Клятва орков - Михаэль Пайнкофер

— То были воины-скелеты, жизнь в которых поддерживали не кровь и божественный промысел, а чистая злоба. Похоже, что моей супруге, Аланне, подобные противники небезызвестны, ибо она посоветовала мне обезглавливать костяных солдат и таким образом положить конец их кощунственному существованию. Так нам удалось отразить атаку, но слишком большой ценой.

— Что же случилось? — поинтересовался Улиан.

Насмешка и равнодушие внезапно исчезли из его голоса.

— Аланна… — запинаясь, выдавил из себя Корвин. — Они… они похитили королеву.

Под высоким куполом воцарилась тишина, настолько пронзительная, что можно было услышать, как падает иголка на пряжке. Ни Улиан, ни Корвин не произнесли ни слова. Последний представитель эльфийского Совета пытался справиться с известием.

— Итак, это правда, — наконец произнес он шепотом.

— Что? — поинтересовался Корвин.

— То, что предполагалось всегда, но не было доказано. То, чего опасались еще наши предки…

— Что за усилением Маргока скрывалось нечто большее, чем злость одного отверженного? — высказал Корвин то, что не отваживался произнести эльф. — Что им овладела злая сила и что она дала ему ту власть, которой он обладал?

Улиан лишь кивнул.

— Да, похоже на то, — подтвердил Корвин. — Теперь вы наверняка поймете, почему я пришел в Тиргас Дун: чтобы просить помощи гордого народа эльфов в борьбе против противника, который древнее всего, что мы знаем. Древнее рода человеческого и даже древнее, чем сыновья и дочери эльфийского народа. Вероятно даже, древнее самого Землемирья.

— Я… я понимаю, — пробормотал Улиан, совсем забыв о том, что нужно говорить в pluralis majestatis — настолько сильно потрясли его слова Корвина. Его взгляд утратил спокойствие и мудрость, эльф беспрерывно оглядывался по сторонам, словно пытаясь отыскать то, что было потеряно давным-давно.

— Чтобы удостовериться в том, что происходит в Каль Анаре, я послал еще одну экспедицию, — пояснил Корвин, — экспедицию, которой, как я предполагаю, удастся то, что не удалось остальным. Но в свете недавних событий я больше ждать не могу. Нужно подготовить войско и отправить его в Каль Анар, причем немедленно! Объединенное войско из людей, карликов и эльфов, которое направится в Каль Анар и искоренит сидящее там зло — раз и навсегда!

— Объединенное войско из эльфов и людей… — рассеянно повторил эльф.

— Цивилизованные народы Землемирья должны держаться вместе, — решительно произнес Корвин, — ибо только в том случае, если мы преодолеем старые обиды, мы будем способны победить наших врагов, — на миг его захлестнуло уныние, потому что это были не его слова, а Аланны. Он снова вспомнил о своей любимой, и оставалось лишь надеяться на то, что она еще жива.

Затем он отогнал мысли о ней и напомнил себе о своих обязанностях.

— Это не та битва, которую смогут в одиночку выдержать люди, — решительно произнес он, — ибо началась эта битва тогда, когда нога человека еще не ступала в Землемирье. Война, которую вел много столетий назад эльфийский народ, теперь продолжается, и мы должны завершить ее вместе.

— Я… Мы понимаем, — бесцветным голосом произнес Улиан. — Но хотя Мы согласны с тобой, оказать тебе поддержку Мы не можем и не можем…

— Аланна, — перебил его Корвин, — свято верила в то, что ее братья не оставят нас в столь трудный час. Поэтому она взяла с меня слово приехать сюда и попросить о помощи, если империи будет угрожать опасность. Если вы хотите, чтобы я встал перед вами на колени и стал умолять, то я готов!

И он действительно опустился на колени, что повергло в ужас его спутников.

— Сир! — возмущенно воскликнул Брион. — Не на…

— Успокойся, мой мальчик! — прорычал Корвин. — Здесь речь идет не о гордости одного человека или одного народа, а о благополучии всего мира. Никто не должен сказать, что я был слишком высокомерен и поэтому былые властители Землемирья отказали мне в поддержке, — и он склонил голову, словно вассал перед господином.

Тем не менее смертельно бледное лицо Улиана было подобно каменной маске.

— Что бы ты ни сделал, король Тиргас Лана, — тихо произнес он, — о чем бы ты ни попросил, как бы сильно ни унижался — этот Совет не может удовлетворить твои просьбы.

— Что? — Корвин поднял голову. — Почему не может?

