Почти родные - Слава Доронина

19 глава

Прабабушка часто говорила, что молчание и бездействие ломают судьбы людей. Урок — говорить то, что думаешь, и делать, как чувствуешь, — мы с Андреем усвоили замечательно. Я в итоге сделала, что хотела, а он сказал, что думал.

Всю дорогу Андрей сидит с закрытыми глазами. Стараюсь его не трогать и слежу за потоком машин. На светофоре поворачиваюсь и задерживаю взгляд. Андрей такой красивый. Мне стоит усилий заглушить порыв коснуться его и сказать что-нибудь приятное. Зависаю на несколько мгновений, забыв, что стою на повороте. Сзади сигналят, следом подключаются еще люди. Прошептав ругательства, я трогаюсь с места, только сейчас заметив, что стрелка горит зеленым.

— Если что, я взял последний билет на сегодняшний рейс, опоздать в аэропорт никак не могу. Поэтому уделяй внимание дороге, а не за мне, — произносит Андрей, едва шевеля губами.

Даже в подавленном состоянии он выглядит так, будто ничего ужасного не произошло. Не знаю, где этому учат. Я бы рыдала в три ручья, если бы с Викой или Катей... Нет, даже думать о таком невыносимо! Впрочем, как и о том, что Пауля больше нет.

— Как это произошло? — спрашиваю, опять взглянув на Андрея.

Он открыл глаза и теперь тоже следит за дорогой.

— Не хочу об этом говорить. В интернете почитаешь. Мне нужна ясная голова, хотя бы на время полета.

Получается, пока я спала и видела сон, в котором мы искали Пауля, Андрей уже знал о случившемся и, возможно, покупал себе билет… Становится еще больше не по себе.

Ненавижу свою особенность! За что мне это? Почему я? И так было сложно определиться, чем хочу заниматься по жизни. Один день мечтала быть дизайнером, второй — бортпроводницей, третий — выучить много языков. Но никогда даже мысли не допускала, что буду видеть мертвых и получать от них какие-то знаки. Для меня такое противоестественно! Отчетливо помню сон, в котором прабабушка предупредила об опасности. На следующее утро я поехала с одногруппниками за город и мы попали в крупную аварию. Я единственная не пострадала.

— Хорошо, — киваю.

Если в одиночку Андрею легче справляться с горем, то я, конечно, оставлю его в покое. Но это плохо! Людям нужно выговариваться, куда-то выплескивать свою боль и эмоции. Похоже, за четыре года Ковалёв совсем не изменился. За исключением того, что теперь он состоит в фиктивных отношениях.

Короткий сигнал мобильника заставляет вздрогнуть. Вика с Катей активизировались. С новостями о Пауле. Как только успевают быть в курсе всего?

Телефон вновь сигналит. Андрей переводит на него взгляд. Возможно, видит отрывок появившегося уведомления. Делаю себе пометку на будущее: изменить настройки, чтобы текста не было видно. Хотя что в этом такого? Андрей вчера не смущался, когда ему приходили сообщения от подружки. Так почему я должна?

Девчонки, похоже, и не думают униматься. Опять пишут. А потом еще. Сообщения идут друг за другом.

— Тебя вечером на свидание приглашают. Романтическое. Ты согласна? — интересуется Ковалёв.

Следить за дорогой и всплывающими на телефоне уведомлениями получается так себе. Замечаю, что последнее — действительно с предложением встретиться. От Ярослава. «Ты согласна?» Андрей повторил дословно.

Становится чудовищно неловко. А следом приходит мысль, которая повергает в шок. Предложи сейчас Андрей полететь с ним — и я бы уже отменяла дела и просила девочек прикрыть меня в институте. Жаль, Ковалёв не предложит. Эта фантазия так цепляет, что я до самого аэропорта не могу перестать думать о своей реакции. Импульсы импульсами, Яна, но гордость ведь какую-то нужно иметь!

— Ты сообщишь, когда вернешься? — уточняю, паркуясь у входа в аэропорт, наплевав, что буквально под носом висит запрещающий знак.

Андрею нельзя опоздать на самолет.

— Не знаю, — отвечает он, даже не повернув головы.

Закусываю губу и впиваюсь пальцами в обивку руля до скрипа кожи. Перед глазами возникает картинка, как вчера в клубе я прижималась к Андрею и чувствовала гулкие удары его сердца. Маловероятно, что смогу о таком забыть. Да и не хочу.

— Видео удали, Яна, — напоминает Ковалёв. — Не дай бог, родители увидят, их хватит удар.

— Хорошо, — коротко киваю я и все же позволяю себе взглянуть на Андрея.

Всего несколько часов назад сходила с ума от его рук на своем теле, а сейчас —рассыпаюсь на осколки от равнодушия, с которым он смотрит на меня.

Ковалёв скрывается в здании аэропорта. Я сижу какое-то время, глядя в одну точку. На сердце камень размером с огромный метеорит. Мне жаль, что Андрей улетел.

В институт еду с неохотой, но понимаю, что закрыться дома и грустить — это не вариант. Нужно делать привычные вещи через силу. Завтра станет легче. По-другому и быть не может. Время — самый лучший лекарь.

Вика и Катя обсуждают вчерашний концерт, затем переходят на смерть Пауля. Подробности никому не известны, но в комментариях на его страничке пишут, что парень умер от внезапной остановки сердца прямо на тренировке. Такой молодой... Просто уму непостижимо… Чудовищная несправедливость!

— Всё в порядке? — интересуются девочки, когда я молча стою рядом и невидящим взглядом смотрю в толпу студентов, не участвуя в обсуждениях.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