И снова в бой - Франсиско Мероньо

30. IX. 1944 года

Я уже писал вам, что меня наградили орденом Отечественной войны. Таким же орденом был награжден Леонисио Веласко. Я, конечно, очень доволен: значит, моя «работа» была полезна нашему большому делу.

«Работаю» сколько могу и как будто неплохо. Стараюсь сделать как можно больше вылетов, и каждый раз у меня получается лучше и лучше. Сегодня меня считают одним из лучших летчиков в полку. Я, конечно, обязан оправдать это мнение и поэтому все свои силы прилагаю к тому, чтобы с каждым днем летать все лучше и лучше!..

* * *

Летом 1944 года Селестино Мартинес и еще несколько испанских летчиков из его части были направлены в летную школу на переобучение для полетов на штурмовиках Ил-2.

Селестино Мартинесу нравилась эта грозная боевая машина. Огневая мощь этого самолета (две пушки, два пулемета, восемь реактивных снарядов эрэсов и шестьсот килограммов бомб) в сочетании с мастерством летчика наводила ужас на фашистов.

Селестино Мартинес все свои силы отдавал учебе, стремясь поскорее овладеть новой техникой и попасть на фронт. Ему очень помог опыт боевых полетов на У-2, и поэтому дни учебы пролетели быстро.

В августе 1944 года Селестино Мартинес уже вновь участвовал в боях. Его направили в воинскую часть, где начальником штаба был капитан Самодиенко.

И вот его первый бой на штурмовике.

Капитан Редченко, командир эскадрильи, поставил задачу командирам звеньев:

— Нам предстоит разгромить танковую колонну фашистов. — Карандашом капитан отметил место на карте, где находился враг.

Летчики, слушая указания командира о том, как нужно выполнить задание, прокладывали маршрут на своих полетных картах, наносили на них линию фронта, красными кружками отмечали цели удара.

Над аэродромом взвилась зеленая ракета и, прочертив крутую дугу, угасла в ярких солнечных лучах. Селестино побежал к своему самолету, взобрался в кабину, захлопнул фонарь кабины и оглянулся: другие летчики тоже, находились уже в машинах.

Взметнулись лопасти винтов, закружились в бешеном хороводе, и машины одна за другой поднялись в воздух.

Эскадрилья приняла боевой порядок и взяла курс на запад.

Селестино уже привык к картине фронтовой земли, перепаханной воронками бомб и снарядов, в дыму и огне. А там, вдали по курсу, над дорогой между двумя деревушками клубилась пыль. За этой пылевой завесой виднелись небольшие черные точки. Они ползли, как жуки: то опускались, когда дорога шла вниз, то поднимались вновь, когда путь выравнивался. Это шли к передовой фашистские танки.

Неожиданно прямо перед носом Селестино рассыпались гроздья разрывов зенитных снарядов. Вот она, смерть, так коварно подстерегающая летчиков на их пути! Селестино обернулся вправо, влево: везде те же разрывы, те же бело-серые гроздья. Селестино старался не отставать от ведущего и точно повторял его действия. А тот все время маневрировал, меняя курс и высоту. Селестино внимательно следил за машиной ведущего, стараясь не прозевать команды.

«Ил» командира плавно качнулся с крыла на крыло. Это означало: «Внимание! Скоро цель!»

Зенитная преграда оказалась позади. А впереди, под собой, Селестино видел длинную вереницу фашистских танков.

— Подлетаем к цели! — прозвучал в наушниках голос капитана.

Из самолетов переднего звена на дорогу посыпались бомбы. Селестино узнал голос капитана:

— Бомби!

Земля горела, дымилась.

Командир эскадрильи повел свое звено в пикирование. Тут же от самолетов к земле протянулись огненные струи: капитан теперь пустил в ход реактивные снаряды. Вспыхнуло еще несколько танков, а эрэсы продолжали полосовать дорогу.

Все это — и танки, и дым, и огонь — Селестино видел и раньше. Он знал, что такое азарт боя, и теперь только одно чувство овладевало и руководило им — ярость атаки: Селестино уничтожал танки эрэсами.

Эскадрилья набрала высоту и, пикируя, опять пошла в атаку. В наушниках в это время прозвучало предупреждение капитана:

— Внимание! Сзади «мессеры»!

Селестино на полной скорости проскочил над дорогой, оставляя за собой огненные струи реактивных снарядов. И тут на него насел «мессершмитт». Фашист стрелял из пушки, светящимися точками пронеслась пулеметная очередь. Пули вонзились в плоскость, прошлись по кабине. «Мессершмитт» сделал еще один заход. Селестино нажал гашетку — раз… два… три… «Мессершмитт» вздрогнул, будто его опоясали огненной плетью, загорелся и правым креном стал падать к земле.

