Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Как же ж?.. – недовольно выпятил нижнюю губу грузчик из магазина. – Я же звонил…
– Ты кто есть?! – дико вращая глазами, заорал, заревел Краснов на Сашу.
– Я Саша, – опешил Саша.
– Так какого черта ты мне тут голову морочишь?! Пошел вон! А то я тебя сейчас…
Всю серьезность намерений сделать с Сашей нехорошее милиционер подтвердил тщательно продуманными матерными выражениями.
А Саша уже бежал. Бежал по коридору и думал. Думал мысль, что ему пришлось пострадать за любовь. А любовь всегда требует жертв. И Саша не сильно огорчался по этому поводу. Единственное, что его сейчас заботило, была она, ее образ, неотступно занимавший и даже преследующий его мысли. А еще Саша четко осознал, что и сегодня он ни на шаг не приблизился к осуществлению своей мечты. И осознание этого факта не нравилось Саше.
А на работу тогда Саша не пошел. Не пошел на работу, а плюнул на нее, на эту работу, и пошел домой. Тогда работа, его работа, показалась Саше ненужным и даже неблагородным занятием. И даже туалеты показались Саше неважными. И дома он все думал и думал. Думал о ней. Еще Саша думал о том, что можно сделать. Сделать, для того чтобы просто поговорить с ней, посмотреть еще раз в ее глаза, окунуться в их глубину…
А еще Саша подумал, что любовь – это совершенно неконструктивное состояние человека. В этом состоянии невозможно думать о чем-либо, кроме как о предмете своих мыслей. Мыслей своего сердца. Саша вспомнил, что он где-то читал, что любовь – это всего лишь химическая реакция в мозгу. «Если это так, – подумал тогда Саша, – то продукты этой химической реакции вредны для человека». Саша чувствовал слабость во всем теле, жуткую головную боль и металлический привкус во рту.
Причем все это справедливо даже в том случае, если любовь счастливая, точнее, ответная. Потому что все равно приходят мысли и приходится думать эти приходящие в голову мысли. И ты думаешь о ней. Переживаешь. Переживаешь за каждое слово, сказанное ей. Переосмысливаешь, анализируешь каждый звук, каждый жест, исходящий от нее. И от этого никуда не деться. С этим можно или, точнее, приходится существовать. Решать какие-то проблемы, задачи и просто жить…
Саша пришел домой и сбросил куртку прямо на пол. Прямо на пол коридора он швырнул куртку. Элегантного плаща тогда у Саши не было. Поэтому Саша бросил на пол именно куртку. Он совершенно не знал, чем себя занять. Просто не представлял, что и как можно было сделать. Образ прекрасного старшего лейтенанта парализовал его волю и мысли.
А потом Саша взял телефонный справочник и нашел телефон, точнее, номер телефона того самого отделения милиции. Саша позвонил дежурному и спросил номер телефона кабинета № 26.
– Вам Ирина Анатольевна нужна? – спросил его дежурный.
– Да… – с замирающим сердцем ответил Саша. – Нужна… Очень нужна.
Саша едва не сказал дежурному, что она нужна ему так, что сердце останавливается, так нужна, что жить без нее не хочет… Но не сказал. Саша промолчал. А потом негнущиеся пальцы, его Сашины непослушные пальцы, с трудом нацарапали карандашом прямо на справочнике семь цифр. Семь заветных цифр ее телефона. Ее рабочего телефона. Саша тут же набрал этот номер, но сразу же нажал отбой. Он совершенно не знал, как построить разговор. «Потом… Потом. Не сейчас», – успокаивал он себя.
Затем Саша закурил. Вышел на балкон и закурил. Теперь он знал. Точно знал, как ее зовут. Ее зовут Ирина. Ирина – значит покой и мир. Но Саша не чувствовал покоя в своей душе. Наоборот. Душа его переворачивалась и не находила себе места.
Тогда Саша выбросил недокуренную сигарету. Выбросил прямо на ламинированный пол балкона. Выбросил и раздавил тапочком. А потом написал стихи. Стихи для нее, для Ирины.
В твоих глазах увидел я покой.И свой покой я растерял тотчас!Мой мозг кричал: «Санек, постой!»Но я его не слушал – я погас.
Погас, как сигарета под ногой,Точнее, как окурок сигаретный.А пред тобой я был тогда нагой,С меня сорвали гриф секретный.
Мои глаза тебе раскрыли правду,Сказали о любви, точней, о страсти.Я был тогда подобен арестанту,Душа моя тогда рвалась на части.
Еще с меня сняла ты показанья,Мой взгляд оставив отпечатком.Но не любви, увы, а наказаньяДостоин я в знакомстве кратком.
Ты возбудила дело о любви моей.Суровый приговор прочтен в глазах.Я взят под стражу красотой твоей,Но я отвергнут – и душа в слезах.
Саша писал стихи долго. Долго подбирал рифму и подставлял разные слова, чтобы оставался смысл. Но когда написал, Саша отчетливо ощутил, что время потрачено не впустую. Стихи получились очень личными, глубокими по смыслу. «Хорошие стихи», – подумал тогда Саша, наверное в двадцатый раз перечитывая родившиеся строки.
