Поток - Уильям Диц

Но внутри не было ни охраны, ни оружия, в существовании которого клялся ’Куаломей. Значит, пленник мог соврать. И капитан собирался хорошенько побеседовать с чужаком по возвращении на базу Альфа. Пока же он решил обследовать обнаруженный комплекс – на всякий случай. Второй отряд, возглавляемый капралом Ловик, остался прикрывать отход, а все остальные отправились вперед.

Минут через десять капитан услышал оклик десантника:

– Ого! Вы только посмотрите на это. Кто-то выпустил ему кишки.

Джонсон взглянул на труп воина элиты, лежащий на полу. Более того, то там, то сям он видел распластавшиеся тела других ковенантов. Кровь чужаков ровным слоем покрывала стены. Сзади подошел Кейз.

– Что у вас здесь, сержант?

– Похоже, это был патруль ковенантов, – ответил офицер. – Спецназ «Задиры», если судить по черной броне. Все они мертвы.

Кейз оглядел тело и перевел взгляд на Бисенти:

– Какие милашки. Вы, случаем, не успели подружиться?

– Никак нет, только познакомились, – покачал головой десантник.

Еще через пять минут отряд приблизился к огромной металлической двери. Она была заперта, и подобрать код на панели управления не представлялось возможным.

– Хорошо, – кивнул Кейз, оценивая препятствие, – давайте откроем ее.

– Я постараюсь, – ответил инженер рядовой Каппус, – но, похоже, ковенанты очень старались ее запечатать.

– Просто сделай это, сынок.

– Так точно, сэр.

Каппус стащил со спины переносной терминал, подключил его к пульту управления дверью и застучал по клавишам. За исключением тихого попискивания прибора, пытающегося взломать замок, прогоняя через него тысячи комбинаций в секунду, вокруг царила полная тишина.

Десантники нервничали и никак не могли расслабиться. На лбу Каппуса выступил пот.

Они оставались на месте еще несколько минут, пока не увидели, как инженер удовлетворенно кивает и открывает дверь. Десантники направились внутрь, но Каппус вскинул руку:

– Сержант! Прислушайтесь!

Все солдаты навострили уши. До них донесся мягкий, текучий звук, напомнивший шелест змеи. Казалось, он раздается сразу со всех сторон.

Дженкинс чуть не подпрыгнул на месте, но первым сто страхи озвучил Мендоза:

– У меня плохое предчувствие…

– У тебя вечно плохие предчувствия, – прервал его Джонсон.

Он уже собирался отчитать Мендозу, когда его вызвали на командной частоте. Было похоже, что второй отряд попал в беду, но капрал Ловик говорила не слишком внятно, чтобы понять, что же там произошло.

По правде, она и не говорила даже, а кричала.

– Капрал? – отозвался Кейз. – Вы меня слышите? Прием.

Ответа не было.

– Немедленно доставь свой зад ко второму отряду, – обернулся Джонсон к Мендозе, – и выясни, что там, черт возьми, происходит.

– Но, сержа…

– У меня нет времени выслушивать нытье, солдат! Ты слышал приказ.

– Это еще что было? – нервозно произнес Дженкинс. Его взгляд метался среди теней.

– Мендоза, откуда раздался звук? – потребовал Джонсон, мгновенно забыв о втором отряде.

– Оттуда! – воскликнул рядовой, указывая пальцем на темный угол, откуда доносилось приглушенное поскрипывание металла о металл.

Затем закричал от боли рядовой Райли, когда что-то прыгнуло ему на спину и, метя в позвоночник, вонзило в нее острое жало. Солдат выронил из рук оружие и попытался сорвать с себя неведомое существо, заметавшись из стороны в сторону.

– Стой спокойно! Стой! – закричал Каппус, вцепляясь в одну из раздутых тварей на спине друга и пытаясь сдернуть ее.

Большую часть своей взрослой жизни Эвери Джонсон провел в десанте и высаживался на поверхность неизвестных планет большее количество раз, чем все прочие из присутствующих, вместе взятые. За это время ему многое довелось повидать… Но никогда прежде он не сталкивался ни с чем, подобным тому, что пробежало, семеня лапками по металлическому полу, и прилипло к одному из его людей.

Впереди возникло с дюжину одутловатых белых шаров, каждый диаметром почти с метр, покоящихся на непрестанно подергивающихся щупальцах. Они бежали и прыгали в «вольном построении», устремляясь к людям. В один прыжок твари пролетали по несколько метров. Едва не поддавшись панике, сержант открыл огонь короткими очередями.

– Сделаем их!

Кейз сжал в руке пистолет и выстрелил по одной из тварей. Та лопнула, будто воздушный шарик. Взрыв разметал еще трех ее товарок на тонкие ошметки, но их место тут же заняли десятки новых существ.

