(не) Любимый сосед - Анастасия Дмитриевна Петрова

свадьбой. Желаю счастья, море любви и побольше деток, — на одном выдохе произношу все, — Всего хорошего!

Она усмехается, складывая руки на груди. Смотрит высокомерно. Матвей пытается схватить меня, а я бегу прочь. Хватит мне делать больно. Не нужно. Не хочу.

— Милый, кажется, ты ей не нужен больше, — слышу ее мерзкий голос за спиной и ускоряю шаг.

Подальше от своих чувств, своей любви. Подальше ото всех.

И только осознание того, что у меня получилось найти человека — греет душу, заставляя сердце жить. Я могу быть полезной. Меня можно любить просто за то, что я есть. Я горжусь собой. И не позволю вытирать ноги об меня.

Глава 30

POV Матвей.

Меня ломает. Так сильно, что кости внутри хрустят, тело знобит. Вся голова забита этой девчонкой. Если бы мне месяц назад сказали, что я влюблюсь в кого-то — засмеял бы. Где я, а где любовь?

Одиночество — мой верный спутник и друг. Привязываться к кому-то — это значит дать себе шанс потерять этого человека, собственноручно нацепить на горло удавку. Обязательства, страх за близкого человек. Не, нахер.

Только сердце ноет. Бесит, ужасно. Алкоголь не помогает, да и не пью я особо. Спорт тоже перестал спасать, хотя отвлечься выходит на короткий срок. Поиски. Буду честен, за неделю взял уже три отгула. Карл, три! До этого восемь месяцев пахоты почти без выходных, а тут за неделю три. Бегаю за ней как щенок, выслеживаю каждый шаг.

А Маша… Игнор полный. И вот от осознания, что сам все испортил и разрушил — становится тошно.

— Малыш, Кипеловы позвонили, сказали, что не смогут присутствовать на свадьбе, — Лика подходит со спины, садится рядом, опуская свою руку на мое плечо.

— Я тебя тысячу раз просил так меня не называть! — как же все надоело. Весь этот цирк со свадьбой.

— А мне нравится, — плевала она на мои желания. А зачем я ей нужен? Очередная понравившаяся игрушка?

— Лик, давай может свернем все это? Мы же не любим друг друга. Зачем жизнь то ломать?

— Почему это не любим? Я тебя очень люблю! — ее рот кривится.

— Ну какая любовь, я даже не касаюсь тебя уже месяц. Может больше.

— Ой, Мот, тебе просто голову какая-то вертихвостка вскружила. Ничего, перед свадьбой такое бывает, я слышала. Когда мандражируешь, боишься потерять свободу, то тянет на гулянки. Это пройдет, милый, — она гладит мой затылок. А мне неприятно. Это не Машины руки, когда колючка касается меня — все внутри переворачивается, органы синхронно кульбит делают.

— Я хочу быть с ней! — в этом теперь я уверен на все сто. Да что там, на двести.

— Хм, — она замирает, — Ну, в таком случае тебе придется пообщаться с моим отцом. Но на твоем месте, я бы не стала так рисковать.

Вся ее нежность и бравада сошли на нет. Вот она настоящая, стерва. Угрожает. Плевал я на ее отца.

— Я тебя не люблю! — бью по больному. По ее самолюбию. Ну а что, если она не понимает по-хорошему?

— Игнатьев, вот ты вроде взрослый мужик, а ведешь себя как ребенок. Ты реально думаешь, что любишь ее? Ну поиграл в отношения, ну понравилась девочка, видимо в сексе она хороша, — Лика складывает руки на груди, — Хотя по ней не скажешь, мышь обыкновенная. Отпустит тебя, не переживай. А у нас будет семья, тебе же тоже выгоден этот брак.

Внутри все кипит. Женщин не бью, ни при каких обстоятельствах. Но расхерачить грушу сейчас не помешало бы.

Маша мышь? О нет! Она хоть и выглядит иногда скромно, но моя девочка просто огненная. Пожарище. Да я от одного взгляда на нее кончаю, как подросток последний. Губы ее вижу, и башня едет. Тела ее касаюсь и все мигом забываю. Она ведьма. Моя самая красивая ведьма.

Никогда рыжие не привлекали. Ничего в них такого сексуального не замечал. До нее. Теперь каждая рыжая макушка в толпе ассоциируется с ней.

Блять, нет! Никакой нахуй свадьбы. О чем речь вообще.

Я не могу без нее. Она должна это знать. Ее место рядом со мной. Другого варианта нет.

— Нет, Лик, к херам все. Надо отсидеть — я отсижу. Но свадьбы не будет, сворачиваемся, — резко встаю с дивана. От перепада давления начинает кружиться голова.

— Ты че, совсем охренел? — шипит как змея, вскакивая следом, — Я что гостям скажу? Что ты бросил меня и ушел к какой-то рыжей шалаве? Ну нет уж, мой хороший. Ты женишься на мне.

— Ты вообще себя слышишь? Лечись, Лика. У тебя не любовь, а одержимость. И навязчивая идея выйти замуж, — рычу в ответ, кулаки чешутся жуть как, — И прекрати оскорблять, Машу. Мои нервы на пределе.

— Я сейчас же позвоню отцу. Только посмей сделать шаг из квартиры, — она снова угрожает. И вот это она называет счастливым браком? Капец, дура полная.

— Звони, Лика. Прошу, звони куда хочешь. Только оставь меня в покое.

Устал адски, просто все надоело. Хочу лечь на Машкин живот, поцеловать тонкую нежную кожу и хоть на минуту обо всем забыть.

— Не смей, слышишь? Вернись, Матвей! — бежит за мной. Ускоряю шаг, вылетаю из квартиры. Бегу вниз по лестнице. Подальше. Слышу, что не останавливается. Продолжает преследовать, прося остановиться.

Но это все. Конец.

— Мот, ну не бросай. Я люблю тебя! — плачет. Женские слезы — мое слабое место. Я теряюсь, не знаю, что делать. Была бы это Маша, зацеловал бы до смерти. А тут что?

Торможу, поворачиваюсь к ней. Сидит на ступеньках, рыдает.

— Отморозишь себе все, вставай! — рявкаю, поднимая тело, — Послушай меня внимательно. Я тебе не нужен. Ты просто в голову себе вбила какую-то любовь, но разве ты не хочешь, чтобы мужчина тебя касался и умирал от желания быть с тобой? Хотел только тебя?

— Хочу, — шепчет, шмыгая носом.

— Тогда отпусти меня. И ты его встретишь. А пока я рядом, шанса у тебя нет.

— Ну разве ты не можешь меня полюбить? Неужели я такая некрасивая?

— Да дело же не в красоте, Лика! — устало тру переносицу, — Просто каждой тваре по паре. Я другую люблю. И тебя полюбить никак не смогу.

— Она лучше меня, да? — опять свою пластинку поставила.

— Ты так ничего и не поняла? Лика, повзрослей. И может тогда все у тебя будет хорошо.

Отпускаю ее и спускаюсь вниз дальше. Прислушиваюсь к шагам сзади — тишина. Надеюсь, она хоть что-то поняла. Хотя бы крупицу из того, что я сказал.

Запрыгиваю в