— Разве по пути сюда ты не смотрел по сторонам? Разве ты не заметил, что происходит в нашем городе? Большинство домов брошены, улицы и переулки пустынны. Последние корабли, отплывающие к Дальним Берегам, покинут гавань на днях… Тиргас Дун станет городом-призраком. Лишь холодный камень будет напоминать о славе эльфийского народа, и не останется здесь никого, кто мог бы предоставить помощь и поддержку тебе и твоему народу.

— Так отзовите их! — потребовал Корвин, по-прежнему стоя на коленях.

— С Дальних Берегов? — рассмеялся Улиан, хрипло и безрадостно. — У Нас такое чувство, что ты переоцениваешь привлекательность мира смертных…

— Мне все равно, откуда придут воины, — объявил Корвин. — Они нужны нам здесь и сейчас, а не где-то вдалеке.

— Друг мой, — произнес Улиан и покачал головой, — никто, кто увидел Дальние Берега, никогда оттуда не вернется.

— Даже ради того, чтобы спасти великую дочь эльфийского народа? — спросил Корвин. — Аланна была верховной священнослужительницей Шакары. На протяжении столетий она хранила ваши тайны.

— И она исполнила свой долг, — подытожил мудрец. — Но когда она выбрала жизнь рядом со смертным, то перестала быть одной из Нас. То был ее свободный выбор, и теперь Совет ничего не может для нее сделать, — покачал головой Улиан. — Наш народ отрекся от мира смертных. Мы не можем оказать влияния на его дальнейшую судьбу.

— Но люди не обладают силой эльфов, — напомнил Корвин. — Если все эльфы покинут Землемирье, то больше не будет магии, защищающей людей. Волшебников древних времен больше нет. Нам нечего противопоставить силе зла, кроме храбрых сердец и чистой стали.

— Может быть, и так, — кивнул Улиан. Нельзя было понять, какие мысли скрываются за его непроницаемым лицом. Если он и сочувствовал людям, то умело скрывал это.

Корвин поднялся, черты лица его были не менее непроницаемы, чем у эльфа.

— Я понимаю. — На лбу у него образовалась гневная складка, и, когда он продолжил, в голосе его слышалась несгибаемая твердость:

— Итак, Землемирье погибнет, потому что когда-то эльфы повели себя небрежно и не смогли распознать истинных причин возвышения Маргока!

— Ты говоришь словно ребенок, — бесстрастно произнес Улиан. — Если ты чего-то не добился просьбами, то думаешь, что сможешь сделать это провокацией? Наш народ многое принес в жертву, чтобы оградить мир от зла. Много храбрых сердец, которые сегодня воспевают в песнях, погибли. Тебе не пристало обвинять Нас или уличать в бездействии. Эльфийский род ничего не должен этому миру.

— Простите, — извинился Корвин, которому стало ясно, что в отчаянии он шагнул слишком далеко, — я хотел только…

— Аудиенция окончена, — коротко произнес Улиан.

— Окончена? — озадаченно переспросил Корвин. — И нет никакой надежды, что вы измените свое решение?

— Нет, — решительно покачал головой Улиан. — Иди, король Корвин. Оставь Тиргас Дун и возвращайся в свою империю. Делай там то, что должен, но не рассчитывай при этом на помощь моего народа, потому что получить ее ты не сможешь.

— Я знал это! — воскликнул Корвин. Он в ярости сжал кулаки и на миг снова стал не королем, а охотником за головами, который говорил его устами. — Я догадывался, что вы, эльфы, бросите нас в трудную минуту, еще в тот миг, когда вошел в эти двери. Если бы я не пообещал Аланне, то не просил бы помощи у вас. Что подумает Аланна, если узнает, что ее собственный народ не был готов предпринять хоть что-то для ее спасения?

— Как Мы уже говорили — она больше не принадлежит к народу эльфов. Верховная священнослужительница Шакары выбрала долю смертных.

— Да, — произнес Корвин, — и я все лучше и лучше понимаю, почему она сделала это.

— Иди! — потребовал Улиан, на этот раз горячее.

— Но…

Корвин умолк, когда к нему подошел кастелян, подняв обеими руками жезл, которым возвестил его приход. Предположение Корвина было верно: эта штука могла работать как оружие.

Искатель приключений, скрывавшийся в нем, грубый парень, предлагавший свои услуги тому, кто заплатит, хотел вырвать у кастеляна жезл и ударить эльфа. Но Корвин воззвал к собственному разуму, и король в нем снова одержал верх. Коротко кивнув, что должно было быть достаточным в качестве прощания, он обернулся и, пылая от ярости, направился к выходу. За ним следовали его ребята.

Плащи развевались подобно знаменам, когда они быстро шагали по коридорам. Миновав никем более не охранявшийся вход, они выскочили на улицу и сбежали по ступеням, к подножию лестницы, где солдаты ждали с лошадьми.