Венок кентавра. Желтый свитер Пикассо - Мария Брикер

– Вы дура и ничего не понимаете! – крикнул ей вслед художник. Елене Петровне хотелось сложить руку в кулак и продемонстрировать Юлиану средний палец, но она лишь кокетливо махнула ему рукой.

* * *

Зотова вышла на улицу и посмотрела на окна мастерской. Кажется, она нашла Шутника. Устраивая свою дочь на занятия к Дербешу, Берн вряд ли предполагала, что протеже отплатит ей такой монетой. Мало того что спит с ее дочерью, он забивает в ее голову опасные идеи!

Из подслушанного диалога стало понято, что Юлиан задумал нечто ужасное. Он явно склонял девочку к самоубийству, подталкивал ее к этому страшному шагу. Судя по всему, дочь Берн к нему уже готова. Алиса сказала Дербешу, что давно мечтает об этом. Какая прелесть! Дербешу даже делать ничего не придется. Алиса сама все сделает за него. Неужели он так ненавидит свою наставницу, которая сделала из неизвестного брянского художника столичную звезду? Мстит за то, что Берн лишила его надежды быть рядом с любимой? Готов отобрать у нее любимую дочь? За что? Юлиан уверен, что, если бы он нашел Юлю, она бы не умерла. Он – сумасшедший псих.

Зачем Василисе надо было врать Дербешу о том, что Юля сделала аборт и больше его не любит? Сговор с родителями? Или желание иметь контроль над красавцем художником, на которого она решила сделать ставку?

Как бы там ни было, Берн все меньше нравилась Елене Петровне. Она – жесткая и расчетливая стерва. Понятно, почему и фавориткой Берн выбрала подобную себе – Веронику Колесниченко.

Удивительно, что Дербеш даже не пытается скрыть, что ненавидел сестру. Вероника в его глазах предательница, она предала Юлю, а потом заняла место Дербеневой. «Обратная сторона луны» – так Дербеш называл свою любовь. Не поэтому ли он символично наградил крыльями падшего ангела Юлю Дербеневу на своей картине? И так чудовищно оборвал крылья у своей сестры, которая, возможно, по его мнению, незаслуженно заняла ее место?

Размышляя о преступлении и вероятной логике убийцы, Зотова чувствовала холод в душе. Возможно, отказ Колесниченко от подруги в тяжелой ситуации не самый благовидный поступок, но разве у Вероники нет оправдания? Имела она право испугаться? Веронике было всего лишь пятнадцать лет! Девочка росла в жесточайших условиях конкуренции, без любящих родителей. В отличие от Юли, чьи родители переехали в Москву, чтобы быть рядом с любимой дочерью. Конечно, Колесниченко смертельно боялась лишиться возможности добиться в этой жизни успеха. Балетная школа, возможно, казалась Веронике единственным шансом удержаться на плаву и не вернуться назад, в дом к ненавистному отчиму и матери, у которой другая семья.

Глядя на печального ангела Дербеша, с трудом верилось, что он способен на такое жестокое убийство, но подслушанный разговор и беседа с Юлианом с глазу на глаз говорили об обратном. Она чувствовала, что в нем живет ярость.

Задушив в себе талант живописца, Дербеш в полной мере реализовал в преступлении свой творческий креатив. Однако оставалась масса вопросов. Если убийца – Дербеш, то почему художник приволок именно к ее двери бутафорские демонические крылья? Что скрывает от нее Василиса Берн? Зотова надеялась, что информация, которой прима владеет, прольет свет на убийства Вероники Колесниченко и несчастного сантехника, который, судя по всему, просто оказался не в том месте и не в то время.

Однако теперь прояснился еще один серый момент в деле. Елена Петровна поняла, почему Василиса Берн молчит и просит ее не трогать до следующего года: она знает о планах Алисы. Ведь не случайно Берн при первой встрече сказала, что у нее проблемы с дочерью. Василиса боится лишиться возможности оберегать дочь, но вряд ли подозревает, что творит за ее спиной собственный «продукт нового времени».

Устроив Алису на занятия к Юлиану, Берн, возможно, пыталась переключить дочь с мыслей о смерти на творчество. И попала из огня да в полымя! Вместо того чтобы благотворно влиять на Алису и погружать ее в мир искусства, Юлиан внушает ей, что смерть – это прекрасно, и подстегивает к этому чудовищному шагу. Кошмар! Бедная девочка! Зотова видела, какими глазами Алиса смотрела на Юлиана. Совершенно очевидно, что она влюблена в художника по уши. Даже Берн ей говорила, что Алиса увлечена Дербешем.

Елена Петровна не верила, что успешный художник наложит на себя руки на пике карьеры вместе с глупой девчонкой, которая явно романтизирует смерть. Хотел бы – убил себя, когда узнал о смерти Юли Дербеневой. Значит, Юлиан хочет убить дочь свой наставницы. И случится это в новогоднюю ночь в балетной школе. Сейчас он с воодушевлением пишет ее предсмертный портрет на память.