Теперь становилось ясно, что Каппус был абсолютно прав. У ковенантов имелся повод, чтобы запереть дверь, и теперь они видели причину. Но, может быть… может быть, им удастся отступить и вновь запечатать тварей внутри?

– Сержант, нас окружили!

Но внимание Джонсона было отвлечено на что-то еще.

– Черт возьми, Дженкинс! Стреляй же!

Дженкинс стоял с перекошенным от страха лицом, настолько сжав винтовку в руках, что у него побелели суставы пальцев. Казалось, что мелкие твари возникают прямо из воздуха.

– Их слишком много!

Сержант уже собирался что-то ответить, но тут, словно где-то открыли водный шлюз, людей захлестнул новый поток уродливых шарообразных тварей. Десантники палили во все стороны, многие теряли равновесие, когда по два, три, а то и четыре существа вцеплялись в них и притягивали к полу.

Дженкинсом овладел ужас, и десантник начал пятиться.

Кейз вскинул руки, пытаясь защитить лицо, и чудом успел перехватить одного из крошечных монстров. Сжав существо в кулаке, он раздавил его. Твари оказались очень хрупкими, но их было слишком много. Очередной противник вцепился в плечо капитана, и тот закричал от боли, когда острое щупальце разорвало его форму, погрузилось под кожу и вонзилось в позвоночный столб. Боль агонии была настолько сильной, что Кейз потерял сознание и пришел в себя только под воздействием каких-то химикалий, впрыснутых тварью в его кровь.

Он попытался позвать на помощь, но не смог издать ни звука. Сердце капитана бешено заколотилось, когда он почувствовал, как его конечности отнимаются одна за другой. Легкие налились тяжестью.

Кейз постепенно терял связь со своим телом, которым завладевало что-то злобное, изгонявшее его сознание. Вскоре оно захватило большую часть коры головного мозга, заполнив его таким вселенским голодом, что капитана вырвало бы, обладай он еще хоть какой-то властью над своим телом.

Этот голод был куда больше, чем просто желание насытиться, получить сексуальное удовлетворение или обрести власть. Нет, скорее его можно было сравнить с вакуумом, бездонным водоворотом, поглощавшим все прочие устремления, мысли и даже память о том, кем некогда был Кейз.

Капитан попытался закричать, но и это ему не удалось.

Вид Кейза, сражающегося со своим новым «я», заставил Дженкинса застыть на месте. Впрочем, как только капитан перестал сопротивляться, солдат пришел в себя. Он развернулся и попытался сбежать, но в этот момент почувствовал, как одна из мелких тварей прыгнула ему на спину. Вспыхнула и утихла резкая боль, когда существо вонзило в его спину свое щупальце.

Перед глазами рядового все поплыло, но потом снова прояснилось. Он каким-то образом понимал, что прошло уже некоторое время, но не мог точно сказать, как долго находился в отключке. Уоллес А. Дженкинс оказался в каком-то странном полумире.

Так уж выпали галактические игральные кости, что сознание твари, вторгшейся в разум десантника, повредилось за время долгого сна. Хотя ей и хватило сил, чтобы завладеть его телом и преобразовать его в боевую форму, она оказалась слишком слаба, чтобы полностью повелевать всеми желаниями своего носителя.

Дженкинс, не имея возможности что-либо изменить, полностью осознавал присутствие чуждого сознания, захватившего власть над его телом. Тварь поиграла с его руками, будто ребенок, познающий новую игрушку, и заставила Дженкинса несколько раз пройти по кругу. Рядом стояли бывшие друзья, чей рассудок был полностью уничтожен. Десантник закричал, и воздух даже покинул его легкие, но никто не обернулся.

Глава седьмая

Седьмой цикл, 49 единиц (по военному календарю ковенантов) / Крейсер «Истина и Единение», орбита Гало.

Зука ’Замамей поднялся на борт «Истины и Единения» при помощи главного гравитационного лифта, воспользовался внутренним подъемником, чтобы добраться до командирской палубы, прошел стандартную проверку на посту охраны и предстал перед Советом Владык в рекордные сроки. Все это казалось ему вполне закономерным до тех пор, пока он не вошел в зал, где горела одна-единственная лампа, освещавшая только площадку, предназначенную для посетителей. Не было видно ни Сога ’Роламея, ни пророка, ни все еще остававшегося неизвестным воина элиты.

Возможно, Совет опаздывает, или произошел сбой в расписании, или еще какая-либо бюрократическая ошибка. Но зачем тогда позвали ’Замамея? Местный персонал всегда знал, собрались Владыки или нет.