Человек Вспоминающий - Константин Протасов

Рурт и остальные подошли ближе и уже могли разглядеть того, кто скрывался от них за кустами…

— Неужели ты из этого дикого племени?! — в сердцах воскликнул туанец.

Она испуганно молчала.

— …развратниц и убийц! — закончил принц, недоумевая от своего же собственного обвинения.

В это время Набрус забрал у ретировавшегося лазутчика короткий загнутый меч.

— Убийца не я, — наконец ответила девушка, — а те, кто лишил меня любимого мужа.

— Зачем же ты здесь? — снова не выдержал принц.

— Хватит кричать, — прервал их Набрус, — всю деревню разбудим. А ты давай туда.

Кивком головы он обозначил девушке направление. Она ловко перемахнула через забор и двинулась к беседке под конвоем из четырех следопытов, продолжавших держать мечи обнаженными.

— Она не прелестница, — успокоил Рурта предводитель.

— Вы думаете?

Набрус не ответил. Он быстрым шагом направился вслед за обезоруженной девушкой и ее конвоем.

Принцу очень хотелось, чтобы слова нумуса оказались правдой. Трудно было поверить в то, что она окажется убийцей и оборотнем. Когда он впервые увидел Рору, она показалась ему, конечно, не беззащитной, а сильной и способной за себя постоять. Такая девушка не стала бы срываться в родительское гнездышко, чтобы просто пожаловаться на неурядицы с мужем. Принц понял это в доме ее отца. Поэтому в тот вечер не хотел соглашаться с доводами На-бруса. В ней была самостоятельность и уверенность в собственных силах, готовность сказать решительное «нет», ответить ударом на удар. Подтверждением этих качеств являлось уже то, что Рора оказалась здесь, вдали от своего дома, проделав большой и опасный путь в одиночку.

Но она не могла быть злой!..

Зачем она здесь? Зачем преследует идущий в Ну-лор отряд? Может быть, хочет помочь? Рурт надеялся, что так. Надеялся, что она не имеет ни малейшего отношения к кровожадным прелестницам…

А если она все же с ними, с этими мерзкими тварями — одна из них или служит им?..

Тогда ей несдобровать!

Рой мыслей пронесся в голове принца, прежде чем он преодолел путь от изгороди к беседке. Не терпелось узнать, какая из них наиболее близка к истине. Девушке велели присесть, и она прошла в самый конец беседки. Рурт ступил следом.

— Что-то случилось? — раздался робкий голос неожиданно оказавшейся рядом хозяйки. — У вас все в порядке?

— Уберите мечи, — негромко сказал Набрус следопытам, а хозяйке ответил: — Извините пас за небольшой шум. Эта девушка с нами — можете не волноваться.

— Вы же не причините ей вреда? — голос женщины немного осмелел. — Вы не похожи на разбойников. Да таких у нас и не бывает…

— Мы не разбойники. С девушкой все будет в порядке, — поспешил заверить ее предводитель.

Набрус перевел взгляд на утолианку, и та кивнула в подтверждение его слов.

— Ну, в порядке так в порядке, — выдохнула хозяйка. — Оставлю вас.

Она развернулась и, не заметив в темноте двора подошедшего сзади супруга, наткнулась на него.

— Пойдем, дорогой. Не будем мешать нашим гостям. — Потащила его за рукав обратно в дом.

Набрус подождал, пока закроется за хозяевами входная дверь их жилища. Затем снова обратил взор на разоблаченную лазутчицу.

Девушка сидела, выпрямив спину и по-женски сведя вместе колени. Коричневые кожаные штаны, рубашка и плащ запылились, выдавая, какой долгий она проделала путь. Длинные, еще недавно прекрасные волосы истрепались, руки изодраны, на щеке — свежая ссадина, засохшие капли крови виднелись на дорожном плаще. Несмотря на это, взгляд ее был полон решимости. Держалась она, не выдавая ни подавленности, ни усталости: и без того тонкие губы непокорно сжаты, руками уперлась в дерево лавки, смотрела на предводителя следопытов ясным взором огромных темных глаз.

«Прелестница немедля бы выкинула какой-нибудь номер, — размышлял Рурт. — Да и по одной они вряд ли ходят…»

— Что ты здесь делаешь? — последовал вопрос старшего следопыта.

— Отец мой — известный вам Вильдр из деревни Верхняя Самала, что недалеко от Диронова хребта, — зазвучал спокойный и твердый голос девушки.

— Мы знаем тебя, Рора! Если не забыла, виделись в доме твоего отца! — вмешался принц. Ему не терпелось услышать от утолианки другое, более важное сейчас.

Набрус поднял руку и дал девушке возможность продолжить.

— Прошедшей весной я вышла замуж и уехала, как водится, жить к супругу. Звали его Ароль. Он был единственным сыном в семье.

«Звали! Все понятно: он мертв! В этом нет сомнений!» — роились в голове Рурта нетерпеливые мысли. Он заставил себя успокоиться и внимательно слушать.

— Муж меня очень любил, и я его тоже. Мы никогда не ссорились, эти недолгие месяцы прожили душа в душу. Жили в большом доме его родителей. С отцом, матерью и сестрами Ароля я быстро сладила. В общем, ничто не предвещало беды…

Здесь голос девушки дрогнул, а дальше в нем появились печальные нотки.

— В такой же вечер, теплый и спокойный, как сегодняшний, мы с мужем, закончив работу по дому, легли. В тот день очень устали и уснули мгновенно. По крайней мере, я уснула…

Глаза Роры заблестели, и теперь стало видно, что она всего лишь молодая девушка, разбитая и удрученная. Хоть и из горного народа. Веки ее вздрогнули, на чумазое раненое лицо скатились две крупные прозрачные слезинки.

Принцу захотелось обнять ее, успокоить. Но он продолжал стоять, внешне невозмутим.

Манус подал девушке платок. Она приняла его, но слез вытирать не стала, опустив ладонь на колени.

— Я проснулась. Было утро, Ароля рядом не было. Он всегда вставал очень рано, гораздо раньше меня, и я ничего не заподозрила, поднялась, оделась, вышла во двор. Позвала, но ответа не было. Уже проснулись родители и сестры — никто его не видел. Мы заволновались, начали искать и… нашли…

Слезы Роры упали на грудь, на их месте появились новые.

— Он был мертв, — сказал Набрус за девушку то, что ей трудно было сказать самой.

Она кивнула:

— Мы нашли его в одном из сараев… Это было ужасно!.. Мать припала к его ногам. Я же стояла, не в силах пошевелиться…

Тяжесть воспоминания заставила девушку взять небольшую паузу. Она приложила платок к щеке, — видимо, от слез защипала ссадина.

— Он был обнажен, руки и ноги раскинуты в стороны, лицо и шея… обезображены, как будто… как будто изрезаны или, скорее, изъедены кем-то… Одежда Ароля, вернее, ночная рубаха лежала в стороне, словно…

Она затихла, низко склонив голову. Пауза затянулась, но все молчали.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});