Три кита и бычок в томате - Наталья Александрова

– Мальчик! – крикнула она, увидев тщедушную фигурку в длинном плаще, соединенную поводком с огромным сенбернаром. – Мальчик, случайно не знаешь, где тут четвертый дом?

Существо с собакой остановилось, достало пачку сигарет и закурило.

– Мальчик, тебе в школе не говорили, что в твоем возрасте курить вредно? – назидательно проговорила Жанна.

– Девочка! – отозвалось существо скрипучим прокуренным голосом, и хрипло закашлялось. – Девочка, в моем возрасте уже ничего не вредно!

– Ой, извините, – Жанна присмотрелась к фигуре в плаще и поняла, что перед ней стоит миниатюрная худенькая старушка. – Ой, извините, я вас приняла за мальчика…

– Бывает… Ларри, даже не думай об этом! – прикрикнула старушка на сенбернара, попытавшегося поднять лапу на Жаннину машину. – Так вы что – ищете мемориальную избушку?

– Ну да… – смущенно призналась Жанна, – ту, где бывал Калинин…

– Вы что – из коммунистов или так просто отечественной историей интересуетесь?

– Интересуемся… просто так… – уклончиво проговорила Жанна.

– Тогда поезжайте по этой дорожке, увидите помойку, объедете ее слева, там и будет эта избушка…

Поблагодарив даму с собачкой, Жанна круто вывернула руль и медленно покатила по широкой грунтовой дороге, проложенной между двумя панельными домами. В глубине квартала действительно обнаружилось невзрачное кирпичное строение, внутри которого стояли мусорные баки. Объехав этот жизненно необходимый элемент городского хозяйства, подруги увидели аккуратный двухэтажный бревенчатый дом, на стене которого красовалась мраморная доска с памятной надписью.

– Ну вот она – фамильная недвижимость Марфы Семеновны Пельменевой, по совместительству мемориальный объект! – объявила Жанна, остановив машину возле избушки и заглушив мотор.

У домика было два входа: один – ведущий в мемориальную квартиру путейской вдовы, другой – в жилище неугомонной Марфы Семеновны Пельменевой. Жанна поднялась по скрипучим ступенькам и надавила на кнопку звонка. За дверью хрипло протренькало, но на звонок никто не отозвался. Тогда Жанна постучала в дверь, что тоже не привело ни к какому результату.

– Нету дома… – вздохнула Жанна, спускаясь с крыльца. – Ушла куда-то…

– Моя тетка, уходя из дома, всегда оставляла ключ вот в этом месте, – проговорила Катерина, наклоняясь к водосборной кадке. – Смотри-ка, и эта так же делает!

Она немного сдвинула тяжелую кадку и подняла впечатавшийся в сырую землю массивный старый ключ. – Вот что значит – старое воспитание! Ничего не боятся! Ведь так к ней кто угодно может забраться…

– Вроде нас, – закончила Жанна фразу и взяла ключ из Катиных рук.

– Жанка, ты что? – попыталась остановить ее Ирина. – Разве можно без хозяйки…

– Если мы будем ее дожидаться, дождемся только вашего длинноволосого приятеля! Как я понимаю, он охотится за тем же, за чем и мы, и вопрос, кто кого, решают часы, а может быть, даже минуты!

С этими словами Жанна вставила ключ в замочную скважину, повернула его и открыла дверь.

В жилище Марфы Семеновны пахло так, как обычно пахнет в домах у одиноких старушек – немного затхлостью, немного лекарствами, немного корицей и прочими специями. На окне стоял горшок со столетником, еще один, с цветущей геранью – на этажерке.

– Ну и где мы будем искать эти алмазы? – проговорила Ирина, в растерянности оглядевшись по сторонам. – Тут запросто можно целый сундук с сокровищами спрятать, и в жизни не найдешь!

Действительно, запасливая Марфа Семеновна обросла за долгую жизнь бесчисленным количеством вещей. Из-под кровати выглядывал старый фанерный чемодан, в углу красовался неподъемный кованый сундук, этажерка была заставлена многочисленными шкатулками и коробочками, не говоря уже о шкафах и шкафчиках, видневшихся в соседней комнате.

– Ну, исходить нужно из того, – начала Жанна, – что Гранатов заезжал к тетке ненадолго, и если спрятал здесь алмазы, то где-то почти на виду. У него просто не было времени и возможности возиться с теткиными сундуками и шкатулками. Кроме того, он не стал бы класть туда камни, потому что это слишком очевидно, да и старуха на них может случайно наткнуться…

– Значит, нам нужно искать такое место, которое, с одной стороны, очень близко, с другой – не придет в голову постороннему человеку, – констатировала Ирина.