«Придется испортить Новый год прекрасной Василисе Берн. Юлиана надо брать на месте преступления», – подумала Зотова и потопала в сторону метро. Через полчаса она стояла у подъезда собственного дома и ошарашенно смотрела на окна своей квартиры, за стеклами которой мельтешили рабочие, и ругала себя нехорошими словами. В метро у Елены Петровны включился автопилот, и она совершенно забыла, что живет у Варламова.

– Вот корова! – выругалась Елена Петровна, уселась на лавку рядом с подъездом и смахнула слезу. Бедная она, несчастная, бездомная, замученная. От усталости кружилась голова, гудели ноги и ныла спина.

Ехать куда-либо не было никаких сил, и Елена Петровна полезла в карман за телефоном.

Глава 21

Засада

– Ну и горазда ты спать, голубушка! Вставай, Новый год проспишь, – рассмеялся Варламов и чмокнул Елену Петровну в лоб. В спальне запахло кофе и мандаринами. Зотова открыла глаза и улыбнулась. Какое счастье, что на свете существуют выходные! Второй день подряд Иван ее ублажал и баловал, как ребенка. В теле чувствовались приятная легкость и расслабленность, а еще счастье. Все два дня она вела лежачий образ жизни.

– Сколько времени? – поинтересовалась она.

– Час дня, – взглянув на наручные часы, сказал Иван Аркадьевич, установил на кровати поднос и присел рядом с Еленой Петровной, аккуратно заложив ей прядку волос за ушко. Зотова оглядела поднос: чашка с кофе, апельсиновый сок, фрукты, два бутерброда с красной икрой, круассаны и джем. Даже мандарин Варламов для нее почистил! Интересно, когда она за него замуж выйдет, он так же будет ей в постель кофе таскать? Или самой придется?

– Опять царский завтрак, – улыбнулась она, с удовольствием сделала глоток кофе, сунула дольку мандарина в рот и игриво посмотрела на Ивана Аркадьевича. В теле чувствовалась приятная легкость. После отравления у нее вдруг изменились пищевые пристрастия, есть ей почти не хотелось, а когда хотелось, тянуло на витамины. Кажется, она поняла причину своего стремительного похудения. Никакой мистики в ее стройности не было, она банально перестала жрать пельмени, макароны, бутерброды и сладкое в промышленных масштабах. А еще она влюбилась заново, что тоже чудесным образом сказывается на внешности и фигуре. – Смотри, избалуешь меня! Стану капризной и вредной стервой.

– Я обожаю капризных и вредных стерв и обязуюсь стараться пуще прежнего, чтобы тебя ублажить, – улыбнулся Варламов. – Ладно, ешь, и пойдем елку наряжать. Я с утра сегодня такую красавицу купил! Но без тебя мне не справиться.

Елена Петровна допила кофе, съела бутерброд с икрой, вылезла из постели и подошла к зеркалу. Из отражения на нее смотрела стройная, помолодевшая лет на десять счастливая тетка в элегантной нежно-голубой шелковой сорочке с ручной вышивкой. «Вот что делает с человеком сон, любовь и диета», – подумала она. За неделю Елена Петровна похудела так сильно, что перестала узнавать себя.

Зотова набросила халатик, такой же прелестный, как и сорочка, и вышла в гостиную. По телевизору шел фильм «Ирония судьбы». Варламов крутился вокруг елки, обматывая зеленые ветви гирляндой разноцветных лампочек.

Режиссер не обманул, елка была необыкновенной – пушистой, с длинными голубоватыми иголками. Сразу видно – европейка. Она совсем не походила на криволапых лысых уродок, которыми завалены все рынки Москвы. Просто невероятно, почему именно в России, где новогодние традиции очень сильны, где много лесов и питомников, выращивают такие чудовища. Европейка росла прямо из кадки с землей. Зотовой нравилась эта чудесная европейская традиция – сохранять елкам после праздника жизнь, а не гробить ради одного дня в году целые лесные угодья. Трупы елок, разбросанные повсюду после новогодних праздников и груженные в грузовики, Елену Петровну всегда расстраивали.

– Я купил два килограмма шоколадных конфет, – деловито сказал Иван Аркадьевич и вручил ей кулек с «Мишками на Севере», «Красными Шапочками», «Грильяжем» и «Петушками». Зотова тут же залезла в пакет, достала одну конфету, развернула фантик и сунула ее за щеку. – Давай конфетами украсим, как в детстве!

– А звезды на макушку у тебя нет? – рассмеялась Елена Петровна, заметив на полу рядом с елкой картонную коробку с мишурой и елочными игрушками. Она присела рядом с коробкой и достала розовую шишку, словно припорошенную снегом.