КАББАЛА ВЛАСТИ - Исраэль

Наши предки охотно выдумывали мифы для легковерных гоев, пока и сами в них не поверили. Как скромная девушка Тэсс, они гордились воображаемым родством с сиятельными д'Эрбервиллями. Что ж, «втирать людям очки» - дело несложное. Молодым, семнадцатилетним, загорелым и стройным пареньком я выдавал себя на пляже в Сочи за сына испанского гранда, бежавшего в Советский Союз после победы Франко. Уходя, я уловил чутким ухом слова блондинки - брюнетке: «Что ни говори, а кровь и благородное происхождение сказываются». По этому же принципу пошли иды.

Если же есть среди нас потомки древнего палестинского еврейства, то их легко отличить по любви к Палестине и к своим ближайшим родичам - коренному народу Палестины. А значит, последний выбор остается за нами.

ЧАСТЬ II ЕВРЕИ И СГОВОР ЭЛИТАПОКАЛИПСИС БЛИЗОК

По зеленым лужайкам Гайд-парка бродит старый бродяга с потрепанной картонкой, на которой написано «Конец света близок». Он бродит уже много лет, если это тот же бродяга, который попался мне на глаза тридцать J U лет назад. Но и остановившиеся часы рано или поздно покажут правильное время. Неужели этот зловещий момент наступил?

Волшебная пентаграмма Пентагона сломана, и Вавилонская Башня Близнецов рухнула одиннадцатого сентября 2001 года. Евреи правят в Святой Земле. Курс доллара высок, но творческий потенциал христианского мира достиг своей самой низшей точки; в магазинах - столпотворение, но церкви пустуют; кругом полно дилеров и брокеров, но нет новых художников, поэтов и святых. Наводнения и ураганы, летом снег, зимой -жара, отравленные реки и пересохшие озера напоминают нам, что наша Мать-Земля тяжело больна. Апокалипсис близок, и многие люди остро чувствуют это в последние годы.

Джастин Раймондо рассматривает статью, опубликованную в Weekly World News («этой аляповатой бульварной газете, в чтении которой никто не признается даже у кассы супермаркета»), под странным названием: «Лик Сатаны сфотографирован над американским Капитолием!» Была даже приложена картинка, излучавшая откровенное зло: тонкое, издевательское лицо глядело из плывущего черного облака, горящие безумные глаза, и рот, искривленный в сатанинской глумливой усмешке. WW News цитируют «одного бывшего оперативника ЦРУ, пожелавшего остаться неизвестным»:

«Тут изображено олицетворение ужаса. Ничего подобного мы никогда не видели в этой стране. Имеем ли мы дело со сверхъестественным явлением? Является ли «это» иной формой жизни? Либо, что за черт, я спрашиваю: может, это был дьявол собственной персоной?»

Подобное чувство, некогда разделяемое только очень чувствительными индивидуумами с развитым воображением, либо преданными читателями WWN, сегодня захватило всю шахматную доску социума. В Москве и Нью-Йорке, Иерусалиме и Багдаде, Париже и Берлине, неверующие и практичные люди обращаются друг к другу с вопросом: «Неужели это конец света?»

«Да, он самый», - ответил на этот вопрос известный американский философ, Иммануил Валлерстайн, но добавил осторожную оговорку в заглавие своей книги с весьма точным названием: «Конец (известного нам) Света». Он пришел к выводу, что продолжительный период человеческой истории подошел к своему непредсказуемому финалу. Мир, каким мы, наши родители, наши дедушки и бабушки его знали, и в самом деле приходит к концу.

Он полагает, что «известный нам мир» сложился примерно 500 лет назад в Западной Европе и достиг своего апогея в Соединенных Штатах Америки. Он характеризовался специфическим феноменом, так называемым «капитализмом» или «рыночной экономикой». Валлерстайн смело отклонил аксиому «неизбежного прогресса» и заявил, что подобный феномен не был неизбежным, а являлся случайным и отрицательным процессом, аберрацией в истории человечества. Практически все общества содержали и содержат капиталистические элементы, но обычно они остаются маргинальными. Здоровое общество умеет их ограничивать и сдерживать. Даже когда капиталистические элементы успешно прорывались от периферии к центру, их пытались сдерживать путем экспроприации или погромов. Ведь капитализм - это болезнь, и ее надо уметь остановить, пока она не уничтожила организм общества.

Неизбежность экспроприации заложена в самой сути капитализма. Предположим, что Иуда Искариот не выбросил свои тридцать сребреников, а положил в банк под процент. К нашему времени его вклад стоил бы больше, чем вся земля, даже если бы она была сделана из чистого золота. Но этого не может быть, потому что время от времени происходят экспроприации.

