Потоп (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич

Вдали появилась конница противника.

Много.

Она активно втягивалась и накапливалась где-то в полутора верстах.

Командир орудия заробел.

Так много всадников в одном месте выглядело пугающе. Особенно для него — совсем юного паренька… бывшего крестьянина. Но он держался.

На плечо легла чья-то рука.

Он обернулся.

— Мужайся, — вполне серьезно произнес командир батареи. Офицер, выслужившийся из крепостных, случайно попавших в армию. Еще в потешные войска петровский. Прошедший и два Азова, и Нарву с Выборгом. Опытный. Матерый.

— Так пойдут же…

— Пойдут. Наплюй. Это — не шведы.

Последнее предложение он произнес таким тоном, будто бы почитал сего неприятеля за сущие отбросы. И презирал его, не считая чем-то значимым и серьезным. Хотя молодой командир пушки не мог разделить это отношения. Сам то он не воевал. И вообще… вон всадников сколько. Уже на глазок тысяч пять. И они продолжали прибывать.

Где-то за спиной бабахнули осадные мортиры.

Подход неприятеля не стал неожиданностью для армии. И его ждали. Среди прочего даже развернув на него осадную артиллерию, способную бить далеко и увесисто.

А чуть погодя в этой бесформенной толпе всадников вспухли взрывы. Артиллеристы осадного парка правильно рассчитали и дистанцию, и время полета бомбы, выставив трубку замедлителя так, чтобы подрыв произошел почти сразу после падения.

Наловчились на 30-фунтовках.

Да и таблицы дальностей и времени полета для осадных мортир составили опытным путем весьма неплохие. Командир пушки об этом только слышал, но даже краем глаза не сумел на них взглянуть.

Несколько секунд.

И польско-литовское войско, собранное преимущественно из шляхты, поступило сообразно этой провокации. То есть, бросилось в атаку беспорядочной лавой, не дожидаясь сосредоточению всех сил.

— Заряжай! Дальней! — разнеслось по округе.

И артиллеристы засуетились.

Восемьсот шагов.

— Пали! — рявкнул молодой командир орудия, повторяя команду начальства.

И все девяносто шесть 3,5-дюймовых пушек ударили почти что слитным залпом. Отчего, даже несмотря на открытый рот и закрытые уши, зазвенело и загудело в голове. А там, вдали, упало около двух сотен всадников. Словно каким-то шквалом ударило по ним или их лошадям.

— Заряжай! Ближней! — вновь послышались команды.

Пятьсот шагов.

Все готовы.

Четыреста шагов.

Напряжение росло. Польско-литовская конница же уже совершенно перешла на галоп, стараясь как можно скорее достигнуть цели.

Триста шагов.

— Пали! — хором разнеслось по округе.

И 3,5-дюймовки ударили.

Жутко ударили.

Несколько сотен всадников от такой подачи полетели на землю. До полутысячи, а может и больше. Все развивалось так быстро, что и не разберешь.

Сами же артиллеристы, бросив свои орудия, отошли за пехоту. Укрывшись за спинами солдат. Которые меж тем присели.

Сто пятьдесят шагов.

Залп!

Тысячи и тысячи мушкетов с дальней линии выпустили свои пули по противнику.

Окрик.

Поднялась следующая линия. И почти сразу — новый залп.

Конница противника от такого угощения обильно летит на землю, но сохраняя инерцию движения, продолжает накатываться.

Полсотни шагов.

Последние две линии дают общий залп. Первая — с колена, вторая — стоя. Стараясь как можно крепче угостить неприятеля.

И… ничего.

Всадники не решились бить натиском пехоту. Да и сработал эффект от урона, из-за которого добрая треть атакующей конницы уже как корова языком слизнула.

Они отвернули.

И бросились обратно туда же, откуда еще совсем недавно пробирались к городу. Туда, куда продолжала прибывать неприятельские войска. Из-за чего беглецы сумели закрутить натуральную давку — ведь в той узости столкнулись две толпы, двигавшиеся в противоположном направлении.

