поколением, на лето в горы поднимаются, им все власти и войны без разницы.

— Давайте я лучше курицу сопру, — вдруг предложил Марко и покраснел, когда мы на него уставились.

— Сопрешь?

— Ну да, мы мальчишками сколько раз набеги на соседские кокошары делали. Когда яйцами разживешься, когда цыпленка прихватишь. Все тихо будет.

И все действительно прошло тихо — квохтанула наседка и все, тишина. Боевая группа, прости господи — карманник, гусекрад и поджигатель немецкого посольства.

Курица на троих не так чтобы много, но нам хватило и, переночевав под деревьями на сытое брюхо, с утра выступили на юг, туда, где по нашему разумению должен действовать Бирчанский отряд.

До его второй роты мы добрались к исходу дня, причем часовые нас прошляпили и опомнились только когда мы дошли до назначенного штабом дома. В поднявшемся грандиозном шухере звучали панические призывы расстрелять четницких лазутчиков (с момента выхода из Крупани Небош обзавелся приличной бородкой), но все прекратилось с явлением Слободана Принципа:

— Владо? А что ты так потемнел?

— У Иво и Леки спрашивай, привет.

Нас накормили и даже дали помыться, что было очень кстати, хоть мы и прополоскались в Дрине. Баней служил сарайчик с законопаченными мохом щелями между бревен. На очаге из камней стоял котел с водой. На мое удивление таким прогрессом, Слободан показал брошюрку «Упутство за превенцию тифуса», где помимо банных процедур доктор Папо расписал и устройство вошебойки. Причем не только по моим словам, в конструкции явно проглядывались дополнения, о которых я не вспомнил — может, Владо Рус постарался или еще кто.

После псевдобани, сытый и разомлевший, я слушал Слобо о событиях в Югославии и мире. Война катила свои свинцовые валы по всей планете — за половину шарика от нас, в Коралловом море, схлестнулись флоты Америки и Японии, схлестнулись вслепую, мордуя друг друга исключительно авиацией. Манштейн вышиб Крымский фронт из Крыма, Роммель наступал в Африке но уперся в оборонительную линию у Газалы, Красная Армия… Красная Армия топталась под Ржевом и продвигалась на Харьков.

Но меня больше интересовали дела местные и тут, как в известном анекдоте, одолевали двойственные чувства. С одной стороны, здесь медленно, но верно, укреплялись партизаны, расширяя свою территорию, с другой — сюда стягивали все больше сил оккупанты и усташи. Неприятным звоночком стало известие о появлении в Восточной Боснии батальона «Принц Евгений», набранного из банатских фольксдойчей. Не иначе, первое подразделение недоброй памяти одноименной дивизии. И мало того, что швабы появились, так еще и успели вломить нескольким отрядам и, судя по рассказам Слобо, причина в хреновой подготовке партизан.

А подготовка хромала потому, что Главный штаб Боснии вместо военного обучения занимался «укреплением отрядов в политическом смысле».

— Очень много за последний месяц к нам перешло четников, в отрядах много политически неграмотных крестьян, мы создаем добровольческие отряды из тех, кто с нами, но не за коммунистов.

Партизаны, четники, а теперь еще и добровольцы — еще одна клетка в этом зверинце! Но это не самое страшное, беда в том, что коммунисты под «политическим укреплением» понимали обязательные политзанятия. И мужикам от сохи, которые давно забыли, чему их учили в школе и которые мечтали разве что о лишнем дулуме земли, начали вдалбливать политэкономию и переписку Энгельса с Каутским!

Напоследок Слобо подсластил пилюлю — он собирается обратно в Фочу и мы отправимся вместе.

Спали мы, на всякий случай, посменно — на партизанских часовых, как уже убедились, надежды никакой. Нас порадовали, что ночью до отряда добрались инструктор и связной Верховного штаба и сейчас они, Принцип и командир отряда решают, что делать дальше. Соваться к ним я не рискнул, рылом не вышел, а просто посидел рядом со штабом.

Слободан вышел туча тучей, буркнул «Добро йутро», хотя по его виду оно нихрена не доброе. Связной принес дурные вести о четницком перевороте в Краинском отряде и о том, что убит тамошний партизанский вожак Младен Стоянович. Ну и до кучи Главный штаб Боснии приказал «дисциплинировать» ненадежные отряды группами отборных бойцов, для чего и прислал инструктора.

— Сдается мне, толку не будет, — прямо брякнул я. — Вы ослабите свои отряды и не укрепите добровольческие.

— Это приказ, я остаюсь для его выполнения, — отрубил Принцип.

Роуд муви, мать его. Очередные препятствия на пути из пункта А в пункт В. Как же все было просто в первый раз, в девяностых: погрузили в машины, добросили до нужного места, поставили задачу «Лежать здесь, стрелять туда» и все, выполняй! Больше ни о чем думать не надо — пожрать привезут, с позиции сменят… Ну артиллерия у бошей, как тогда звали босняков, изредка гвоздила, вот и все минусы.

Сплюнул и пошел порадовать ребят, что мы застряли на неведомый срок, но судьба снова повернулась к нам, правда, не очень понятно, какой частью тела:

— Кажется, я придумал, как переправить вас в Фочу, — сообщил немного повеселевший Слободан. — Одна из рот, в которых надо устранить шатания, как раз в том направлении. Сейчас мы соберем туда группу надежных бойцов, вы пойдете вместе инструктором.

— Куда?

— В Жепу.