Валлерстайн сравнил этот механизм с иммунной системой организма. Расцвет капитализма в Западной Европе был аномалией, внезапным коллапсом иммунной системы европейского общества. Вирус капитализма прорвался, и Европа встала на путь политического и военного успеха.

Чтобы понять характер европейского преуспеяния, возьмем для примера осажденный город. Пока голодные и слабые граждане ощущают единство своей судьбы, чувство братства поддерживает их. Но когда побеждает индивидуализм, когда клич «каждый - за себя!» открыто звучит на улицах, некоторые люди замечают, что с голодом можно справиться, если заняться людоедством. Сильное и спаянное общество ликвидирует людоедов. Но если чувство общности судьбы и братства подведет, людоеды овладеют городом. Их поведение можно будет считать успешной стратегией выживания. Люди последуют их примеру, потому что люди обычно следуют успешной модели поведения.

Так западная пропаганда призывает незападные народы (в том числе Россию) избрать парадигму индивидуализма, чтобы следовать западной модели. Но эта тенденция губительна, она разрушает общество и природу, и может привести нас на край пропасти. Вероятно, мы уже давно оказались бы под Железной Пятой олигархии, как Джек Лондон предчувствовал еще в 1910 году, если бы русская революция 1917-го не потрясла мир и не предложила альтернативу, пишет Валлерстайн.

Благодаря русской революции народы Западной Европы и Северной Америки получили возможность сформировать свое общество благосостояния, в котором средний класс был заметен, и рабочие жили довольно сносно, а страны «третьего мира» получили отсрочку от карательных рейдов и колониальных захватов. Накануне 1917-го Англия, не смущаясь, обстреляла японский город Шимоносеки, мстя за убийство британского дипломата. Накануне 1917-го голландцы убивали индонезийцев тысячами и десятками тысяч, чтобы обеспечить свое владычество. Накануне 1917-го социальные контрасты и противоречия в европейском обществе были столь же огромны, как в странах современного третьего мира. С крушением социалистической системы в 1991-м году, эта длительная «передышка истории» закончилась. Мы вернулись назад, в 1917-й год, считает Валлерстайн, и оккупация Ирака американцами - прямое продолжение дореволюционной политики англоамериканцев.

Значит ли это, что элиты, потерпевшие поражение в 1917 году, смогли вернуть себе утраченные позиции? Нет. Старые элиты ушли со сцены, князья и графы остались в романах великосветской жизни и в фильмах Никиты Михалкова. Их место заняла новая общественная и духовная сила. В своих статьях я называю их «мамонцами», почитателями Мамоны, или неоиудеями, поскольку эта многонациональная группа имитирует некоторые еврейские тенденции. Мамонцы сражались со старыми элитами на всей поверхности планеты, время от времени заключая союз с левыми силами. Они использовали русскую революцию, чтобы изгнать или истребить старые русские элиты. В Англии и в Скандинавии старая элита потеряла власть с появлением социальной демократии. Немецкая элита была частично уничтожена, частично «перевоспитана» Гитлером, а в Италии местная элита была раздавлена в ходе Второй мировой войны. Пока штурвал власти находился в руках старой элиты, мамонцы проповедовали идею равенства и передачи власти и ресурсов от старой элиты в руки простых людей.

Это было время больших надежд. Богатство и организационные структуры мамонцев помогали подлинным сторонникам равенства, и лишь немногие задумывались над тем, каковы истинные планы их могущественных союзников. Пока банкиры, адвокаты и владельцы СМИ поддерживали гуманистическую повестку дня, гуманисты игнорировали их более глубокие замыслы. Это было ошибкой, потому что тем временем они овладели дискурсом и стали его хозяевами.

Чтобы уяснить этот концепт, вспомним старый фильм Вуди Аллена «What's Up, Tiger Lily?» Американский режиссер взял второсортный японский фильм, слегка перемонтировал и записал новую звуковую дорожку. В результате получился новый фильм с новым объяснением событий, новый нарратив. Нечто подобное делает и Гоблин, знаменитый русский дублер: так, он превратил «Ночной дозор» в «Ночной позор», а «Братство Кольца» в «Братву» переозвучиванием. «Сады скорпиона», замечательный ленинградский фильм, целиком построен на изменении нарратива старых советских фильмов. Как и фильм, наш мир можно озвучить по-разному. Когда вы смотрите хороший фильм, скажем, «В прошлом году в Мариенбаде», без звука или на непонятном вам французском, вы не уверены в том, что вы видите. Наш мир более сложен, чем фильм Алена Рене, и только дискурс помогает нам уяснить весь спектр событий. В свободном дискурсе высказываются различные мнения о содержании «фильма», и «зритель» склонен выбрать усредненную позицию. В режиссированном дискурсе Хозяева исключают неприятные для них опции, и «зрителя» ведут к позиции, «усредненной в рамках предложенного дискурса», что и требовалось.