Черное пламя Раграна (СИ) - Индиви Марина

Тем не менее он пошел за ней.

Потом случилось все то, что случилось, и теперь, после признания глубоководными фервернскими, драконы видят в нем не просто лидера, одного из сильнейших, но все это не отменяет того факта, что еще случилась Аврора.

Аврора Этроу, которой не было в его планах, и уж совершенно точно в его планах не было чувствовать ее на расстоянии. Глубоководные фервернские не вышли на связь, и это стало — нет, не разочарованием, скорее подтверждением факта, о котором говорил Ландерстерг. Их больше не интересуют люди. Их больше не интересуют иртханы. Они сделали все, что хотели и ушли подальше из вод, где их мог кто-либо достать. Сейчас велись переговоры, и вопрос будет повторно подниматься на следующем заседании Мирового сообщества — о том, чтобы все страны объединили силы, средства и оборудование для поисков затаившегося вида. Ландерстерг склонялся к мнению, что просто и быстро это не будет, и в кои-то веки он был с ним абсолютно согласен.

А еще, стоя на расходящемся разломами снега берегу, у бурлящей ледяной воды, облизывающей земли Ферверна серо-синими пенными языками волн, он чувствовал, что прошлое ушло безвозвратно. Словно разом, под ударом клыков оборвалась связующая его с этой страной нить. Со страной, со всем, что осталось в снегах, и с Лаурой Хэдфенгер. Это было первое, что он ощутил, а второе — странным образом внезапно накатившее возбуждение, застучавшее пульсом в ушах.

Стянувшееся в паху всей силой желания, пламенем заискрившее в каждой клеточке тела. Это было настолько живо, настолько отчетливо, что образ Авроры Этроу перед глазами вспыхнул в дымке огненно-черного вихря. Он с трудом удержался от того, чтобы не раскрошить смартфон в кармане или не отдать команду быстрого набора прямо сейчас — чтобы узнать, с кем она (в Мериуже было раннее утро), или, что еще хуже — забыв про Ландерстерга, просто шагнуть в телепорт, ворваться в ее квартиру, в ее ночь, ворваться в нее.

Помешательство пришло и ушло.

Чтобы на следующую ночь повториться, но уже в Рагране.

И снова. 

И снова.

И снова.

Он знал, что у нее никого нет — ему докладывали каждый ее шаг, каждый телефонный разговор, и только это и заставляло оставаться на месте. Выжидать. Строить теории. Пытаться понять, что это, как с этим справиться… и как отпустить женщину, которая так и не подпустила его к себе.

Поэтому приказ он поставил на паузу коротким:

— Позже.

Поэтому смотрел на переливающийся огнями город, опираясь ладонями о перила собственной смотровой площадки. 

Встреча в ресторане стала последней каплей: он полетел туда, чтобы узнать, что на уме у Наррины дель Рандаргим. По крайней мере, так проще было себе объяснить, почему деловой обед с пресс-секретарем проходит именно здесь. Дель Рандаргим суетилась, но именно больше суетилась, чем представляла из себя угрозу — сладковато-мерзкий оттенок эмоций страха ни с чем не спутаешь, и в ней его не было.

Зато в Авроре Этроу было все: тонкая горчинка пламенного желания, раскрывающегося так ярко, что впору идти за ней в дамскую комнату, блокировать замок и делать то, что любят вставлять в горячие сцены вайшеррских кинолент. Смущение, отразившееся соблазнительным, будоражащим оттенком вплетенным в ее чувственность. И совершенно, умопомрачительно светлая нежность, солнечная любовь к ребенку, который назвал его:

— Бездарн Гадхэн!

Дракон его знает, как можно испытывать такую ошеломительную нежность и любовь, но его затопило ею целиком. Накрыло с головой, и в этот момент все стало окончательно сложно, потому что Аврора Этроу открылась ему с совершенно другой стороны. Теперь он не просто хотел эту женщину, он захотел сделать ее своей навсегда.

Вот так: без единого поцелуя, без какой-либо интимной близости, даже без возможности к ней прикоснуться. Не считая того случая в кабинете, когда он в самом деле счел, что это — ее способ пробиваться по жизни. Да, он видел ее обнаженной, но это было все равно что любоваться произведением искусства, не имея возможности до него дотронуться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Хотя все, что ему надо было сделать — это приказать привезти ее к себе. Снова.

