BATTLEFRONT: Сумеречная рота - Александр Фрид

на будущее.

Град вопросов приводил Намира в отчаяние. Эти солдаты только что видели гибель своих товарищей и последние несколько месяцев кусок за куском оставляли завоеванные территории. Конечно, им была нужна надежда. Конечно, они искали ее у командования Альянса.

Намир не мог разделить эти надежды, но и омрачать настроение своих товарищей еще сильнее тоже не хотел. Тем более сейчас, когда все прочие разговоры вращались вокруг Фектрина, Аякса или Каппандара — тех, кто пожертвовал собой ради спасения Сумеречной. И все же его отделили от роты, когда она нуждалась в нем. Может, на базе повстанцев и найдется место для Горлана и Челис, может, даже для Роджи и Клюва, но не для Намира.

Мейдью передала ему бутылку какого-то крепкого напитка — она была необычайно заботлива с ним с тех пор, как он не дал ей сгореть возле шлюза, где содержали Челис. Пойло помогло ему пережить вечер. Уже за полночь тон разговоров стал меняться, когда начали вспоминать о старинных спорах между погибшими. Кто-то обвинил Аякса в гибели Фектрина ровно в тот момент, когда ввалилась Дергунчик. Она и нанесла первый удар в тот день.

Намира не удивило, что она затеяла драку, в отличие от того, что удержала и успокоила ее Таракашка. Хотя, возможно, ничего удивительного тут не было. Таракашка была смелой девочкой.

После драки, когда Клуб почти опустел, Намир оказался в углу рядом с Головней. Он не помнил, когда бывшая охотница подсела к нему, но она сурово посмотрела на него и сказала:

— Веди там себя хорошо. Не дури.

— Ты не больно хорошего мнения обо мне, да? — спросил Намир хриплым от усталости голосом.

— И никогда не была, — сказала Головня.

— Потому мы и ладим?

— Я тебя терплю, ты не задаешь дурацких вопросов. Как правило.

В кои-то веки он увидел ее улыбку. Или что-то близкое к этому.

— Присмотри за ними, — попросил Намир, — пока меня не будет. У тебя есть здравый смысл, у них нет.

— Не могу обещать.

— Можешь, — спокойно и с нажимом произнес Намир.

— Не так, как тебе хочется, — размеренно и спокойно ответила Головня, не глядя на него. — Я забыла о здравом смысле, когда встретилась с Горланом. Есть вещи поважнее выживания. — Она замялась. Намир попытался найти аргумент, но она перебила его: — Я попробую. Ты сам знаешь.

Мужчина кивнул.

— Присмотри за ними, — снова прошептал он.

Головня сунула руку в карман и достала тонкий металлический прямоугольник. Инфочип. Она протянула его недоумевающему Намиру.

— На всякий случай, — сказала она.

И, не сказав больше ни слова, она ушла.

В ту ночь Намир проспал лишь час, затем встал и в темноте казармы принялся упаковывать снаряжение. С детства он научился спать в любом месте и в любом состоянии разума, хотя сон не всегда гарантировал отдых.

Утренняя смена еще не заступила, и коридоры «Громовержца» были почти пусты, когда Намир тихонько прошел в столовую. Он также усвоил и то, что есть надо в любых обстоятельствах и что припасы на челноке до базы повстанцев могут быть ограниченны. Когда сержант вошел в столовую, его не удивило, что там был кто-то еще, но он не ожидал встретить губернатора Челис в столь ранний час. Она сидела за столом, потягивая что-то из исходящей паром металлической кружки, не глядя на Намира.

Сержанта это вполне устраивало. Он не искал разговоров.

Он наполнил поднос остатками, которые сумел добыть ему кухонный дроид, — свежее мясо и овощи, которые они забрали с Хейдорал-Прайма, давно закончились, и Намиру на завтрак достались каша с искусственными приправами и питательный напиток с текстурой и вкусом песка. Он сел за соседний стол, но и ложки ко рту не успел поднести, как до него донесся голос губернатора:

— Вы, наверное, не слушали.

Намир выдохнул сквозь зубы и напрягся.

— Чего не слушал? — спросил он.

Челис сделала еще один глубокий глоток из кружки, затем кивнула над ее краем.

— Дроида, — сказала она. — Тот клейстер, что вы едите, — сущая отрава. Лучше взять зерна, положить их в кипяток и подождать, пока они не разбухнут. Вкус этой похлебки будет так себе, но лучше, чем у вашей. — Она бросила взгляд в сторону кухни. — И видимо, для вас станет новостью, что он также пытается растянуть запасы.

— А вы разве не должны находиться под стражей? — поинтересовался Намир.

Женщина пожала плечами.

— Через три часа мы улетаем на базу, — сказала она. — Как сказал капитан Ивон: «Много она натворить не успеет».

Намир хмыкнул и проглотил ложку замазки. Вкус и в самом деле был преотвратный.

— И где бы вы были без его поддержки, — сказал он.

— Действительно — где, — согласилась Челис.

Некоторое время они ели молча, пока женщина не заговорила снова:

— Знаете, взять вас собой — не моя идея. Мне нет от этого выгоды. Но я не сказала капитану, что вы бросили меня на том грузовом корабле.

— Ждете благодарности?

— Нет. Но и вы обиды не держите.

Намир было рассмеялся, но, подавившись месивом, закашлялся.

— Так или иначе, как только вы окажетесь подальше от Сумеречной, я тут же перестану о вас думать. Свое зло вы уже причинили.

Челис смотрела в свою кружку и улыбалась. На сей раз молчание затянулось дольше.

— Лично я думаю, — вновь заговорила она, — что ваш капитан считает, будто вы сможете чему-то научиться в этой поездке. Он хочет, чтобы вы увидели Восстание в его лучшем проявлении. Может, вернетесь воодушевленным.

Такая мысль сержанта не посещала. Каша лежала в желудке тяжелым комом. Он продолжал есть.

Челис встала из-за стола и понесла посуду к мойке. Намир смотрел в свою тарелку, но краем