Котировка страсти или любовь в формате рыночных отношений - Горовая Ольга

Никольский задумался, а Костя попытался понять, что это еще за ненормальный на его голову? Видимо его и засняли камеры наблюдения в отеле Лехи.

Кто посылает незаметно что-то украсть человека, способного выкинуть такой номер? Как это Шамалко так прокололся?! С его то опытом? Черти что. Бред какой-то.

Повертев в пальцах зажигалку, он крепко сжал ту в ладони.

— Так. Ладно. Расслабляться нам некогда. В запасе — день, два, не больше. — Суммировал он итог и посмотрел на Бориса. — Радоваться надо прекращать, что один человек намудрил, то второй — размудрит, — заметил он, имея в виду вирус Макса. — Это всего лишь вопрос времени. Забрать назад информацию не выйдет. Идти на переговоры заранее — не собираюсь, и так, приблизительно, знаю, чего он захочет. — Костя медленно постукивал серебряной мордой волка на кончике зажигалки по столу, прикидывая план действий. — Надо поднять все, что у нас есть на Виктора. Все. Нарыть еще что-то. В общем, Боря вертись, как хочешь, ищи через любые каналы, но достань что-то такое, против чего Виктор не сможет наши документы выставить. Не хочу я с Шамалко дел иметь.

Никольский тяжело вздохнул, прекрасно понимая, насколько трудно было выполнить такую задачу в сжатые сроки, но послушно кивнул.

Виталий тут же предложил все, что имел сам. Ишь, как выслужиться захотел, лишь бы не остаться на растерзание Виктора. Впрочем, не раз видев отчеты о жертвах таких «растерзаний», Костя его понимал и не судил. Тем более что теперь рвение Лихуцкого ему же на пользу.

Они занимались этим всю ночь. Достали Алексея, подключив и его к мыслительному и сыскному процессу. Борис названивал домой, подняв с постелей всех помощников. Информация находилась, но не так много и не настолько серьезная, как хотелось бы. То есть, информации было море, но вся на уровне слухов. А Косте надо было что-то серьезное, железобетонное, подтвержденное фактами и доказательствами. Такого, пока, не было. Однако он не собирался сдаваться заранее. Не на того Шамалко напал.

И ни о чем другом Константин не вспоминал и не думал, пока, в половину шестого утра, усталый и злой, как черт, не добрался до своего номера.

На полу гостиной небрежно лежала синяя шелковая лента. Пояс от халата Карины.

Несмотря на всю злость от мало результативных поисков, Костя ухмыльнулся, подняв кусок ткани с пола. Куча проблем, а он о бабе думает. Такое с ним впервые, кажется.

«Надо будет обязательно вернуть», решил он, наматывая ленту на пальцы, и пошел в спальню, «за одно, и разговор продолжим». Бросив пояс на тумбочку у кровати, он устало разделся, кое-как скинув вещи, и провалился в сон.

Итак, сейчас пять вечера. Надо было подниматься, разыскивать Бориса и выяснять, что тот нашел.

Выполнив первый пункт, то есть, поднявшись, Костя мимолетно улыбнулся, заметив моток синего шелка, так и лежащий на тумбочке.

Сейчас в душ, и звонить Боре. Если Никольский не раздобыл ничего существенного, придется искать в других местах. Может, обратиться к Картову, купить информацию. Наверняка, у того имелось достаточно компромата на давнего конкурента. Только Соболеву не хотелось обращаться к Дмитрию. Всегда и во всем он предпочитал самостоятельно находить выход, и эта ситуация не была исключением. Тем более что его полностью устраивало равноправное положение с Картовым. Становится у того должником не было никакого желания. Есть игроки и поменьше.

Борис что-то добыл, правда, не был уверен, что этого достаточно. Костя велел принести ему в номер. Но Никольский, верный своей паранойе, опасаясь прослушки, настоял на людном и открытом месте. Решив совместить это с «завтраком-ужином», Соболев решил посмотреть, что он там достал, в ресторане.

Пока он собирался после душа, позвонил Леха, который тоже увяз в этом всем уже по горло, и потому, что давно дружил с Соболевым, и от того, что не был доволен погромом в своем отеле. Рассказав, что они планируют, Костя велел и другу приезжать. Тот обещался подъехать через пятнадцать минут.

Закрыв номер, он скользнул взглядом по двери Карины. Подивился себе и такому интересу к женщине, и пошел к лифту.

Машина ждала ее. Об этом Карине сообщил администратор по телефону. Подхватив шубу, которую собиралась набросить уже в лифте, и маленькую сумочку, она направилась к двери. На разбитое зеркало Карина даже не взглянула. Все, момент всплеска прошел, она смогла взять себя в руки и отстраниться. Она вновь была той, кем ее сделали, и знала силу этой уверенности в себе.

Шамалко будет куда тяжелее вынести, чем многих других. К счастью или, к сожалению, Карина достаточно хорошо представляла себе, что ее ждет. Но не боялась. Не опасалась она и мести Виктора, когда тот увидит, что она сделала (в том, что Шамалко догадается в итоге, кто скопировал информацию, Карина не сомневалась) — вот от этого ее Картов, однозначно, защитит. Единственное, чего она опасалась, это любви Виктора к моральным истязаниям, его стремления к ломке своих жертв, которыми тот, без сомнения, считал и женщин.

И, наверное, от понимания того, что ей предстоит, сегодня у Карины внутри поселилось еще одно чувство, кроме отстраненности и ледяного самоконтроля.

Она еще не была уверена, но подозрение, что предстоящее окажется слишком тяжело вынести, рождало в ней не только привычную ненависть к Диме. Пожалуй, впервые с того момента, как они встретились, она серьезно задумалась над тем, чтобы хоть как-то «отблагодарить» его за все, что он сделал. Впервые Карина действительно подумала о том, что при желании, можно всегда найти действенный способ мести, который Дмитрий просто не сумел бы предусмотреть.

Поездка вниз в лифте показалась какой-то слишком долгой и напряженно-тихой. Странно. За все это время, то и дело, используя лифт, она ни разу не заметила, как долго тот, на самом деле, едет. Было ли дело в том, что в основном она использовала лифт в компании Соболева?

Тряхнув головой, словно попытавшись выбросить этим любые мысли о своем соседе, Карина заставила себя сделать глубокий вдох и медленный, плавный выдох. Ей нельзя отвлекаться и думать о том, что так ощутимо ослабило ее за эти дни.

Сдержанным движением руки, поправив строгую прическу, которой посвятила два часа сегодня, Карина еще сильнее распрямила спину и шагнула в шумный, наполненный сегодня людьми, холл отеля. Она не присматривалась и не рассматривала деталей, ей жизненно необходимо было удерживать концентрацию, а мелочи рассеивали, отвлекали. И все же, непроизвольно, сами собой, глаза выхватили в этой толпе фигуру, которая была уже слишком хорошо ей знакома.

Константин стоял у одной из колонн, внимательно слушая того мужчину, которого Карина видела у его номера вчера утром, и лениво осматривал окружающую обстановку. Его взгляд неуклонно двигался в ее сторону.