Акция "Ближний Восток" - Олег Шелонин

Из мешка выполз Мышекрут Третий. Вид у него был, надо сказать, не очень: усы обвисли, животик впал, глаза сверкали голодным блеском.

— Что с вами, полковник? Где эполеты, где мундир?

— Съели, — лаконично отрапортовал полковник.

— Безобразие. И это цвет мышляндской нации. Что за расхлябанность? Как вы посмели?

— Жрать очень хочется, — пояснил полковник. — Последнюю головку сыра вчера прикончили.

— Это вы погорячились. Объявляю выговор. Если подобное повторится, разжалую. А теперь внимание: ставлю боевую задачу. Где-то в тюках, — кивнул Баюн на верблюдов, — спрятана карта. Все перерыть, обнюхать, попробовать на зуб, но найти!

— Так точно! — радостно пискнул Мышекрут Третий. — За мно-о-ой!!! — оглушительно пропищал он, и мышиная орда лавиной хлынула из котомки.

Олежка Молотков торопливо закрыл глаза Жасмин и оттащил ее от греха подальше в сторону.

— Найдут они, как же… — сердито пробурчал Багдадский вор, натягивая на себя лапти. — От мертвого осла уши.

— Что-то долго они ищут, — нахмурился Илья минут через десять, подозрительно косясь на бурлящие изнутри тюки. Оттуда раздавался возбужденный писк, хруст и бульканье.

— Папа, — прошептал ему на ухо Багдадский вор, одновременно извлекая из его кармана карту и засовывая ее к себе в халат, — есть подозрение, что надул нас Али. Непростую карту подсунул, волшебную. Вот она — чик! И самоликвидировалась!

— Это мы сейчас увидим, — не стал спешить с выводами Илья.

И они увидели. Из тюков выползали абсолютно никакие мыши. Их разбухшие животики перевешивали, они смачно плюхались на песок и ползли к безразмерной котомке, около которой сидел обалдевший Мурзик. Самые запасливые волокли за собой обглоданные рыбьи скелеты, самые недальновидные, но лихие пищали разудалые песни.

— Докладаю, — изрек Мышекрут Третий, покачиваясь на краю котомки. — Карты в тюках нет… и вообще там уже ничего больше нет.

С этими словами он плюхнулся внутрь. Следом посыпалась его гвардия.

— Приплыли, — резюмировал Илья. — Теперь еще и без продовольствия.

— Говорят, кошачье мясо не хуже крольчатины, — многозначительно сказал Олежка. Мурзик попятился. — Куда двинем? — повернулся лейтенант к Илье.

Подполковник посмотрел на компас.

— Если память не изменяет, туда, — дал он рукой направление.

— Чуть-чуть правее, — деликатно кашлянул Багдадский вор, — там дорога лучше, а потом левее, там еще лучше.

— А ты откуда знаешь? — подозрительно спросил Илья.

— Я же местный житель! — возмутился вор. — Вообще не пойму, зачем вам эта никчемная карта, если есть Шухерман? Теперь вас поведу я! Возражения есть?

Команда Ильи переглянулась. Возражения, может, и были, а вот выхода другого, похоже, нет.

— Ладно, — решился подполковник. — Попробуем тебя в роли проводника, но если что…

Багдадский вор покосился на пудовые кулаки Ильи, поежился, но от намерений своих не отказался.

— Есть подозрение, что впереди нас может ждать засада. Я по-быстренькому на разведку, — предложил авантюрист, по ходу дела шустро отделяя от каравана два десятка верблюдов и связывая их гуськом, — а вы за мной по следам.

Воришка вскарабкался на вожака каравана.

— Куда тебе столько верблюдов? — насторожился Молотков.

— От погони в случае чего удирать. Перекладными будут.

— Да они ж грузовые.

— Умеючи из любого грузового можно арабского скакуна сделать, — изрек Шухерман, втыкая в мосластый зад своего верблюда остро заточенную отмычку.

— Эй, — возмутился Илья, — почему без разрешения…

Поздно. Вожак встал на дыбы, взревел неверблюжьим голосом и рванул вперед, волоча за собой девятнадцать собратьев. Через мгновение они скрылись за ближайшим барханом.

— У тебя нет впечатления, что нас элементарно кинули? — спросил Молотков у шефа. — По-моему, он просто сделал ноги.

— Со мной этот номер не пройдет. По верблюдам! — коротко скомандовал Илья.

32

Изрядно взмыленный Юсуф ибн Абгам подбежал к пещере.

— Паголь: вам завхоз нужен?

— Отзыв: был нужен, уже взяли, — флегматично отозвалась пещера.

— А может, и я на что сгожусь? — продолжал допытываться Юсуф.

— На фиг ты мне сдался…

— Но-но! Паголь, отзыв — все по фогме. Попгошу откгыть!

