Под тремя башнями - Николай Дмитриев

— Хлопцы, дывиться!

Сашка мгновенно обернулся, Мирек, до этого с интересом следивший за ними, тоже, и они оба, увидев низко свисающий над водой городской мост, поняли, что так испугало рулевого. Впереди, там где стрежень, слегка заворачивая, уходил под мост, с обеих сторон стояли защищавшие опоры ото льда клиновидные быки. Их поверхность, сделанная из прочных дубовых досок, была скользкой от мха и водорослей, а возле ближнего, куда именно и несло катамаран, бурлила сжатая быками вода.

Чётко понимая, что их сооружение не выдержит столкновения, Ярко изо всех сил пытался отвернуть. Мирек тоже дёрнулся за веслом, налетел на вытянутые из каюты вещи, и с руганью напустился на замешкавшегося Сашку:

— Да хватай же весло!

Сашка рванулся, однако Рыжик, всё ещё трепавший палатку, попал ему под ноги, и хлопец неловко хлопнулся на настил. Бык был уже рядом, и тогда Мирек, воткнув весло в щель между мокрых досок, изо всех сил навалился на него, не дав катамарану удариться об осклизлый край.

Бурное течение сразу развернуло катамаран, и он боком, чуть черкнув палубой опасный бык, заплыл под мост. На короткое время стало темнее, неожиданный гул надавил на уши, но зато потом впереди раскинулся широкий и спокойный плёс. Видневшиеся справа городские постройки начали постепенно уходить назад, хлопцы, разгоряченные неожиданной передрягой, взялись за вёсла, и катамаран довольно заметно увеличил ход.

К Старому руслу путешественники приплыли перед обедом. Мирек был за рулевого, а Сашка, сидя на краю палубы и поставив босые ноги на поплавок, придерживал жавшегося к нему Рыжика. И все трое внимательно следили за Ярком, который не спеша занимался «обобществлением».

Распотрошивши мешок, сумку и рюкзаки, он старательно раскладывал взятый в дорогу провиант на аккуратные кучки. Куриные яйца, которых оказалось аж три десятка (при этом половина сырых), Ярко сразу отложил в сторону. Масло он спрятал в котелок и залил водой, а для надёжности, чтоб Рыжик не добрался до лакомства, пристроил сверху чайник. Картошку и яблоки хлопец оставил в мешке, а всё остальное принялся сортировать, уверенно отделяя то, что надо съесть поскорее.

Наткнувшись на три одинаковых, завёрнутых в бумагу пакетика, Ярко озадаченно спросил:

— А это чьё?

— Это мама бутерброды в дорогу завернула, — отозвался Сашка.

— Ага… — Ярко отложил бутерброды и посмотрел на Сашку. — А почему три?

— Вот тебе и раз! — возмутился Сашка. — Нас что здесь, десять?

— А-а-а, — уже с другой интонацией протянул Ярко и заключил: — Выходит, на каждого по одному.

Мурлыча что-то себе под нос, он закончил сортировку и снова позастёгивал рюкзаки. Потом убрал всё в каюту и раздал полдник. Каждому досталось по варёному яйцу, помидору, половинке луковицы и бутерброду с красной икрой.

Покончив с едой и слизывая из уголков рта последние икринки, Ярко показал на приближающийся очередной поворот.

— Вон уже Старое русло… Останавливаться будем?

— Зачем? — удивился Мирек. — Поплывём дальше.

— Конечно, поплывём, — поддержал его Сашка, которому не терпелось добраться до новых мест.

— Лады, — кивнул Мирек и, снова ухватив рулевое весло, принялся энергично править, чтобы при повороте катамаран не вынесло на берег.

Едва путешественники миновали Старое русло, Сашка, помнивший, что дальше должен быть взорванный мост, привстал и удивлённо присвистнул. Лежавшая в реке железнодорожная ферма снова нависала над водой, а вместо разрушенной опоры высилась новая, временная, из толстых брёвен, соединённых мощными деревянными подкосами. В это время катамаран оказался под самым берегом, и хлопцы, глазевшие на восстановленный мост, не сразу заметили ограду из колючей проволоки, которая, явно защищая подходы к насыпи, прорезала кусты и заканчивалась прямо в воде.

Друзья удивлённо воззрились на неё, но тут из кустов раздался окрик:

— Руки вверх! — и к воде выскочил вооружённый трёхлинейкой часовой.

Ярко с Сашкой мгновенно выполнили приказ, Мирек тоже, бросив рулить, показал ладони, и неуправляемый катамаран ткнулся в береговой ил. Кончик штыка взятой наперевес винтовки грозно блеснул, однако сам солдат, глядя на задержанных, весело усмехнулся и позвал:

— Серёга, давай сюда!

В кустах послышалось шуршание, и к воде вышел сержант. Скептически глянув на оробевших мальчишек, он фыркнул:

— Ну и куда плывём, славяне?

Хлопцы враз и вразнобой ответили:

— Путешествуем… По речке… До дядька, в Выселки… Рыбу ловить…

— Рыбу, значит?.. — Сержант недоверчиво сощурился и кивнул солдату: — Ну-ка, проверь, что там у них за рыба?

Солдат легко перепрыгнул с берега на катамаран, кое-как влез в каюту, и, заглянув в рюкзаки, весело рассмеялся:

— Да тут у них провианту!..

— Ты там посмотри.

Сержант показал на мешок, который Ярко не успел занести в каюту и держал в руке. Солдат отобрал мешок, распустил завязку и, запустив руку по локоть, прощупал всё до самого дна.

— Э-э-э, да тут у них яблоки!..

— А ну дай попробовать! — приказал сержант.

Солдат пошарил в мешке и, выбрав самое большое, кинул товарищу. Сержант ловко поймал яблоко, вытер его о гимнастёрку и попробовал.

— М-м-м, — сначала сержант с удовольствием хрустел яблоком, а потом приказал: — Набери-ка ещё с десяток!

— Возражений нет?.. — солдат подмигнул хлопцам, и те дружно замотали головами, выражая общее согласие.

Солдат стянул с головы пилотку, вывернул и, получив таким образом что-то вроде сумки, набрал туда яблок. Потом не спеша вылез на берег и обратился к сержанту:

— Ну что, отпустим рыболовов?

— Раз мины нет, отпустить можно… — Сержант доел яблоко, выкинул огрызок и, явно подобрев, кивнул. — Ладно, пускай плывут.

Повторять ему не пришлось. Едва получив разрешение, хлопцы торопливо оттолкнули катамаран от берега, поспешно разобрали вёсла и потом гребли так, что через каких-то четверть часа железнодорожный мост остался далеко позади…

Тревожная ночь

Катамаран тихо плыл по течению. Над речкой разлилась полнейшая тишина, какая бывает только летом, и только когда солнышко, собираясь садиться, уже не жжёт лучами, а вроде как ласкает всё вокруг благодатным теплом.

Сашка то глядел вперёд, где тянулся прямой и спокойный плёс, то рассматривал свой план, пытаясь определиться. По его прикидке выходило, что пройдено уже около тридцати километров, но утверждать это было нельзя. Мешал тот самый длиннющий плёс, где не было ни единого ориентира.

Тем временем откуда-то спереди донеслось урчание мотора, и Ярко, стоявший рулевым, поспешно направляя катамаран к берегу, пояснил: