Исцели меня (СИ) - Юнина Наталья

— Со мной все хорошо, Глеб Александрович, — совершенно несвойственным голосом, хрипло произнесла Варя. — Жду обследование.

— Варя — это я.

— Ой, Соня. Это ты.

— Я. Ты меня не обманываешь? С тобой точно все хорошо? У тебя странный голос.

— Точно. Мне еще на скорой какой-то анальгетик ввели. Я не хочу громко разговаривать, рядом со мной лежит мужчина и тоже ждет, — еще тише произносит она.

— А почему мужчина? Ты не в палате?

— Нет. Это что-то типа… смотровой, — с заминкой произносит Варя.

— А что за диагноз, не сказали?

— Да какие-то заумные слова, сами толком не знают. Сейчас жду обследование. Сонь, а у тебя все хорошо?

— Нет. Плохо, — чувствую себя полнейшей паскудной эгоисткой, но по-другому не получается.

— А что не так? Он тебя чем-то обидел?!

— Нет. Я сама себя обидела. Варь, я… задам тебе вопрос, только ответь честно, пожалуйста. Поклянись своей жизнью.

— О, Господи, Соня.

— Вопрос нормальный, но мне нужен крайне честный ответ. Поклянись, что скажешь правду.

— Клянусь.

— Глеб, он какой?

— В смысле?

— Ну… красивый с твоей точки зрения? Помнишь мы актеров оценивали, их лица и тела. Так вот, так же оцени. Не свои личные предпочтения, а со стороны, то есть объективно. Глеб по-твоему красив? И еще… он старый? Ну выглядит старо? И уши.

— А уши-то что?!

— Уши у него как у чебурашки или нет? Можешь по десятибалльной системе. Только честно. Ты поклялась.

— Честно? — задумчиво произносит Варя. — Сонь, тебе зачем это надо?

— Я хочу кое-что для себя понять.

— Ну если объективно, то на восьмерку. Молодым выглядит. На лицо красив, уши особо не замечала, ну может чуть выпирают, но незаметно. Вообще красивый мужик и глаза мне его нравятся.

— А почему тогда не десятка? — удивленно интересуюсь в ответ.

— А он… задохлик.

— В смысле?

— Не мощ… мыщцы надо бы подкачать. У меня, кажется, и то плечевой пояс развит сильн…

Договорить Варя не успела. Судя по звуку уронила трубку. Ну трындец…

— Спасибо огромное, — слышу очень приглушенно Варин голос. — Соня, я тут. Телефон выронила, вот медбрат подал.

— Слава Богу.

— Фух. Так зачем тебе нужна моя оценка его внешности?

— Понять насколько я предвзята, — честно и не задумываясь отвечаю я. — Это все сложно объяснить. Я его всегда воспринимала в качестве источника раздражения, он… мне просто было комфортно его ненавидеть. А сейчас я уже ничего не понимаю.

— Сонь, он все-таки тебе что-то сделал за время моего отсутствия?

— Он меня поцеловал, Варя.

— Насильно?!

— Нет. Мне даже понравилось. Хотя, сначала было стыдно не знать, что делать и куда девать язык. Кстати, я так и не поняла, как технически это получилось, — усмехаюсь в голос. — Но как-то получилось. Что мне делать дальше, Варь?

— В каком смысле?

— В прямом. Я привыкла жить одним Сережей, хоть и понимаю, что это глупо. Но я так привыкла, как бы убого это ни звучало. А теперь Глеб. Мне все это не нравится.

— Тебе же понравилось с ним целоваться. Так в чем проблема? Он же неплохой и заботливый, пусть и не в меру. Что тебе не нравится, Сонь?

— Мне не нравится, что… мне это нравится, — сквозь истерический смех проговариваю я, обводя пальцами контуры своих губ. Смеюсь, а хочется плакать.

— Сонь?

— Все, Варь, прости. Напиши мне смс, как только узнаешь, что с тобой или позвони. Хорошо?

— Да, конечно.

— Ну все, пока.

Быстро кладу трубку и откидываю голову назад. Вопрос «что делать» сейчас очень актуален. Правда, ответа я не знаю. Зато я вновь беру телефон Бестужева и в наглую лезу в галерею. Кошка. И старушка с ободком на голове вместе с этой самой кошкой, по всей видимости, и есть его бабушка. Все. Не густо.

— Кажется, я не давал разрешения лазить в моем телефоне, — от внезапно прозвучавшего голоса, я не только чуть не выронила телефон, но и заработала очередной приступ тахикардии.

— Извини. Я только кошку смотрела.

— Там нечего смотреть, — вырывает из моей руки телефон и убирает его в карман штанов.

— А где еда? Еще не привезли?

— Еды не будет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Почему?

— Потому что я не принимаю заказ с опозданием на пятнадцать минут, — грубо произносит Глеб. — Давай я перенесу тебя на кровать и закончим на сегодня столь неприятный для тебя вечер.

Ничего не произношу в ответ. Просто не знаю, что сказать. То, что настроение Глеба изменилось — факт. Правда, он никак это не демонстрирует на мне. Поднимает на руки и вполне бережно укладывает меня на кровать. Быстро идет к двери и без слов подвозит мое кресло прямо к кровати.

— Твой телефон на полке. Тебе что-нибудь нужно принести? Может, воду? — хотелось бы сказать спагетти с морепродуктами. Есть реально захотелось, вот только это совершенно неуместно.

— Нет, ничего не нужно, спасибо.

— Звони, если что-то понадобится.

— Глеб, — сама не ожидая того, хватаю его за руку.

— Что? — пристально смотрит на мою руку.

— Прости меня. Я не хотела тебя обидеть.

— Меня сложно обидеть, Соня. Спокойной ночи, — аккуратно высвобождает мою руку и, не оборачиваясь назад, идет к двери.

Странный вечер. На душе полное опустошение и какая-то горечь. И сна ни в одном глазу. Наверное, я бы и дальше считала овечек, если бы не сигнал смс.

22:40

«Что я сделал тогда не так? Не бери нашу последнюю встречу и тот разговор. В чем изначально мой прокол?»

Хороший вопрос, только правда лишь в том, что прокола не было. Просто был Сережа…

Глава 29

Два года назад

— Ну больно же, Соня! — громкий Дашин визг приводит меня в чувство.

— Прости, я задумалась. Может тебе что-нибудь попроще сделать? Это слишком сложная прическа.

— Ты обещала мне эту косу. К тому же, ты умеешь их делать. А если не хочешь, чтобы я была красивой, то так и скажи, — обиженно бросает Даша, смотря на мое отражение в зеркало.

— Не неси чушь, пожалуйста.

— Тогда сделай мне эту прическу. И вообще, ты нарушаешь договор. Я тебе рассказала, о чем красавчик говорил с папой, а ты мне только волосы тянешь, — не знаю на что больше акцентировать внимание. На то, что Даша считает бородатого красивым или на то, что, по ее словам, папа говорил с ним о браке. О моем, блин, с ним браке. Чушь! Просто редкостная чушь. Вот только Даша на удивление была убедительна. Или это просто хорошая попытка меня взбесить, зная мои слабые стороны. Угораздило же когда-то ляпнуть ей про Сережу. Теперь я на подсознательном уровне чувствую, что она этим может активно пользоваться. — Ну, Соня! Мы и так на завтрак опаздываем. Шевелись, блин.

— Все, все, делаю.

— И волосы не вырывай мне, пожалуйста. У меня, в отличие от тебя, нет такой шевелюры, мне каждая волосинка важна. Лысой меня точно замуж никто не возьмет.

— Не вырываю. А как ты думаешь, почему он у нас ночует?

— Потому что он бомж и ему негде найти ночлег.

— Очень смешно.

— Ага. Ну, наверное, чтобы в любой момент прийти к тебе в комнату и познакомиться поближе, — выдает Даша, не скрывая смеха. — Не ну а чо? Мне кажется, так и есть. И деньги экономит, чтобы гостиницу не снимать и будущая жена под боком. Ай! Ну больно же, Соня.

— Хватит нести чушь.

— Ничего я не несу. И у меня петух слева, ты не видишь?

— Сейчас будет и справа.

— Какая же ты все-таки стерва. Я тебе про разговор сказала, а ты мне только волосы дерешь. Нечестно как-то, не находишь?

— Все, ладно, прости. Просто не говори ерунду.

— Прощу, если дашь мне еще розовое платьишко. Я посмотрела, мне прям очень пойдет.

— У тебя куча платьев, это, во-первых, во-вторых, оно тебе большое.

— У тебя красивее. Я надену лифак с поролоном, и трусы с накладной попой. Последние купила недавно, все будет в самый раз. Дашь?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Дам, — нехотя соглашаюсь я.

— Пасиб.

Теоретически, я понимала, что если папин гость ночует у нас в доме, стало быть и завтракать он будет с нами за общим столом. Понимать-то понимала, вот только как вести себя при этом мужчине после Дашиных слов — не знала. Особенно после вчерашнего, когда этот гад щелкнул меня по носу, пристыдив за несостоявшееся подслушивание тупым анекдотом. Вот и получается, что я в полном ступоре. И спустившись с Дашей на завтрак, мой ступор только усилился. Наблюдая за тем, как все рассаживаются за стол, единственное желание, возникшее в моей голове — сбежать.