Пробуждение Гиганта (СИ) - Лютц Эрнст

— Поверьте, я видел и делал сам достаточно такого, для чего нужны либо крепкие нервы, либо полное их отсутствие. И, должен сказать, это меня забавляет, — Зигфрид отпил из бокала и посмотрел свои карты. Ему пока везло, с той комбинацией, что собиралась на столе, он вполне мог рассчитывать на выигрыш, если только у флотского не припасено что-то существенное, вроде Джокера или туза.

— Вот оно как, — заметил офицер. — Ну, я смотрю, Вы уверены в своей победе, раз решили повысить ставку.

— А почему бы и нет? Вы, правда, рискуете.

— Риск — это наше второе имя! — гордо произнёс мужчина. — Открывайтесь, — он внёс ставку за открытие другого игрока и гордо посмотрел на Зигфрида.

— Вы сами напросились, — улыбнулся тот, показывая карты. У него был большой стрит да ещё и старшая рука. Офицер поперхнулся и отбросил свои карты. Док же сгрёб фишки себе. — Кто не рискует, тот не пьёт шампанского, а? Хотели подловить меня на таком явном блефе?

— Да уж, не мой день, — с тоской и злобой признал тот.

— Ничего, будет ещё и Ваше время, — док отдал чаевые крупье и поднялся из-за стола. — Спасибо за игру, господа.

Он отправился обналичивать фишки, ощущая подъём сил и настроения, хотя в этом была большая заслуга выпитого мартини. Идти за стол для маджонга он не спешил, поэтому присел у барной стойки и заказал коктейль.

— Видела Вашу игру. Лихо Вы разделались с этим солдафоном, — рядом присела женщина, которую Док ранее видел в баре, когда они выпивали командой.

— Спасибо, а с кем имею честь?

— Аня Тандерболт, — улыбнулась она.

— Очень приятно, Зигфрид Майзер. Хотите выпить?

— Да, сухое красное вино, пожалуйста…

— ДА КАКОГО ЧЁРТА СЕГОДНЯ ТВОРИТСЯ! Сначала этот докторишка, потом меченая колода! Я — офицер ФСК! Сейчас же отдайте мне мои деньги! — стол для покера был перевёрнут, а взбешённый офицер, поддерживаемый парой своих подчинённых, уже лез с кулаками на крупье. Сложно было понять, двоилось ли у того в глазах от рома или колода и впрямь была краплёной, но к драке уже приближались Латники, державшие тут охрану. Другие флотские тоже включились в потасовку. И вина даме так никто и не принёс, а бармен уже держал в руках двустволку, на всякий случай. За драку, конечно, офицер получит, а ушерб восстановят, но банальной самозащиты никто не отменял, учитывая то, что большая часть из людей тут находилась при оружии. Аня не стала исключением и тоже достала пушку. Док не часто видел оружие выполненное так искусно. Болтовой пистолет украшали узоры на воздушную тематику и черепа. Док прикинул свои шансы выжить в перестрелке и достал револьвер с обоймой, чтобы тут же воспользоваться ими.

— А ну, по углам, крысы помойные!

— Угомонись, мужик, тут сейчас жарко станет!

— Да на кого ты..! Я — офицер фСК! Все у меня на верёвке висеть будете! — и раздался первый выстрел. И всё тут же закрутилось с огромной скоростью. Пули свистели тут и там. Зиг и Аня быстро перевалились через барную стойку, сделанную из бронированного металла, и засели за своим укрытием с барменом.

— Мужик, дама просила вина, — пошутил парень. — Я понимаю, что сейчас не время, но и я бы выпил…

— Без проблем, за счёт этого сукина сына! — откликнулся тот, подавая им бутылку рома. Вопросов больше не было, главное, чтобы хватило патронов…

***

Пламя!

Мы принесём в сей мир лишь пламя!

И пусть до горизонта он пылает!

Умри, но сжимая свой меч!