Да, она говорила, что видеть его не хочет, но ее тело говорило о другом. Аромат ее эмоций говорил о другом, поэтому всего один приказ отделял его от того, чтобы сделать ее своей по-настоящему.

Один приказ и мысли о том, что за этим последует.

Неизученная природа фервернских глубоководных, способных сопротивляться ментальному воздействию любого иртхана, могла воздействовать на нее как угодно. Могла воздействовать на него как угодно: если несколько коротких встреч привели к такой связи, то чем может обернуться секс? Не говоря уже о том, что ей придется как минимум ставить харргалахт[3] — пламя отзывалось на Аврору самым непредсказуемым образом, а как примет харргалахт черного пламени обычная женщина, предугадать невозможно. Его ранее никто не ставил. Никто не изучал его воздействия. Можно ли его ставить вообще?

И последнее. 

При такой глубине проникновения друг в друга она точно станет его слабостью, а слабости ему не нужны. Ни сейчас, ни потом. Возможно, это решение он уже принял не так давно в ресторане. 

«А у тебя чудесная мама. Береги ее».

Или чуть позже, когда доклад о том, что Аврора встречается у друзей с мужчиной, который не женат, и которого наверняка пригласили именно для нее. Он даже досье его изучил со всеми входными и выходными данными: стандартный среднестатистический менеджер-управленец, единственной отличительной чертой которого был тот факт, что все его романы с женщинами очень быстро заканчивались по причине невыносимого характера. 

Ревновать там было не к чему, никакой угрозы он не представлял — все ее новые контакты рассматривались под лупой, проверялись и перепроверялись по сотне раз. Ревновать не стоило, но дракон угрожающе рычал при одной лишь мысли о том, что к ней приблизится кто-то другой, а потом… его слишком резко ударило ее разочарованием даже на расстоянии. Отчет пришел незамедлительно: Аврора просто ушла. Сбежала с дружеской вечеринки, села во флайс, вернулась домой. К сыну и к Ние.

С няней — перед созданием агентства, перед тем как отправить эту женщину присматривать за ее сыном — он беседовал лично, лично выбрал именно ее кандидатуру по характеристикам, по досье, по эмоциям. 

Он принимал непосредственное участие в ее жизни слишком долго, но сейчас стоит остановиться. Оттолкнувшись от металлических перил, он коснулся гарнитуры.

— Снимите слежку за Авророй Этроу, — произнес отрывисто. — За дель Рандаргимом следить, пока не покинет страну.

Супруги дель Рандаргим уже были в Лархарре, что же касается их сына, осталось окончательно закрыть эту страницу. 

И все.

С наваждением по имени Аврора Этроу тоже будет покончено.

Навсегда.

[3] Магическая печать, ставится обычным женщинам для того, чтобы во время близости иртханы могли не сдерживать свое пламя, и оно не причинило им вреда.

Глава 18

Два месяца спустя

Огромный торговый центр Эсфери Молл в восемьдесят семь этажей переливался огнями и праздничными украшениями. В воздухе крутились голограммы реклам, протянулись красочные гирлянды с шарами, бантами, драконьими цветками и другими игрушками. На их фоне делали селфи все кому не лень, микроблогеры записывали видео в специальных фотозонах — те, кто не успел урвать студию, на фудкорте тоже творилось нечто невообразимое. До ночи Перемены года оставалось всего-ничего, какая-то неделя, поэтому по эскалаторам текли людские реки, стеклянные скоростные лифты сновали между четырьмя ярусами, тоже полностью забитые.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Мама! Длакон!

Глаза Лара сверкнули, и я невольно обернулась. Раз в час в Эсфери Молл взлетал праздничный дракон, об этом даже сделали репортаж и писали во всех СМИ. Вот и сейчас, голографический зверь, очень похожий на настоящего дракона — мощного, со сверкающей ало-оранжевой чешуей, с рычанием взмыл ввысь, чтобы пролететь между этажами, подняться под самый присыпанный снегом купол, а после снова устремиться вниз, сесть рядом с фонтаном и «заснуть» до следующего часа.