Берсеркер Скверны - Руслан Мельников

* * *

– Аскел! – на выходе из кузницы их остановил незнакомый краснорожий здоровяк с перебитым носом, уродливым шрамом на полморды и неприятной кривой улыбкой. Отнюдь не ослепительной, кстати: зубов во рту краснорожего сильно не хватало, а те, что еще уцелели, были желтыми, как пластмасса, пролежавшая несколько лет на солнце. Зато на викинге щегольски блестели начищенный шлем с высоким гребнем и пластинчатый панцирь.

– Арне? – не столько обрадовался, сколько удивился хэрсир.

Скандинавы перекинулись несколькими фразами. Как показалось Виктору, особой приязни между ними не было. Оба лишь пытались изобразить пристойную случаю вежливость. Но невооруженным взглядом видно: эти двое явно не дружат. Похоже, давние соперники, хотя и непонятно в чем.

Аскел задал какой-то вопрос Арне. Тот ответил. Виктор уловил знакомые слова «ярл» и «Хенрик». Насторожился.

– Василь, о чем они? – тихонько поинтересовался он у помора.

– Говорят о Хенрике. – Василь, внимательно вслушивавшийся в чужую речь, подтвердил его догадки.

– Что говорят-то?

– Что ярл взял припасы, топливо и оружие и отплыл с неделю назад.

«Опоздали! – сокрушенно подумал Виктор. – Все-таки мы опоздали!»

– А…

Задать следующий вопрос он не успел. Помор ответил раньше:

– С ним были крестоносцы и пленница.

Ага, судя по всему, Костяника жива и по-прежнему находится на драккаре Хенрика. Брат Себастьян с картой – тоже. Что ж, Аскел наверняка скоро поплывет за своим ярлом. Значит, расставаться с хэрсиром пока нельзя.

Взгляд Арне тем временем недвусмысленно скользнул по Змейке. Краснорожий хмыкнул. Что-то небрежно проронил, ткнув пальцем в Стрелец-бабу.

– Чего, мля? – теперь встрепенулся Костоправ. – Чего он трендит, а, Василь?

– Змейка ему понравилась, – хмуро ответил помор, отводя глаза.

Виктору показалось, что Василь объявил об этом в щадящих выражениях. Наверное, лекарь тоже это понял.

– Ах он чмо безносое! – Костоправ сжал кулаки. – Да я ж этому уроду башку и яйца поотрываю нахрен и местами поменяю! А сейчас? Сейчас че он там вякает, Василь?

– Просит продать Змейку, – обреченно вздохнул помор.

– Хренасебешеньки! Слышь, ты, мурло краснорожее, мать твою под быконя! – теперь Костоправ обращался непосредственно к Арне. – А жирно не будет?! А задница, едрить ее, не слипнется?! Ишь, сука, губу как раскатал! Ничего, родной, я тебе губу эту твою долбанную сейчас на жопу, мля, натяну, а жопу – на губу!..

Костоправ закипал и уже готов был перейти от слов к делу, но все его бурное возмущение и угрозы вызвали у Арне лишь беглый насмешливо-удивленный взгляд, брошенный вскользь. Конечно, если бы краснорожий понимал хотя бы малую часть из той брани, которую изливал на него лекарь, он бы, наверное, отреагировал иначе. Однако викинг не мог в полной мере оценить красноречия Костоправа. А вот к прелестям чужой пленницы он явно был неравнодушен.

Арне вновь сосредоточился на Змейке, чуть ли не раздевая девушку взглядом.

Стрелец-баба не по-доброму прищурилась, изготовившись дать отпор. Ох, не хотелось бы, чтобы дошло до этого, но… Виктор на всякий случай тоже прикинул, с какой руки лучше вмазать краснорожему, чтобы свалить его наверняка и сразу. Да и Василь, судя по всему, приготовился ввязаться в драку.

К счастью, обошлось.

Аскел ответил краснорожему со сдержанной холодной улыбкой. Тот фыркнул, скривился. Отошел.

– А теперь чего? – потребовал Костоправ. – Чего наш сир херов сказал?

– Сказал, что пленников не продает и не советует связываться со Змейкой, – перевел Василь. – Сказал, что сунувшийся к ней берсеркер погиб.

– Ну че, правильно сказал, мля! – удовлетворенно кивнул лекарь.

Викинги разошлись, явно недовольные друг другом.

– Путет пир, – объявил Аскел, повернувшись к пленникам. Выглядел он скорее озабоченным, чем обрадованным. – Фоины толшны отпрастнофать фосфращение и начало нофофо похота. Фы пойтете со мной. Фам не нато хотить самим по поселку. Мокут пыть неприятности.

– Из-за него? – Виктор кивнул в спину удаляющемуся викингу.

– Ис-са нефо тоше. Он прифык топифаться, чефо хочет. А сейчас он сахотел её, – Аскел кивнул на Змейку.

– К-козлина жопоногая! – недобро протянул Костоправ.

Виктор хотел знать о краснорожем викинге больше.

– Кто это? – спросил он.

– Хэрсир Арне, – хмуро ответил Аскел.