Изнутри загремели засовы, тяжелые чугунные двери со скрипом распахнулись, и Юсуф ибн Абгам вихрем ворвался внутрь.

— Свет! — крикнул он на бегу.

Пещера послушно выполнила приказ, высветив обширную залу, ровно на одну треть устланную тонким слоем золотых монет. Очень тонким слоем. Толщиной ровно в одну монету. Раньше этот слой был гораздо толще. В него можно было зарыться с головой, и занимал он не один, а целых три акра. Но это все в прошлом. Юсуф ностальгически вздохнул и перевел взгляд на центр зала. Там отдельной кучкой лежали: метла, ятаган, веревка и три золотых на основные расходы, выделенные Юсуфом для поддержания достойного уровня жизни сорока разбойников в этом финансовом году. Благодаря строжайшей экономии они до сих пор были нетронуты. Завхоз бережно перенес их в самый дальний угол, чтобы не спутать с остальными. В финансовых делах он обожал порядок и аккуратность.

— Как из одного акга сделать тги? — глубокомысленно вопросил он пространство.

— С помощью последних достижений науки, — ехидно подсказала пещера. — Сначала проинтегрируй общую массу золота по объему, а потом продифференцируй по площади…

— Чего? — выпучил глаза Абгам.

— …пещеры.

— Издеваться изволите? — рассердился завхоз.

— Ничуть.

— Нет уж, я попгобую иначе. Своим методом.

Метод завхоза заключался в рассредоточении оставшейся массы золота по всей площади пещеры с помощью метлы. Судя по ее потрепанному виду, ей уже не раз приходилось делать эту операцию.

— Ну как? Здогово у меня выходит? — гордо спросил он.

— Угу. На фоне серого камня монетки смотрятся очень эффектно.

— Гм… действительно…

Юсуф ибн Абгам вновь забегал по пещере.

— Где бы золотой кгаски достать, пгомежутки замазать? — тосковал он, нарезая круги по пещере. — Что нас может спасти от гевизии? Что нас может спасти от гевизии?

— Ограбление, — деликатно намекнула пещера.

— Да чего тут ггабить? — отмахнулся Юсуф.

— Это точно, — согласилась пещера, — ты уже почти все украл.

— Попгошу без оскогблений, — обиделся завхоз. — Не укгал, а пустил в обогот.

— Ты это своим коллегам по разбойному бизнесу объяснять будешь, когда они тебя в оборот возьмут.

— Что же делать! — еще больше запаниковал Юсуф.

— Даю еще один намек — ограбление.

В углу тихо звякнул ятаган, и на этот раз до завхоза дошло.

— Точно, — возликовал он, хватая ятаган, — инсценигуем оггабление. Куда бы себя ткнуть?

— Могу подсказать, — хихикнула пещера.

Юсуф пальчиком освидетельствовал остроту заточки и с визгом отбросил ятаган в сторону.

— Он же остгый! — раздался его возмущенный вопль.

— Ну и что?

— Как что? Я же мог погезаться!

— Могу предложить бескровный способ, — услужливо предложила пещера, и перед носом завхоза закачалась веревка.

— Ггандиозно! — обрадовался Юсуф. — Будьте добгы, пониже, не достаю.

Пещера с удовольствием опустила петлю ниже, и завхоз ужом скользнул внутрь.

— Майна!

— Ты бы петельку с пояса на шею переместил…

— Ви таки надо мной издеваетесь! — расстроился завхоз. — А чем тогда пгикажете дышать?

— Об этом я как-то не подумала, извиняйте, — язвительно расшаркалась пещера.

Юсуф ибн Абгам очень обиделся, стянул с себя петлю и разразился гневной речью:

— Стоит хоть газ сделать людям добго, и тебе тут же сядут на шею. Вот тебе стало легче?

— Еще как, — вынуждена была признаться пещера, — на девятьсот пятьдесят три пуда как минимум.

— Девятьсот согок, — автоматически поправил завхоз. Он во всем любил точность.

— Девятьсот пятьдесят три, — уперлась пещера.

— Дикая стгана! Эта каменная дуга кичится каким-то там интеггальным исчислением, а жалкие тгинадцать пудов… — демонстративно ткнул пальцем в пол Юсуф и застыл с отвисшей челюстью.

Пол был девственно чист. Золото исчезло.

— Оггабили… — глаза его заметались по пещере.

В углу призывно блеснули три последние монетки, те самые, выделенные им лично на этот финансовый год. И к ним кралась почти неразличимая на фоне серых камней фигура! За эти монеты завхоз был готов биться насмерть. Юсуф ибн Абгам ринулся в атаку. Ошеломленный натиском Багдадский вор был в буквальном смысле слова взят за глотку.

— Уважаемый, — прохрипел Шухерман, суча ногами по стене, к которой его прижал озверевший Юсуф, — поимейте совесть…