Сторожевой полк. Княжий суд - Юрий Корчевский

– И не думаю! Ты князь, службу государю верно исполняешь, к тому же – побратим мой. Кого же еще мне государю предлагать? Странно ты, князь, глаголешь! Не пойму я тебя, сколько знаю. Вот и предложения твои о воинском деле, что государю писал, ценю! Другому намекни только, ужом лезть будет. Скромность, конечно, украшает, но, на мой взгляд – то о девицах сказано. Неужель тебе прозябать охота в имении своем – как бишь его?

– Охлопково.

– Ну да, Охлопково. А то – Коломна! Город, да какой – вторая столица будет! Под твоею рукой! Не торг, а торжище! На стрелке двух рек, ни один купец не минует. Город на кормление даю, а ты кочевряжишься! – горячился Кучецкой.

– Государь может и не дать, – тихо предположил я.

– А я на что? Я ведь стряпчий государев, коли ты забыл. И слово мое не последнее.

– Считай, уговорил.

– Ха-ха-ха! Уморил, ей-богу, уморил! Ты к весне готовься. Холопов и прочий люд, в руках оружие держать не могущий, – убери. Думаю, призовет тебя по весне государь на службу. Ты же и над яртаулом начальствовал, достойно проявил себя. Прошлым летом рать послали невеликую и воеводой поставили князя неопытного. Учел государь ошибки сии, рать заранее собирает, на полки князей да бояр опытных ставить будет. Встретим татар, как подобает. Не ошибусь, если скажу – на берегу Оки неприятеля встречать будем. Пушек много готовит, стрельцов пищалями вооружили – целый полк. Ну да сам потом увидишь.

– Спасибо за известия, Федор, да за слова доверия добрые твои.

– Сочтемся.

– Да мне и так неудобно перед тобой – ты мне словом и делом помогаешь, а я тебе пока – никак.

– Эва! А в Вологде? А в Разбойном да Посольском приказах не ты ли зело полезен мне был? Каждый чин или столоначальник на верных ему людях держится. Только ежели ты рядовой – пущай даже боярин, голос твой, как комариный писк, его и не услышит никто. А ежели будешь ты в воеводстве начальствовать, особенно в таком славном городе, как Коломна, где государь часто бывать изволит, тебя и увидят и услышат. А если у тебя таких верных друзей-побратимов не один? Вот и разумей!

Я молчал. Все, что боярин говорил, было верно. Не виноват я, что не карьерист. Ну не по мне это – подлаживаться под чужой обычай. Да, чин боярский присвоил поневоле, приняв радения настоятеля Саввы, но к нему я не стремился. И звания княжеского не добивался, а получил его от государя в награду. Я наивно полагал, что добился всего своими трудами, а выходило, что без помощи и крепкой руки Федора, а может быть, и других его знакомых так и сидел бы в Вологде простым горожанином.

– Пойдем к боярам твоим; то, что им слышать ненадобно, я уже сказал. Вечер впереди, почему бы нам еще вина не выпить?

Выпили мы в этот вечер изрядно. Глеб еще как-то держался, а Макар уснул, уронив голову на стол.

Проснулся я вместе со своими боярами в одной комнате. На столе стоял жбан холодного кваса и кувшин рассола. Мы по очереди жадно припали к ним – во рту было сухо.

Федор уже на службу в кремль уехал.

Мы немного перекусили. Попросив дворецкого передать благодарение боярину за хлебосольство, мы покинули гостеприимный дом Кучецкого, сели на коней и выехали из Москвы.

Над предложением Федора стоило поразмышлять на свежую голову.

– Что-то ты, князь, опять невесел, – по возвращении в имение заметил Макар, – видимо, не самые хорошие новости ты в Первопрестольной узнал?

– Так и есть, Макар. Опять татары в поход на Русь сбираются.

Макар сокрушенно покачал головой.

Время летело быстро, глядишь – солнышко пригрело, снег начал таять, ручьи зажурчали. А только земля просохнет – татары нагрянуть могут. Стало быть – снова обоз в Вологду направлять, оставляя в остроге только боевых холопов. Успеть бы только отсеяться, иначе останемся осенью без урожая. Цены на рожь и другие продукты и так сильно взлетели, потому без своего урожая – никак!

В делах и заботах пролетела зима. Лед на реке потемнел и вздулся. В один из апрельских дней река вскрылась. Лед лопался с оглушительным грохотом, все обитатели острога вышли на холм понаблюдать за началом ледохода. Льдины наползали одна на другую, образуя заторы. Вода бурлила и разливалась. И вскоре луг у подножия холма скрылся под водой.

А еще через месяц снег сошел окончательно, дороги начали подсыхать. Земля постепенно прогревалась, и в один из дней мой новый управляющий Василий заявил, что пора сеять.