За спиной жахнули вновь осадные мортиры.

И в эту массу людей… в это вавилонское столпотворение опять прилетели 10-дюймовые бомбы. Только усилив панику и хаос. Ну и собрав свою кровавую жатву.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

По пехоте раздались команды.

И всколыхнувшись волной солдаты пошли вперед.

Атакуя в лоб.

Мерно шагая под барабан.

Никаких криков. Никакой суеты…

Словно и не бой, а какое-то представление.

Кавалерия же поскакала куда-то в бок, явно совершая какой-то обходной маневр. И уланы, и карабинеры. Всей массой.

Молодой командир орудия искренне перекрестился. И вздрогнул. Это вновь ударили осадные мортиры, отправляя третий залп тяжелых чугунных бомб по скоплению неприятеля. Отчего парень невольно перекрестился еще раз и даже поцеловал крестик, благодаря небеса.

Что было дальше бывший крестьянин не видел.

Слышал только, что из-за перелеска доносилась стрельба мушкетная. Много. Залпами. Видимо догнали неприятеля пехотинцы. А может и карабинеры стреляли. Как знать?

Но он не забивал себе голову этими вопросами.

Вот вернутся и все расскажут.

А сейчас ему надо было, пользуясь моментом заставить почистить пушку своих подчиненных. То есть, выполнить свои прямые обязанности. Ровно тем же занялись и остальные. Кто-то сам. А кто-то и по окрику командиров батарей…

* * *

Жужжала муха.

Навязчиво.

И летала очень продуманно, стараясь не приближаться на дистанцию вытянутой руки. Конечно, царевич знал, что ни о каком мышлении там и речи не шло. Та горстка ганглий могла лишь имитировать жестко зашитые инстинктивные программы. Но не мог отделаться от навязчивого ощущения, что это насекомое над ним издевается.

Жара стояла несусветная.

Пот по нему струился тоненькими ручейками.

Он вообще за время этого заседания чувствовал себя так, словно промок до нитки, до исподнего. Хотя, конечно, в текущей конфигурации именно с исподнего он намокать и начал.

Очень хотелось кондиционера.

Отчаянно.

Но его не было. И хотя принцип его работы царевич прекрасно представлял, браться пока даже не собирался. Дел и так хватало.

Бодро вращался под потолком вентилятор, давая хоть какой-то ветерок. Их собственно было всего четыре на весь дворец. Тут — в зале для заседаний, у него в кабинете, в зале для приемов и в спальне. Привод их был весьма дурацкий — через вращающие вокруг своей оси трубки на бронзовых втулках. А те от водяного колеса в подсобке. И цистерны, куда по мере необходимости заливали воду как в своеобразный аккумулятор.

Не бог весть что, но даже этому Алексей был рад.

Но сейчас он не спасал.

Хотелось раздеться… а сама одежда бесила…

Слишком толстая… слишком теплая… Даже несмотря на пошив из шелка и льна. Его все равно ведь несколько слоев было…

Люди, сидящие на этом совещании, чувствовали себя не лучше. Однако работа медленно, но верно продвигалась.

Важная работа.

Слишком важная, чтобы махнуть на нее рукой и отложить. Иначе бы царевич уже давно забрался в бассейн. Иной раз ему даже казалось, что там все эти совещания и нужно проводить, чтобы не мучить ни себя, ни людей. Ну или ночью, когда эта чертова жара уже не так шпарит.

—… на северо-восточном берегу Ладоги было обнаружено месторождение олова[2], — произнес докладчик.

Алексей встрепенулся, выходя из этого расплавленного состояния.

— Олово? — спросил царевич. — Олово — это хорошо. Это очень хорошо. Там далеко от берега?

— Прямо на берегу.

— Большое?

— Пока сложно сказать. Требуется более вдумчивое обследование. Судя по всему, оно небольшое и смешанное. Мы там и олово нашли, и медь, и серебро. Там и железные руды хорошие есть. Вот их — довольно много. Но повторюсь — пока рано об этом говорить.