– Очень мило! – подала голос Катя. – Мыто как раз посторонние, значит, нам это и не придет в голову…

– Постойте, – Жанна наморщила лоб. – Дайте вспомнить, что мне говорила старуха… Она сказала, что племянник заехал к ней и помог протопить печку… Печку! – И Жанна кинулась в соседнюю комнату, большую часть которой занимала массивная, аккуратно побеленная печь с дровяной плитой.

– Это должно быть где-то здесь… – бормотала Жанна, открывая печную заслонку и тыча кочергой в золу.

– Сама подумай! – остановила ее Ирина. – Как он мог положить алмазы в печку? Ведь он ее топил! И старуха могла в любой момент снова затопить! И плакали тогда все алмазы! Они ведь отлично горят, ты же знаешь – алмазы это углерод!

– Действительно, – вынуждена была согласиться Жанна. – Но тогда где же он их спрятал?

– Думаем! – протянула Ирина. – Это должно быть где-то близко, но в безопасном месте… и чтобы Марфа Семеновна случайно на них не наткнулась…

– Девочки, ну где же? Где же? – выкрикивала Катя, суетливо топчась вокруг печи. – Ну где же это может быть?

– Катька, не суетись! – прикрикнула на нее Ирина. – Не путайся под ногами! Ты занимаешь слишком много места…

– Ну вот, опять начались намеки на мое телосложение! – надулась Катя. – И ничего я не толстая, я просто крупная… И покойный Гранатов, между прочим, был довольно крупный мужчина… А эта Марфа Семеновна, наверное, маленького роста…

– Маленького, – подтвердила Жанна, – но достать может лучше любого верзилы…

– Вот! – радостно воскликнула Катя. – Вот в чем дело!

– В чем? – равнодушно переспросила Ирина. – Катька, не мешай думать!

– Я не мешаю! Я помогаю! Гранатов был гораздо выше своей тетки, и если ему нужно было быстро спрятать камни в недоступном для нее месте, он должен был спрятать их наверху! То есть вот там! – и Катерина победным жестом протянула руку в направлении печной вьюшки, расположенной на трубе под самым потолком.

– А ведь она, наверное, права! – удивленно проговорила Жанна, проследя за Катиной рукой. – Ну-ка, есть здесь какой-нибудь стул?

– Табуретка подойдет? – оживилась Ирина.

Более чем! – Жанна ловко вскарабкалась на крепкий массивный табурет, открыла вьюшку и по самый локоть засунула руку в темное отверстие.

– Грязно-то как! – недовольно проговорила она.

– Ну как, что-нибудь там есть? – взволнованно осведомилась Катерина.

– Кажется, есть… – и Жанна вытащила на свет божий поношенный кирзовый сапог.

– Что это? – удивленно осведомилась Катя.

– Я слышала, что в этом сезоне в моде осенние сапоги, но мне казалось, не совсем такого фасона, – насмешливо проговорила Ирина. – Кроме того, он только один…

– Будешь умничать, я в тебя запущу этим сапогом! – отозвалась Жанна. – Мне сверху очень удобно! Вы можете подождать одну минуту, в этом сапоге что-то есть…

Она перевернула сапог и вытряхнула из голенища небольшой холщовый мешочек.

– Ой, что это? – воскликнула Катерина и выхватила мешочек у подруги.

– Именно то, из-за чего все так суетятся! – уверенно проговорила Жанна. – Не думаю, что господин Гранатов спрятал в печке у своей любимой тетушки круглую печать комитета культуры или почетный знак «отличник бухгалтерского учета».

Катерина развязала мешочек, заглянула в него и разочарованно протянула:

– Ой, какие-то серенькие камушки…

– Ну-ка дай взглянуть! – Жанна спрыгнула с табуретки и протянула руку за мешочком.

– А ты думала – как выглядят необработанные алмазы? – проговорила Жанна, вытряхнув на ладонь невзрачный камешек величиной с небольшую фасолину.

– Ну, я думала, они хотя бы прозрачные и блестят…

– Прозрачными они станут только после первичной обработки, а блестеть будут, когда им придадут окончательную форму – огранят в бриллиант, «маркизу» или «голландскую розу». Больше всего блеска создает бриллиантовая огранка.

– А разве бриллиант и алмаз – не одно и тоже?

– Ой, Катя, до чего же ты неискушенная! – вступила в разговор Ирина. – Бриллиант – это обработанный алмаз, да и то не всякий…

– Ну, конечно, наша писательница очень подкована в этом вопросе! – ехидно вставила Жанна. – Ведь ее просвещает по части бриллиантов сам господин Абаканов, бриллиантовый король! Причем просвещает едва ли не каждый день, а может быть, и каждую ночь…

– Жанка, прекрати немедленно! – набросилась Ирина на подругу. – Ты прекрасно знаешь, что между нами ничего нет!

– И очень глупо с твоей стороны! – парировала Жанна. – А покраснела-то, покраснела!