Навеки твоя - Мария Устинова

Лондон, — жадно выпил. — Не хочу тебя видеть. Будешь ждать меня там.

Укололо в сердце. Смотреть, как Эмиль мрачно пьет, было тяжело.

Я так мечтала об этом. Увидеть его, в нашем доме, и сейчас была бы вне себя от счастья, хохотала бы, ласкала его, а не смотрела с убитым лицом, если бы не… Вернись Эмиль неделей раньше, нам бы не было больно.

— А ты? — хрипло спросила я.

— Не твое дело, — огрызнулся он через плечо.

— Ты останешься в Ростове? — меня мучило беспокойство и оно притупляло страх, хотя лучше молчать и не спорить, боль делает мужчин агрессивными. — Тебя вот-вот раскроют. Если этот политик узнает, что ты жив…

Я попыталась представить: его будут искать, за ним пойдет охота, а возможностей у властей больше, чем у Эмиля. Его затравят, как дикого зверя. У него даже банды нет. Нет ничего. А мы с сыном станем инструментами для шантажа.

Все, за что боролся мой муж, пойдет насмарку.

— Я не могу бросить все на полпути из-за того, что жена меня предала! — заорал он. — Мне нужно выяснить, кто он! У меня последний шанс, фора в несколько дней, пока они не выяснили, что в могиле Иван! Мне нужно вернуть свою жизнь!

— Я тебя не предавала.

Эмиль тяжело дышал, но не спорил.

— Андрей знает, кто он, — я нерешительно облизала губы. — Он его уберет.

Эмиль застыл, со стуком поставил стакан и обернулся, складывая на груди руки. Я опустила взгляд, заметив знакомый прищур.

— Уберет, — он усмехнулся. — Когда он поймет, что я жив, он этого не сделает. Ему невыгодно. Конфликт интересов.

Я прикусила губу. Смерть этого человека Андрей обещал мне в подарок, но Эмиль прав… Ему невыгодно вмешиваться, раз Эмиль вернулся.

— Позвони Андрею и договорись о встрече, — голос Эмиля стал ровным, словно он все взвесил. Только у меня от предчувствия все скрутило внутри. — Обо мне не говори.

— Нет…

— Ты сделаешь это! Если хочешь смотреть мне в глаза снова, сделаешь! Поняла?

От приступа головокружения я пошатнулась и схватилась за косяк. Да, можно Андрея заманить — так Эмиль думает. У него будет преимущество, он сможет его захватить, но что дальше? Будет пытать, чтобы выбить имя, а затем убьет за секс со мной?

— Я никогда этого не сделаю! Ты меня не заставишь.

— Ты его защищаешь?

— Он тебя убьет и ты это знаешь. Раз уж хочешь откровенности сегодня. Я хочу избежать кровопролития!

Эмиль сжал зубы и резко пошел ко мне. Я не успела отпрянуть, когда он схватил меня за затылок, собрав в горсть волосы — даже больно стало. На глазах выступили слезы. Вблизи от Эмиля пахло алкоголем, он заговорил, показывая зубы:

— Тебе нужно было подумать об этом раньше.

Я попыталась перехватить руку или хотя бы волосы, чтобы было не так больно.

— Ну, ударь, если хочешь, — предложила я, когда он меня не отпустил. — Я сказала нет… Я этого не сделаю и ты меня не заставишь! Я знаю, как на него выйти, Эмиль! Знаю, и тебе помогу…

Он рефлекторно сжал пальцы и от боли я замолчала. Не договорила, но, может, оно и к лучшему… «Только держитесь друг от друга подальше». Это я хотела сказать.

Глава 28

Эмиль, прищурившись, рассматривал меня. Жесткие глаза как будто что-то искали. Наконец, он отпустил волосы.

— Ты изменилась, — сказал он.

Изменилась, он прав. Прав и даже не понимает, почему. Я пережила его смерть, все пережгло, я перегорела. Когда-то его смерти я боялась больше собственной, но справилась.

— Ты умер, — прошептала я. — Мне пришлось стать другой.

Неужели он думал, это меня не изменит… Он резко отвернулся. Покачнулся слегка — то ли пьян, то ли устал сильно. Сильные эмоции хуже тяжкого труда выжимают. Сгоняют семь потов.

— Что ты знаешь? — он перешел к делу, а значит, закрылся, задавил все и похоронит в себе. Все чувства, эмоции, с которыми не может справиться, они будут разрушать его изнутри.

Эмиль не умеет по-другому. Той осенью он так и справлялся со своим адом.

— В деле замешан человек из Следственного комитета, — вздохнула я. — Он приходил насчет эксгумации, а на кладбище передо мной гроб открыли, хотя это нарушение. Думаю, проверяли реакцию. Я хотела за ним проследить, только не успела…

Потому что Андрей сам вычислил врага.

— Можно с ним поговорить, предложить деньги, — продолжила я. — Проследить. Он слишком рвался повесить все на тебя. Я думаю, он связан с тем, кого ты ищешь.

— Кто такой?

Я облегченно выдохнула — очень боялась, что Эмиль не заинтересуется. Мне хотелось переключить его с мести на дело. Развести их с Андреем подальше друг от друга.

Я села за ноутбук. Поиски были недолгими — человека этого я запомнила в лицо и знала, где работает. Информации мало, только общее. Учился, работал, есть сестра, родители из глубинки. Самое главное я узнала — часы работы, адрес. Надеюсь, эта ниточка выведет на врага.

Эмиль наклонился к экрану, прочел адрес и хмыкнул:

— Собирайся. Отвезу тебя в аэропорт, вылетишь в Москву, оттуда в Лондон. С тобой я разберусь позже. Когда здесь дела улажу. И тебе лучше меня послушать, Дина.

Эмиль распотрошил мою сумку, забрал себе паспорта. Из спальни прошел в гардеробную и остановился перед зеркалом. Мы покидаем убежище. Что снаружи неизвестно и не очень-то хочется выходить. Это снова боль, снова расставание… Я сжала ладони между коленями и вздохнула, наблюдая, как он одевается.

Эмиль надел чистую сорочку, поверх кобуры пиджак, аккуратно скрыл ремешки. Расправил манжеты, застегнул запонки. Все это время не отводил взгляда от зеркала. Угрюмое лицо со светлыми неживыми глазами, казалось, состояло из одних углов и прямых линий. Зубы держал сжатыми, словно борется с чем-то. С болью — я хорошо его знаю.

Эмиль провел ладонью по щекам, проверяя, не отросла ли щетина. Наклонился, рассматривая себя в зеркало. Он раньше так каждый день собирался по утрам. На настоящую работу, я имею в виду, а не то, чем занялся потом… Насколько было лучше, когда он был финансистом, мыл деньги, а не полез в жесткий криминал.

Картина была такой знакомой, что я не выдержала, подбежала и обхватила его руками, уткнувшись носом в спину. С наслаждением вдохнула запах парфюма. Эмиль стоял неподвижно, пока я беспощадно мяла сорочку у него на груди.

С тех пор, как я сказала правду, от мужа веяло холодом, а это так трудно выносить. По живому режет.

— Эмиль, — прошептала я.

Он молчал, пока я