Саша перечитал последнее четверостишие, и ему сделалось грустно и жалко себя. Его еще никто не отверг, но Саша подумал мысль, что такое развитие событий вполне правдоподобно и даже оправданно. «Она – кто? Она страж порядка! Точнее, она охраняет покой граждан. А я? Кто я? Я всего лишь бедный архитектор, художник и поэт…» – с грустью думал Саша, и глаза его увлажнились.
А еще Саша не знал, что стихи окажутся пророческими.
Весь остаток дня Саша посвятил подготовке. Подготовке своей речи для Ирины. А еще он не спал ночью, почти не спал. Не спал и думал о том, что он может сказать девушке, чем может ее заинтересовать. Саша уже окончательно решил, что будет звонить. Звонить по телефону Ирине. А ходить больше не будет. В милицию Саша больше не пойдет.
Утром Саша пошел, а точнее, помчался на работу. Он помчался, полетел на крыльях любви. Он потребовал от секретарши ни с кем его не соединять и к нему никого не впускать, особенно Женю:
– Я занят. Очень занят. Я буду решать очень серьезный вопрос. Подчеркиваю, серьезный, точнее, деловой вопрос.
Минут тридцать Саша собирался с духом. Потом взял в руки телефонную трубку. Трубка в руке обжигала кожу, и казалась, что вес ее многократно увеличивался, как только Саша начинал набирать семь цифр, семь заветных цифр номера ее телефона. А набирал Саша много… Несколько раз нажимал на кнопочки с цифрами, но всякий раз после этого давал отбой. Сомнения терзали его душу. Сомнения и неуверенность отравляли своим ядом его мысли.
Саша встал и подошел к окну. Покурил. А потом очень решительно набрал номер и стал слушать гудки. Длинные гудки надежды казались растянутыми во времени, они казались слишком длинными, чрезмерно длинными. Длинными и бесконечными.
– Вас слушают. – Бархатный голос мог принадлежать только ей.
Сердце Саши выскакивало. Сердце рвалось из груди.
– Вы меня, наверное, не помните, – начал он сдавленным, чужим, не своим голосом. – Это Саша. Я тогда еще кабинет искал… двадцать седьмой кабинет искал. А потом…
– Я вас помню, – призналась Ирина. – Что вы хотели? Вы теперь ищете двадцать второй кабинет?
– Нет, что вы… – успокоил ее Саша. – Я ищу вас.
– Меня?! – удивилась Ирина. – С какой целью?
– С целью пригласить вас… – выдавил из себя Саша и больше не мог ничего сказать.
Саша молчал. Вся его заранее заготовленная речь рассыпалась. Речь рассыпалась и распалась окончательно, и теперь он не знал, что сказать. Точнее, знал, но не мог произнести эти важные и, главное, нужные слова.
Ирина молчала, потому что пыталась осмыслить услышанное. Но уже то, что она не положила трубку, не нажала на отбой сразу же, как только услышала его, Сашино, нелепое предложение, вселило в сердце Саше призрачную надежду. Молчать больше не имело смысла, и он непослушным языком продолжил:
– Так что? Я могу надеяться?
– Надеяться на что?
– Что увижу вас.
Неожиданно в бархатном голосе девушки Саша уловил нотки металла. Саша отчетливо услышал эти характерные для тяжелого металла интонации. А в музыке, в тяжелой музыке, Саша разбирался.
– Мне некогда с вами разговаривать! Абсолютно, – жестко ответила Ирина, – я очень занята.
Слова Ирины болью отозвались в Сашином сердце. Он едва не проглотил сигарету, которую его губы сжимали в этот момент.
– А позже… позже можно позвонить? – Саша почти не слышал своего убитого горем голоса.
– Попробуйте вечером, после шести, – спокойно произнесла девушка и положила трубку.
Тогда Саша с трудом дожил, дотерпел до вечера. Голова его находилась словно в тумане, мысли размазывались киселем по черепной коробке, и Саша не мог подумать ни одной из них. И Саша не думал. Не думал ни о чем, а просто ждал вечера.
Саша четко представлял себе, что «после шести» наступает сразу же, как только часы показывают чуть больше шести. Так он думал. И Саша позвонил, как только минутная стрелка перешагнула на одно деление. Ровно в шесть ноль одна Саша набрал заветный номер.
- Бойня номер пять, или Крестовый поход детей - Курт Воннегут - Современная проза
- По ту сторону (сборник) - Виктория Данилова - Современная проза
- Язык цветов - Ванесса Диффенбах - Современная проза
- Сто лет Папаши Упрямца - Фань Ипин - Современная проза
- Рок на Павелецкой - Алексей Поликовский - Современная проза
- О! Как ты дерзок, Автандил! - Куприянов Александр Иванович - Современная проза
- Скажи ее имя - Франсиско Голдман - Современная проза
- На том корабле - Эдвард Форстер - Современная проза
- Угодья Мальдорора - Евгения Доброва - Современная проза
- Минни шопоголик - Софи Кинселла - Современная проза