Поздний гость. Стихотворения и поэмы - Владимир Корвин-Пиотровский

* * *

Я освещен закатом бурным,Увенчан шапкой снеговой,Я взор полусокрытый свойСкрестил во льдах с лучом лазурным.

Ничто, ничто моей мечтеТеперь противиться не смеет,Лишь захочу — и вихрь взвеетВ неизмеримой высоте.

Мое паденье здесь нарушитДвиженье медленных снегов,Оно засыплет и задушитОгни вечерние лугов.

И сердце, верное когда-то,Развеется в звенящий прах,И эхо грозное в горахИграть им будет до заката.

Но белой смерти не пошлюПредателям с моей вершины, —Я умер сам во мгле долины, —Не ненавижу, не люблю.

Одно отчаянье возноситМеня к мерцающим звездам,Но ничего, ни здесь ни там,Душа не хочет и не просит.

* * *

1

Шурша, коляска подъезжалаК неосвещенному крыльцу,Кобыла в яблоках заржалаВслед вороному жеребцу.Я дал ему с размаха шпоруИ ускакал немедля прочь,За первым поворотом в горуМеня легко настигла ночь.Высоко месяц плыл двурогий,Смотрели звезды на меня,Я долго мчался по дороге,Потом умерил бег коня.Он жарко поводил боками,Жевал устало удила,И пена мыльными клокамиПокатывалась у седла.Прохладный утренник коснулсяМоей обветренной щеки, —Роняя повод из руки,Я вздрогнул и как бы проснулся.

2

Над темной степью облакаПриметно по краям алели,У ног моих два-три цветкаВ росе холодной тяжелели.Луны поблекший полукругСкатился в тучку дождевую, —Я вытер лоб рукой и вдругУпал ничком в траву сырую.Рассвет приблизился давно,Уже туман гулял низами,Ржал конь, мне было всё равно, —Я плакал злобными слезами.Я дал им волю. Холод ихМеня пронизывал глубоко.Но не было в слезах моихНи облегченья, ни урока.

3

Печорин — образ роковой,Сошедший со страниц романа,Рожденный прихотью туманаНад охлажденною Невой.Чело, высокое без мерыПод бледной ледяной корой,Кавказский сумрачный геройДалекой Веры, бедной Веры!Зарывшись в жесткую траву,Мы плакали беззвучно оба,Во сне ль одном иль наяву,О женской верности до гроба.

АТОМ

В звонки, в гудки, в разлад каретныйГорошком сыпется свисток,Но, упраздняя мир запретный,Вскипает пеной многоцветной,Бурлит на площади поток.Аптеки, банки, писсуары,И люди, — смыты в полчаса, —В широкий путь, на тротуары,Сирень раздула паруса.В окне запущенной больницы,На каждой двери и трубеСирень ветвистая толпится,И пыльный город — только снитсяИному самому себе.И в летнем баре полосатом,Где шумно дышат малыши,В стакане солнечном виши,В твоем смущеньи виноватом, —И всюду — неделимый атомЛюбовью взорванной души.

РУССКАЯ

Целый день шагал без дела,Дошагался, нету дня, —Что ты, друг мой, присмирела,Молча смотришь на меня?Скучно ль стало в нашей клетке,Слова некому сказать,Хорошо б зайти к соседкеПосидеть да повязать —— От соседки толку мало, —Ведь она еще вчераКучу кружев навязалаИ сбежала со двора —Знаю, знаю, пусто в доме,Все пропали, кто куда, —Кто к Фоме, а кто к Ереме,Словно сгибли без следа.Хоть зарежь кого, — услышитРазве нянюшка одна,Да и та живет — не дышит,Не отходит от окна.Не приметит, — не увидит, —Леденцы весь день сосет,За день мухи не обидит,На меня не донесет.Сядь ко мне, моя подружка,Моя верная жена,Тут помягче и подушкаДля тебя припасена.Уложу тебя, накрою,Сладко будет полежать,Навалюсь и сам горою,Кликну няньку подержать.У старушки силы хватитОторваться от скамьи,Полотенцем перехватитНожки резвые твои —Не ходить тебе дозоромСлушать в роще соловья,Не гулять с прохожим вором,Сероглазая моя.

* * *

Зажал на черный день копейкуСамонадеянный дурак,Купил немую канарейкуНеисправимый мой чудак.О подвигах поэт поведал(На этот раз совсем не так),И сытый плотно пообедал,И выпил лишнее беднякНеосторожно, натощак —Жизнь вертится, бежит вразвалку,Срывается, летит в дыру, —И сердцу никого не жалкоНа этом нищенском пиру.

МОЙ ГОРОД

В подъездах дворники мечтают,Грустит у будки часовой,И розы белые летаютНад осторожной мостовой.Сереброкрылые виденья,Слегка кренясь на облучке,Скользят бесшумно от ВведеньяИ пропадают на Толчке.И некто с Пушкиным и Блоком,Подняв лебяжий воротник,В аптечном пламени широкомНочным мечтателем возник —Мой неопознанный двойник.

* * *

Под пальмой на песке горячемГлядим в прозрачную волну,Бросаем жемчуг в глубинуИ рыбок весело дурачим.Розовоперые стадаПроходят облаком под нами,И обзывает без стыдаНас глупый попугай лгунами.Маори, марево морей,Цветок из царства голубого,В бумажных дебрях букварейНе уместившееся слово —

Лагуны светлые твои,Твои коралловые тени,Твои зеркальные ручьиИ соловьиные сирени, —Я упраздняю навсегдаВсе таможни и все границы,Одна воздушная средаДля человека и для птицы,Мой мир веселый — отдаюВсему крылатому народу, —Поэт беспаспортный, поюОдну любовь, одну свободу.

ЕВА

Склонясь над скважиной замочной,Он подает условный знак, —Рукой нечистой и порочнойУказывает на чердак.

Я вижу — ангел золоченыйНад ветхим ложем голубымС улыбкой нежной и смущеннойВ вечерний отлетает дым.

За ним струится полог пыльный,Весь в ржавых пятнах иль в крови,Отягощенный мглой обильной,Былыми вздохами любви.

И на постели полосатой,На беспружинном тюфякеАдам ладонью грубоватойПроводит по своей щеке.

А рядом, вырастая слева,Лишь дуновение вчера,Как утренняя роза, ЕваВыходит из его ребра.

Еще не омраченным взоромГлядит на мужа своего,На рай запущенный, в которомДремотно дышит божество.

* * *

Освобожденья от другого,Освобожденья от себя,От мертвого и от живого,От всех, что были до тебя,От всех, что будут неизбежно,Что позовут, подстерегут,От тех, которые не лгутИль лгут мучительно и нежно.

* * *

У девочки прелестные глаза,Она умрет, решая уравненья,Над алгеброй взовьется стрекоза,В календаре отменят воскресенье.

Всё будет так. Чернильное пятноНа розовой тетради побуреет,Мать в трепете над ним окаменеет,Потом сосед — Но, впрочем, всё равно…

* * *