Канцлер Мальтийского ордена: Вежливые люди императора. Северный Сфинкс. К морю марш вперед! - Александр Петрович Харников

растолковал генералу суть того, что только что объявил император.

Генерал вздрогнул. Он какое-то время стоял, словно библейский соляной столп, а потом осторожно выбрался из толпы и быстрым шагом направился в сторону Миллионной улицы. Я вспомнил, что в доме на этой знаменитой своими дворцами и особняками улице жил Валериан Зубов – «одноногий генерал» и брат Платона и Николая Зубовых. Этот роскошный особняк Валериану Зубову подарила в свое время Екатерина II. В наше же время в нем располагался Комитет по физической культуре и спорту Петербурга. Пару раз мне приходилось в нем бывать, и мне запомнилась его парадная мраморная лестница и просторный зал с потолком, украшенным гипсовой лепниной.

Наши ребята в невзрачной кибитке, запряженной лохматой лошаденкой, последовали вслед за ганноверцем. Догадавшись, что тот направился к дому, в котором жили братья Зубовы, они обогнали Беннигсена и поехали по Миллионной в сторону Зимнего дворца. Миновав дом, в котором когда-то жил Густав Бирон – брат фаворита императрицы «престрашного зраку» Анны Иоанновны, – Герман и два его спутника вылезли из кибитки. Один из них держал в руках лубяной короб со свежеиспеченными калачами.

Как и было заранее договорено, Совиных и его напарник, Никита Горохов, отправились навстречу Беннигсену. Второй агент Тайной экспедиции, Григорий Зернов, взгромоздив на голову короб с калачами, неспешно шел за ними следом.

Ребята из «конторы» XIX века умели работать. Поравнявшись с генералом, Григорий сделал вид, что поскользнулся, уронил короб на землю, и калачи покатились под ноги Беннигсену. Тот отпрянул в сторону от неожиданности. Тем временем Герман и Никита, успевшие зайти за спину ганноверца, развернулись и бросились на помощь торговцу калачами, который с жалобными воплями опустился на колени и собирал в короб вываленный в снегу товар. Беннигсен, поначалу с подозрением смотревший на незадачливого простолюдина, видя его неподдельное огорчение, злорадно захохотал. А Герман тем временем успел незаметно приколоть булавку с радиомикрофоном к мундиру генерала, после чего вместе с Никитой стал помогать Григорию собирать калачи. Беннигсен, пробормотав что-то под нос по-немецки, подошел к двери особняка Зубова и постучал. Ему открыли, и он, оглядевшись по сторонам, быстро юркнул в парадную.

Герман проверил «жучок» и, убедившись, что тот вполне исправен и работоспособен, сел в возок и стал вести запись беседы Беннигсена с братьями Зубовыми. О благополучно завершенной операции Герман доложил мне по рации.

А я, дождавшись завершения вахтпарада и развода караула, приблизился к Павлу и поприветствовал его.

– Ну как вам, господин подполковник, понравилась выправка моих солдат? – поинтересовался император.

– Красиво, – кратко ответил я. – У нас тоже существуют подобные ритуалы. Но, государь, я бы хотел поговорить с вами о важных делах. Можете ли вы уделить мне полчаса?

– Я полностью в вашем распоряжении, – сказал Павел. – О чем пойдет разговор?

* * *

3 (15) марта 1801 года. Санкт-Петербург.

Патрикеев Василий Васильевич, журналист и историк

Ай да Павел Петрович! Ай да хитрец, ай да ловкач! Как это он лихо все провернул – взял да и назвал своим наследником Константина, а Александра аккуратно задвинул в дальний угол, словно стул со сломанной ножкой. Я находился недалеко от царских сыновей и видел, что с ними творилось сразу после заявления императора. Константин сначала побледнел, а потом залился густым румянцем. Окружающие его вельможи тут же стали вокруг него в «позу ку». Руки, правда, они не растопыривали и на корточки не присаживались, но всеми принятыми здесь способами царедворцы поспешили выразить почтение цесаревичу № 2, который по велению своего августейшего отца в мгновение ока стал цесаревичем № 1.

А вот Александру явно поплохело. Он сбледнул с лица и едва не упал в обморок. Как я понял, этой ночью у него состоялся задушевный разговор с императором. Александр до последнего момента надеялся, что папа просто хочет его припугнуть. А тут раз-два – и в дамки! И куда теперь ему, бедному, податься? Хорошо, если разжалованного наследника просто отправят в один из загородных дворцов под Петербургом, где он будет скучать на лоне природы со своей нелюбимой женой Елизаветой Алексеевной и напропалую изменять ей с Марией Нарышкиной. А князь Адам Чарторыйский, в свою очередь, будет всеми доступными ему способами утешать великую княгиню, попутно украшая ветвистыми рогами своего лучшего друга и делая детишек, которых почему-то все считают чадами императорской фамилии. В общем, почти шведская семья. И никто их за это не осудит – на дворе был «галантный век», когда все приличные люди имели любовников или любовниц. Причем нередко сразу в нескольких экземплярах.

Смех смехом, но своим весьма хитроумным решением Павел создал немало проблем и нам. Дело в том, что до сих пор мы знали, что все в этом мире развивается по тому же варианту, что и в нашей истории. А теперь ход событий резко изменился, и мы можем лишь предполагать, что тот или иной персонаж собирается отмочить.

После окончания вахтпарада и развода караула я направился в сторону императора, который в этот момент о чем-то беседовал с цесаревичем Константином Павловичем. Тот горячо благодарил отца за решение, сделавшее его реальным претендентом на российский престол. Правда, особого восторга на круглом курносом лице Константина я не обнаружил. Видимо, он прекрасно понимал, что император из него будет никакой, и, вполне вероятно, история в скором будущем снова вернется в свое привычное русло. В конечном же итоге императором станет Николай, которому сейчас еще нет и пяти лет. Ну что ж, поживем – увидим… Если доживем…

Александр же уныло поплелся в Михайловский замок. Похоже, что он не смог сдержать слез – я заметил, как он несколько раз прикладывал к лицу носовой платок. Никто из обычно сопровождавших его лиц не последовал за ним. Что ж, sic transit gloria mundi, как говорили древние. Что в переводе с древней латыни на язык наших родных осин означает: «Так проходит слава мирская».

Павел тем временем закончил разговор с Константином, поцеловал его в лоб и перекрестил. Потом он увидел Игоря Михайлова и жестом подозвал его. Я решил дать им возможность пообщаться. Оглянувшись, заметил Алексея Иванова. Он стоял со своей дочкой и о чем-то увлеченно с ней беседовал. Я подошел к ним.

– Утро доброе, – поздоровался я, – как вам понравилась вся эта шагистика под флейту и барабан?

– Доброе утро, – ответил Алексей. – В общем-то, я не увидел ничего нового. Те же строевые занятия, только в форме XIX века. Тут ведь самое главное – не переборщить. Армия – это не только красивая форма на синхронно марширующих солдатах. Армия