– Бери всех холопов. Мужикам – пахать, женщинам и детям – из тех, что постарше, – вслед за ними сеять. Как закончим сев, снова отправим женщин и детей в Вологду. В других деревнях этой весной сеять не будем.

Василий понимающе посмотрел на меня и кивнул головой.

Взялись за работу всем миром. Чтобы ускорить сев, сначала отсеялись на пригорках, где земля прогрелась сильнее, затем – в низинах. А буквально на следующий день после окончания сева первый обоз с женщинами и детьми был готов к отправке в Вологду.

– Федор, ты сопровождаешь обоз до Смолянинова. Как доставите – день отдыха, и – назад. Еще ходку надо будет успеть сделать – убрать из имения всех, кто не нужен для обороны.

Федор посерьезнел – он все понял с полуслова.

Острог после отъезда обоза изрядно опустел: не слышны были уже детские голоса, женский смех. Оставшиеся холопы и воины чувствовали нараставшее напряжение.

Через двадцать дней пустой обоз вернулся.

Дав лошадям денек передохнуть, я снова отправил обоз в Вологду, вывезя из острога остальных холопов. Теперь со мной оставались только ратники.

Хлопотно, накладно, но зато я вздохнул спокойно, зная, что принял все меры, уберегая своих людей.

Весна подходила к концу. Знать, государь скоро будет призывать бояр с дружинами на службу.

Я устроил смотр своим ратникам. Я не сомневался: Федор и Макар – люди серьезные и смотрят за вооружением и обучением воинов, но не помешает и самому проконтролировать.

Федор с Макаром построили ратников перед воинской избой. Каждый воин стоял в полном вооружении рядом со своим оседланным конем.

Я окинул взглядом шеренгу. Выглядит она куда как внушительно: полсотни воинов, и все при саблях и пищалях.

С Глебом, Макаром и Федором я начал обходить строй. Ощупывал и осматривал все: сбрую у лошадей, самих коней, одежду и вооружение воинов. Мелкие недочеты вроде истершихся ремней сбруи, подношенных сапог у бойцов да легкой ржавчины на оружии у некоторых воинов были. Я даже не ругался, только глянул укоризненно.

– Вот что, начальники. Давненько я смотра не проводил, на вас надеясь, да, видно, переоценил. Даю день на исправление недочетов.

Сидя в своей избе, я слышал, как Федор и Макар распекали своих ратников:

– Вы что же, сукины дети, обленились? Сабли должны быть острыми и смазанными. А у вас ржа завелась – хорошо, что не паутина! Перед князем нас позорите! Привести оружие и сбрую в порядок! А у кого руки не из того места растут, те будут безвылазно на вышке дежурить. Разойдись!

На вышке дежурить бойцы не любили. Наверху все время дул ветер, площадку на дереве раскачивало, да и случись приспичить по нужде – еще спускаться надо.

Ближайшее будущее меня не на шутку тревожило, поэтому я решил пообщаться с призраком из манускрипта. Все-таки предстояли серьезные события – вдруг услышу что дельное?

Попытавшись вспомнить, когда же я в последний раз общался с древним духом, понял, что делал это довольно давно, еще в Вологде.

Задвинул задвижку на двери, дабы не вошел кто неожиданно. Запросто могут посчитать, что их князь общается с потусторонними силами, и никак сам – порождение дьявола. Не отмоешься потом, если раньше не разбегутся, как от чумного.

Вот и свернутый рулончиком манускрипт, который я благоразумно захватил с собой, будучи в Вологде.

Усевшись на лавку, я прочел заклинание, по-прежнему не понимая его смысла.

Заклубился туман, возникло лицо призрака, духа – для себя я его называл «Стариком Хоттабычем».

– Давненько ты меня не вызывал, князь.

– Дела мирские, знаешь ли, – все некогда. Это тебе хорошо, никаких забот и волнений.

Привидение хихикнуло.

– Чего на этот раз узнать хочешь?

– О нашествии татарском.

– Для государя твоего все обойдется, отступятся татары. Много войска соберет господарь Василий, и не решится Магмет-Гирей в большую войну ввязаться, хотя малые стычки будут – не без того.

– Что мне уготовано?

– Воеводой Сторожевого полка будешь, из сечи живым вернешься.

– А… – я открыл уже рот для следующего вопроса, но призрак продолжил:

– Отыщи Мертвый Лог – это от Коломны на Озеры, недалече от Бабурина, если не знаешь.

– Зачем он мне?

– Топь зыбкая на торфянике, однако ж через нее путь есть.

Видение померкло, туман исчез.

Вот так всегда – ни «здравствуй», ни «прощай». Исчезает, когда захочет, не объяснив толком ничего. На фига мне этот Мертвый Лог? Что хотел сказать «Старик Хоттабыч»? Но ведь не зря сказал, явно хотел надоумить меня на что-то. И это «что-то» связано с неким неизвестным пока для меня эпизодом из татарского нашествия, в котором мне суждено будет принять участие.