— Пристраиваться ко мне! Немедленно! — прозвучал голос капитана.

Однако Селестино увлекся атакой. Он ловил в перекрестье прицела один танк за другим, а когда вышел из пикирования, то рядом не увидел ни одного своего самолета.

Селестино пошел на бреющем. Отстал от своих! Что делать?

Неожиданно рядом с самым носом самолета вспыхнула пулеметная очередь, и Селестино увидел двух «мессеров», шедших на него справа. Привычным движением он перевел ручку управления влево, с силой надавил на рукоятку газа. «Ил» еще быстрее пошел вперед, но фашисты не отставали и были уже на хвосте. Опять полоснули пулеметные очереди, ударили пушки… Селестино бросал машину влево, вправо, вверх, вниз. «Мессершмитты» не отставали.

Казалось, спасения нет, И вдруг, неожиданно для себя, Селестино вспомнил: «Не так надо действовать!» Ведь даже на У-2 он уходил от фрицев, обманывая их маневром…

Селестино быстро убрал газ, выпустил шасси и резко погасил скорость. «Мессеры» не удержались на хвосте и проскочили вперед. В это мгновение Селестино ударил по нему из пушки. Один из них вспыхнул и горящим факелом пошел к земле. Другой фриц тут же отвалил в сторону.

* * *

В конце 1944 года на аэродром близ румынского города Плоешти почти ежедневно прибывали эскадрильи истребителей, бомбардировщиков, разведчиков и штурмовиков.

На аэродроме уже негде было размещать самолеты, а к вечеру прибыли еще две эскадрильи Ил-2.

— Не беспокойтесь, — сказал капитан Белов летчикам-истребителям, завтра рано утром вместе с Ла-5 будем прикрывать «илы» при налете на колонны вражеских войск, которые движутся по дороге к Бухаресту.

— Лучше б они приземлились на другом аэродроме, — ответил ему Михайлов. — Одно дело — прикрывать их в воздухе, и совсем другое — иметь их здесь, под боком. Из-за них мы тоже можем попасть под удар… Слишком много собралось машин на одном аэродроме.

И действительно, еще не успел приземлиться последний Ил-2, как послышался рокот двухмоторного самолета — немецкого разведчика. Он то выскакивал из облаков, то снова скрывался в них.

— Как я вам и говорил, этот пройдоха сделал фотоснимки, и, будьте любезны, завтра к утру следует ожидать «юнкерсов».

— В таком случае, нам нужно их упредить, — уверенно возразил капитан Белов. — Их аэродром находится далеко от того места, где мы должны выполнить задание. Предлагаю выделить группу лейтенанта Леонисио с Шориным и Мартинесом и два истребителя прикрытия. Мы атакуем дорогу, они будут бомбить аэродром.

Этой ночью летный состав спал мало, особенно Леонисио и Селестино. Они хорошо понимали, какое ответственное дело им поручили.

В три часа утра их разбудил дежурный по части. Спросонья всем показалось, будто дежурный спутал время, но часы показывали ровно три. На ночном небе еще горели звезды. Из-за темных силуэтов деревьев ближайшей к аэродрому рощи выглядывала луна. Возле машин возились механики и оружейники, так и не сумевшие вздремнуть хотя бы часок.

В штабе при свете фонаря командиры эскадрилий изучали метеосводки.

— Что-нибудь еще не ясно? — спросил капитан Редченко. Все молчали. Тогда по самолетам. Взлет в установленном порядке.

Двадцать штурмовиков Ил-2 образовали в воздухе две группы. Их пары прикрывали десять Ла-5. Высота — две тысячи метров.

Самолеты пролетели над шоссе и железной дорогой, соединяющими Плоешти и Бухарест, Под обстрелом противника пересекли линию фронта.

Капитан Редченко скомандовал!

— Внимание, Леонисио! Курс — северо-запад.

— Понял!

Три штурмовика и два истребителя изменили курс взяли на несколько градусов вправо, по направлению к Бухаресту. Другие продолжали лететь прежним курсом, но через пять минут резко повернули на запад.

Через некоторое время Леоаисио подал команду:

— Атакуем!

Селестино Мартинес и Шорин, приподнявшись со своих мест, сразу же увидели впереди аэродром врага: в две прямые линии вытянулись «юнкерсы», а между ними, как большие черепахи, медленно двигались бензозаправщики. Мартинес взял на прицел один из бензовозов и нажал гашетку реактивных снарядов. Самолет вздрогнул. Из-под его крыльев, изрыгая огонь, вылетели две ракеты. Через секунду мощный взрыв взметнул в небо огромный столб черного дыма. Ракеты попали в цель. Один «мессер» на взлетной полосе пытался подняться в воздух, но эту попытку пресек сержант Михайлов, летевший на своем Ла-5. Огонь охватил весь аэродром.