Запретная страсть - Дина Маккол

— Готов ты к встрече, Майкл Фрэнко, или нет, но я уже еду…

Не прошло и получаса, как он затормозил у ворот больницы. Здесь творилось нечто необычное: автостоянка была забита машинами, а на парадной лужайке толпились люди.

— Что там происходит? — спросил Джексон охранника.

— Что-то вроде пикничка, — ответил тот. — Хорошо, знаете ли, закусить арбузом на лужайке, попить лимонада в тенечке под деревом. Сегодня первая суббота месяца… семейный день. А вы разве не поэтому приехали?

У Джексона сжалось сердце. Семейный день? Бедная Молли!.. Сколько же таких семейных дней ей пришлось пережить в одиночестве? И сколько еще предстоит, пока врач наконец позволит ему повидаться с сестрой.

— Позвоните, пожалуйста, доктору Фрэнко и узнайте, можно ли войти Джексону Рулу. Я не предупреждал, что приеду, — уныло сгорбившись, попросил он.

Охранник взялся за телефон, а Джексон поставил свой мотоцикл у сторожки и побрел к воротам, чтобы еще раз взглянуть на веселую компанию за оградой.

Он снова почувствовал себя изгоем: опять ему приходится со стороны, через решетку, наблюдать за бьющей ключом жизнью. Правда, эти люди находятся взаперти, а он волен делать все, что душе угодно. Но для чего нужна свобода, если ты одинок?

— Мистер Рул, доктор Фрэнко просит вас подождать здесь. Он сейчас приедет за вами.

Джексон пожал плечами. Как бы там ни было, ему все равно нужно поговорить с врачом. Так хочется услышать что-то обнадеживающее! Пусть доктор хотя бы произнесет имя сестры, подтвердит, что Молли реальна и существует не только в воспоминаниях Джексона.

Спустя несколько минут психиатр подкатил к воротам в тележке для игры в гольф.

— А вот и доктор Фрэнко! — сказал охранник. — Мотоцикл можете оставить здесь — я за ним присмотрю.

Джексон кивнул, с нетерпением поглядывая на доктора. Когда тот приблизился, Джексон забрался в тележку и сел рядом. Фрэнко так широко улыбался, что напряжение Джексона немного спало.

— Добро пожаловать! — добродушно сказал психиатр. — Рад, что вы приехали.

У Джексона екнуло сердце. Неужели его ждут добрые вести?

— Как дела у Молли? Ей лучше? Она уже вышла из…

— Всему свое время, приятель, всему свое время! — усмехнулся Фрэнко. И, развернув работающую на батарейках тележку, покатил обратно к лечебнице. — Да, по-моему, ей лучше. Рецидив, о котором мы недавно говорили, почти прошел. Похоже, что Молли снова воспрянула духом.

— Так я смогу увидеть ее?

Фрэнко нахмурился. Поравнявшись с толпой на лужайке, доктор свернул на тропинку, где народу было поменьше.

— Давайте-ка зайдем с черного хода сегодня. Хорошо?

Джексон растерялся. Значит, Фрэнко не хочет пока устраивать свидание, а из этого следует только одно…

— Вы считаете, что еще рано, да?

Тележка остановилась у пешеходной дорожки,

— Вот сюда, — сказал Фрэнко и жестом пригласил Джексона следовать за ним. После удушающей жары прохладный воздух в помещении показался особенно приятным.

— А не жарковато ли сегодня для пикника?

— Да, — засмеялся Фрэнко, — но дом у нас слишком маленький, чтобы принять такую уйму людей. Так что… либо на улице, либо вообще ничего. Самые заботливые родственники предпочитают перетерпеть неудобства, но не пропускать встречу.

— А как же те, к кому никто не приезжает? Уловив виноватые нотки в голосе Джексона, Фрэнко ласково похлопал его по руке.

— Большинство пациентов толком не понимают, кто чей родственник. Все они так радуются при виде новых лиц, что в каком-то смысле у нас тут возникает одна большая семья.

Они углубились в лабиринт коридоров и наконец оказались возле кабинета доктора Фрэнко. Джексон внушал себе, что все хорошо: ведь Молли все равно не может отличить родных от посторонних. Но при мысли, что сестра до такой степени не в себе, ему едва не стало дурно.

— — Садитесь, Джексон. Не хотите ли глотнуть чего-нибудь холодного? Угощайтесь — — у меня тут все сорта шипучки.

Он открыл дверцу небольшого холодильника, стоявшего на столике, подождал, пока Джексон выберет напиток, а потом и себе взял бутылочку.

— Наверное, жарко было добираться сюда из города? — заметил Фрэнко, внимательно наблюдая за напряженным лицом Джексона.

Тот замер у окна, выходящего на лужайку, стараясь высмотреть в толпе свою сестру. Доктор вздохнул, а Джексон, сделав большой глоток, отошел от окна.

— Может, поговорите со мной, док? Очень хотелось бы услышать добрые вести.

Фрэнко пожал плечами.

— Вот уже две недели я пытаюсь вызвать Молли на разговор о ее детстве. И она говорит… кое-что...

Джексон встрепенулся:

— Что же именно?

— Да не так уж много. Она охотно рассказывает о вашей матери, которая умерла, когда Молли не было еще одиннадцати лет, и о том, что ей нравится арахисовое масло и сандвичи с маринованными овощами. И это все.

Хотя Джексон и был разочарован, он все же рассмеялся:

— Господи, а я и забыл!

Доктор улыбнулся. Джексон Рул не числился его пациентом, но у Фрэнко создалось впечатление, что этот человек переживает какую-то драму и редко откровенничает… А если это будет получаться почаще, то, конечно же, пойдет только на пользу и самому Джексону, и Молли.

— А вы расскажите мне побольше о вашей сестре, — подбодрил его Фрэнко. — Может, с вашей помощью мне удалось бы по-иному строить наши лечебные сеансы.

Улыбка на лице Джексона тут же застыла, огонек в глазах погас.

— Нет. Ничего хорошего вы бы все равно не услышали, — ответил он, отвернувшись, потом допил бутылку одним глотком и швырнул ее в корзину для мусора.

— Послушайте, Джексон, я же не пытаюсь влезть к вам в душу, даю честное слово. И вовсе не стараюсь силком вытянуть то, о чем вам говорить неловко. Но если бы вы сочли возможным….

— Где она? — резко перебил его Джексон, не сводя глаз с беспорядочно суетившейся толпы на лужайке.

Фрэнко вздохнул, поставил свою бутылку на письменный стол и подошел к окну. Братец ничуть не разговорчивее сестры. Что ж, на это есть причины. Психиатр знал, что в детстве оба они подвергались физическим издевательствам. Несколько небольших шрамов осталось у Молли, да и досье Джексона Рула доктор читал. Мальчишке, попавшему в тюрьму за убийство, суждено по гроб жизни носить на своем теле отметины отца-садиста, кости которого давным-давно сгнили в земле. Фрэнко знал и другое: в семьях, где особенно жестоко обращаются с детьми, братья и сестры часто защищают друг друга и никогда словечка лишнего не скажут. И совершенно не важно, что Джексон и Молли уже выросли: у них ведь даже не было возможности эмоционально оправиться от кошмаров детства и ощутить себя взрослыми людьми.