– Хэрсир? Как ты?

– Как я, – со вздохом подтвердил Аскел. – Меня не пыло, кокта уплыфал Хенрик, и ярл остафил ефо фместо сепя. Теперь Арне стесь есть наместник ярла.

Подумав, Аскел добавил:

– Арне шатный и опасный челофек.

– Все вы жадные, – буркнул Костоправ.

– Не фсе, Хрентепе! – возразил Аскел. – Я не есть шатный.

Вопрос был, конечно, спорный, и даже очень. Что, если не жадность, побуждала Аскела отправляться в морские набеги? Впрочем, развивать эту тему сейчас не стоило, и Виктор поспешил перевести разговор на другое.

– Вы с ним не ладите? – спросил он. – С Арне этим?

– Арне тафно хочет пыть ярлом, – задумчиво ответил Аскел. – Очень хочет. И он мошет стать ярлом, если Хенрик не фернется.

– Можно подумать, ты не хочешь? – усмехнулся Василь.

– Хочу, – нахмурился викинг. – Но я – не он. Я – моку. Я – тостоин пыть ярлом.

В его голосе прозвучала непоколебимая уверенность.

* * *

Грандиозная пирушка, которую закатили викинги Стейнхьера, проходила в самом большом доме селения. Насколько понял Виктор, это было жилище вождя-ярла, отбывшего в поход. Теперь здесь всем распоряжался Арне. Причем по-хозяйски так распоряжался, словно Хенрик уже сгинул в западных водах.

«А может, праздник устроен для того, чтобы поскорее выпроводить и Аскела с верными ему людьми?» – подумалось Виктору.

Над засыпанной углями ямой жарилась туша секача. Еще одна – уже запеченная до аппетитной хрустящей корки – лежала на огромном блюде. Широкие столы были уставлены нехитрыми яствами и жбанами с пивом и брагой. Глиняная и деревянная посуда соседствовала с пластиковой, изготовленной еще до Бойни. Кое-где поблескивало начищенное серебро, мельхиор и даже золото. На длинных лавках и земляных скамьях вдоль стен не осталось свободных мест. Кажется, на пир собрался весь поселок. Веселье начиналось, в просторном доме становилось все шумнее.

Пленников за столы, разумеется, не пустили. Аскел оставил их в темном углу за закопченными столбами, поддерживающими крышу, и приставил к руссам двух вооруженных воинов – то ли для пригляда, то ли для охраны от людей Арне. Часовые явно были недовольны тем, что им не доведется принять участие в пирушке, но недовольство свое пока держали при себе.

Виктор подумал, что, наверное, вчетвером они смогли бы разоружить стражу и, возможно, даже пробиться к выходу. Но зачем? Как ни крути, но впереди их все равно ждет совместное плавание с Аскелом. Нужно было догнать ярла.

Утолившие первый голод и опустошившие первые кубки и чаши викинги вдруг примолкли. Взгляды присутствующих обратились к невысокому худощавому и немолодому уже человеку с длинными, рано поседевшими волосами, собранными на затылке в хвост. Незнакомец выглядел не воинственно, не внушительно и не богато. Однако все сейчас смотрели в его сторону так, словно ждали от седого чего-то очень важного. Кто-то вежливо обратился к нему и, похоже, о чем-то попросил. Аскел поддержал просьбу, причем хэрсир, сидевший вместе с Арне во главе самого большого стола, говорил с седым как с равным.

Гудение за столами стихло окончательно. В тишине, нарушаемой лишь потрескиванием углей в очаге, заговорил загадочный незнакомец. Сначала – негромко и отрывисто, потом его голос окреп, зазвучал уверенно и звучно.

Седой говорил долго, протяжно и как-то по-особенному, совсем не так, как викинги общались между собой. Прикрыв глаза, он все говорил, говорил, говорил и умолкать, похоже, не собирался.

Никто не смел его перебить. Викинги внимали каждому слову оратора.

– Кто это? – шепотом поинтересовался Виктор у Василя. – Жрец? Предсказатель?

– Скальд, – ответил помор. – Ну, Сказитель по-нашему. Былины поет.

Собственно, Сказитель викингов не пел даже, а скорее начитывал на память. В руках у него не было никакого инструмента. Музыка не звучала. Но ухо все-таки улавливало своеобразную мелодику и рваный ритм.

Викинги слушали, затаив дыхание. Виктор тоже поневоле вслушивался в чужую речь.

Хрипловатый голос скальда звучал мужественно и красиво. И – странное дело: даже не зная языка, на котором рассказывалась чужая былина, Виктор, тем не менее, отчетливо различал шум волн, вой ветра, скрип уключин, крики берсеркеров и звон металла.

– О чем он… – Виктор осекся.

Как спросить правильно? Поет? Нет, песни как таковой ведь не было. Говорит? Но это была не простая обиходная речь.

Василь хмурился, пытаясь уловить суть сказания.

– Тяжело понять, – не сразу произнес он. – Много незнакомых слов. Но, судя по всему, скальд восхваляет отплывшего в поход ярла.