Мои сводные монстры - Дана Блэк

Хозяйка попки скрывается в салоне такси, за ней хлопает дверь.

Смеюсь в голос.

Нет уж.

Не покатит.

Машину мне расколотила и по делам поехала, умница.

- Давай вон тому Ниссану наперерез, - говорю водителю и откидываюсь в кресле.

Готовься, лапушка, тебя ждёт трепка.

Алиса

- В отделение ДПС, - говорю водителю и рассаживаюсь в кресле.

Настроение приподнятое, стоит только представить рожу младшего Рождественского, когда он на свою тачку посмотрит - и сразу улыбаться начинаю.

Жаль, конечно, машину, такая красавица.

Но вина целиком и полностью лежит на хозяине.

Ник ведь такой…лапушка был там, на крыше, когда так ухаживал за мной, укрывал пледом, трепался про чудесный вид сверху и другие крыши мира, на которых он успел побывать.

А я уши развесила до пола, каждое слово ловила с открытым ртом.

- Ой, - хватаюсь за ручку двери, когда водитель лихо сворачивает на дорогу в город. Исподлобья кошусь на него.

Уже немолодой, в очках в черной оправе, расслабленно развалился в кресле и лениво рулит одной рукой. На панели валяется пачка крепких сигарет, и в салоне висит стойкий запах дыма.

Он гонит по прямой и жуёт жвачку.

На всякий случай пристегиваюсь, вид у него, как у Спиди-гонщика, если не придет к финишу первым - это по его репутации бомбанет.

Отвлекаюсь на музыку телефона. Принимаю звонок Вики и поправляю шишку из волос на макушке.

- Еду за машиной, - докладываю подруге. - Возьму документ о возврате, а потом на штрафстоянку.

- Ты говорила, у тебя стекла там нет? - подруга зевает в трубку. Ясно - только глаза продрала.

- Да, поэтому потом нужно в сервис, - машинально нащупываю в рюкзаке кошелек и кусаю губы.

Папиной карточкой я пользоваться больше не собиралась. Но нельзя же с выбитым стеклом ездить, так я окажусь на месте Рождественских, мою малышку на первой же стоянке угонят.

- Перед сервисом заедь за мной, - командует Вика. - Я как раз соберусь.

- Ладно, - морщу лоб, - но тогда поедем ко мне ночевать, - отрезаю.

Это отличный план. Даже если папа скажет “живо к Рождественским”, я отвечу, что мы с Викой дома готовимся к парам на завтра.

- А что, кстати, с братьями? - оживляется подруга. - Ты…

Ее голос заглушает пронзительный гудок клаксона. Морщусь, и мы с водителем одновременно смотрим в зеркала.

Нам на хвост пристроилась иномарка представительского класса, на крыше шашечки такси.

- Чё, бл*ть, надо, - под нос себе матерится водитель.

А я щурюсь в зеркало.

В салоне два человека, и за рулём сидит усатый мужик.

А пассажир…

Они выруливают на обгон, и я роняю телефон на коврик, слишком знакомые черные волосы и ухмылочка на губах.

Мой водитель от неожиданности сбавил скорость, уставился на коллегу. Тот знаком показывает ему прижаться к обочине.

- Боже, - цепляюсь в ручку двери и смотрю на этого наглеца Ника, у него такое хищное лицо, что я сразу понимаю - знает.

И пацанов тех застукал, когда они у его машины терлись, и обо мне они растрепали.

Зачем я представилась невестой, сказала бы, что я актриса…бывшая любовница…что угодно.

- Не останавливайтесь! - выкрикиваю, когда водитель уже почти тормозит. - Езжайте вперёд!

В моем голосе мольба и надежда.

Но этот прием не срабатывает.

- Колесо, говорят, у меня спустило, - поясняет водитель. - Проверить надо.

И съезжает на обочину.

На секунду обречённо прикрываю глаза. Распахиваю ресницы, и вижу - машина Ника паркуется впереди нас.

Нет. Нет.

Он же убьет меня.

Водитель выбирается на улицу, колеса проверять.

Подхватываю телефон с коврика, пихаю в карман. Прижимаю рюкзак к животу и выскакиваю из машины.

- Куда спешим, лапушка, - слышу насмешливый вопрос Ника, ловлю его полыхнувший черный взгляд. - Сказать мне ничего не хочешь, невеста?

Припускаю вдоль обочины.

Бегу, как трусливый заяц от волка, в ушах ветер свистит. Знаю, что Рождественские не из тех мужчин, кто будет за девушками гоняться и победно оглядываюсь.

И тут же спотыкаюсь, и едва не падаю, когда в нескольких метрах от меня замечаю крупную фигуру Ника. Синие рваные джинсы, светлая рубашка навыпуск, зачесаные назад полурастрепанные волосы….

Ник - это не вальяжный медведь Арон. И не рассекающий на Бентли суровый Виктор.

Николас Рождественский - это младший капризный обаятельный и влюбчивый мужчина.

И он бежит за мной.

Глава 22

Любовь - это когда хочешь бежать с кем-то от весенней грозы.

Так говорится.

Так мама сказала. Когда собрала вещи и поцеловала меня в лоб, поправила мои косички и повесила на плечо рюкзачок с учебниками.

А когда я из школы вернулась - дома никого не было. Папа не приходил потом ещё пару дней, он все никак поверить не мог, что мама, обвешанная сумками, укатила с любовником заграницу.

Он пил.

Тогда я первый раз попробовала себя в кулинарии и сожгла кастрюлю.

Тогда впервые пропустила школу, и целый день валялась у телевизора.

Тогда первый раз накрасила губы маминой розовой помадой и долго стояла перед зеркалом и представляла, что это такое любовь.

Это слово казалось злой силой, венцом порока, ведь оно способно крепкую на вид семью разбить.

Любовь - это опасность, и это плохо.

Так я думала.

До этой пятницы.

Ведь пару дней назад я познакомилась с ещё одним чувством, таким же разрушительным и сильным.

Оно отключает рассудок и путает мысли, порочным шепотом вливается в уши, оно бежит дальше, по венам к сердцу, заставляет женщину трепетать перед мужчиной.

Имя чувству этому - страсть.

И у меня пульс стучит, быстро-быстро, он в висках бьется, оглушает меня.

Меня преследует сногсшибательный самец, кажется, что я дыхание его ощущаю на затылке.

Мимо носятся машины, неподалеку заправка и кафе, окружённое деревьями, ветер теплый, воскресенье к вечеру катится, это моя осень…

Мне не хватает воздуха.

Я уже этой ночью ошиблась, достаточно мне.

- Стой ты, зараза мелкая, - голос Ника звучит в двух шагах от меня, без одышки даже, кожей чувствую - он руку вытянет, и схватит меня.

Смотрю на дорогу. Жмурюсь.

И резко увиливаю в сторону, несусь машинам наперерез.

Секунду назад казалось, что они далеко, два автомобиля - два небольших пятнышка на дороге.

Секунду назад казалось, что я успею.

Но едва выскакиваю на проезжую часть - и дикие гудки сразу со всех сторон обрушиваются, вижу, как прямо на меня