Это было потрясающее и страшное по своей сути зрелище, на которое попали Эрика и Амелия. Сложно было найти что-то столь противоречивое и подходящее друг другу одновременно. Они были на трибуне арены, которая предназначалась для гладиаторских боёв Ордена Огненных Львов — одного из орденов Братства Отца-Основателя. И тут они видели настоящую демонстрацию грубой силы и мощи, облачённых в сталь и вооружённых до зубов. В центре арены сейчас несколько братьев сражались друг против друга, показывая свои боевые навыки и мастерство. Зрители были в восторге, а зрелище сопровождалось тяжёлыми голосами мужского хора, который пел во время сражения. Всё вместе это представляло из себя гармоничную картину, в которой не было лишних деталей. И, хотя Эрика видела Сестринство в бою, она поняла, что не оно занимает первое место в бою. Воины, облачённые в мощнейшие доспехи, вооружённые мечами, топорами, когтистыми кастетами, молотами и цепами, обрушивали друг на друга тяжёлые удары, а толпа на трибунах ликовала.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Хотя, как заметила сама Эрика, была в этом некая справедливость и гуманность. Она читала в исторических книгах, что в ранее в Старом Свете гладиаторами были пленники и преступники, осуждённые на мучительную смерть, а их противниками могли быть даже ни в чём не повинные дикие звери. И это зрелище наполняло толпу радостью. Здесь же, бой вёлся не настоящим оружием, а муляжами, а главными актёрами в этом цирке были профессионалы, которые точно знали, как вести себя в бою друг против друга. Это было не наказание, а представление для людей, которые желали развлечься, отчего данный вид развлечений казался более гуманным, чем его аналоги в древности Старого Света.

Однако, нельзя было не отметить того впечатления, которое внушали эти люди, что бились на арене. Их огромные фигуры в доспехах внушали угрозу и страх, а их грубая сила, с которой они сражались, должна была развлекать толпу и карать тех, кто посягнул на священные Добродетели. И песня о пламени, которое они обязательно принесут на головы еретиков, подтверждала эти мрачные догадки. Но в ней также пелось о том, что они покарают лишь тех врагов, кто сжимает в руках меч против них. За это время у Рыжей накопилось много вопросов к своим неофициальным наставницам, которые проводили время более аскетично, находясь на отведённой им территории в религиозном квартале пещерного города.

Они покинули трибуну цирка и направились именно туда, чтобы успокоиться и, возможно, поговорить с кем-то из Сестринства. Различия между Братьями и Сёстрами были очень кардинальными. Сразу было ясно, что первые — это воины по духу и природе. Они — это молот, который обрушится со всего размаха на головы врагов и сокрушит их, кем бы тем не являлись. Но, при этом, братья явно были менее аскетичны и воздержаны в мирской жизни. Им это и не предписывалось. Они отражали плоть.

Сёстры же, напротив, были спокойнее и сдержанее в повседневной жизни, но более фанатичны и верны своим идеалам в войне. Они олицетворяли дух человека. Способные на исключительное самопожертвование и отвагу в трудных моментах, в спокойное время они предпочитали пребывать в гармонии с собой. Они тоже могли сжечь мир в пламени. И сделали бы это даже с большей охотой, заметь они признаки отступничества в нём. Но и дать жизнь новому миру они бы могли с большей охотой нежели Братья.

Sacris solemnis juncta sint gaudia

Corda et voces et opera

Recedant vetera, nova sint omnia

Sacris solemnis gaudia…

Эта песня раздавалась в святилище на территории Сестринского монастыря, что находился здесь. Эрику и Амелию спокойно пропустили внутрь, и, со звуками хорового пения, они смогли успокоиться. Здесь тоже была своя публика, которая слушала пение Сестёр. И сердца присутстсвующих наполнялись радостью и спокойствием, а душевные раны залечивались. В числе поющих была и сестра Жустина, которая заметила их и едва кивнула. После исполнения хор разошёлся, а Жустина подошла к ним.

— Рада видеть вас в добром здравии, — с улыбкой проговорила она. — Как ваши дела на земле?

— Всё в порядке, спасибо, — в ответ улыбнулась Эрика.

— А как ты, юное дитя? Как твои раны?

— Лучше, спасибо, — тихо проговорила Амелия. — Доктора очень помогли мне…

— Верно, но ты и сама приложила немало усилий, чтобы вернуть себе силы. В твоём маленьком теле кроется большая душа и сила к жизни.