Попала!. Дилогия (СИ) - Чернованова Валерия Михайловна

Я крепче сжала в руке бокал и нервно уточнила:

— Что за непотребства?

— Самые разные, — сверкнула глазами служанка. — А потом выбрасывают их мёртвые тела за завесу. Звери они! Самые настоящие звери! Все Дикие. Даже мелкие народцы вроде накшерров. Это после метки они превращаются в послушные марионетки, а так их всех следует опасаться. А вы что удумали? Дружбу с феями водить. Так вы нас всех выдадите и погубите!

Саранна любила поворчать, к этой особенности её характера я уже привыкла, поэтому сейчас пропустила упрёки мимо ушей и продолжила думать о сказочных созданиях.

Сделав небольшой глоток, поинтересовалась:

— Зачем людям рабы из Срединных земель? Экзотики не хватает?

Служанка переместилась в другой конец спальни, к кровати, чтобы стянуть парчовое покрывало и убрать лишние подушки да валики.

— Накшерры паталогически верны своим хозяевам. Им можно доверить любую, даже самую страшную тайну — не выдадут. Хоть под страхом смерти, хоть под самыми жестокими пытками. Ну а феи… Они трудолюбивы и очень полезны нашим леди.

— Что значит полезны?

— Помогают долгое время оставаться красивыми и молодыми. Феи в Треалесе на вес золота.

— И тем не менее вы обращаетесь с ними, как с насекомыми.

Саранна пожала плечами и, взбив подушки, сказала:

— Обращаемся так, как они того заслуживают. Прошу, ваше величество, постель готова.

— Я здесь ещё немного посижу, почитаю и дождусь грозы.

Служанка негромко хмыкнула, как будто хотела сказать: «странная вы», но делиться мнением на этот раз не стала. Спросив, нужно ли мне ещё что, и получив в ответ:

— Можешь быть свободна, — присела в коротком реверансе и вышла из спальни.

А я погладила перевёртыша, тихонько пробормотав:

— Дикие жестоки к людям, люди к Диким. Мне даже представить страшно, как меня встретят в Срединных землях. Но об этом я подумаю после. Сначала надо придумать, как пройти сквозь завесу. Вот что, малыш, нам с тобой делать?

Как это водится, малыш не ответил. Отставив бокал, я переложила Миура к себе на колени и погрузилась в чтение.

Всю ночь ветер завывал и бился в окна, дождь хлестал по стеклу, а от громовых раскатов, пугающе сильных, яростных, казалось, дворец рухнет в любую секунду подобно карточному домику. Падёт башня за башней, обвалятся террасы, и меня погребёт под его обломками.

Я долго читала, сначала возле окна, потом в кровати, пока сморённая усталостью наконец не уснула. Утром, не успев открыть глаза, почему-то прежде всего подумала о муже. Нет, я вовсе по нему не соскучилась, боже упаси! И продолжаю наслаждаться его отсутствием, даже несмотря на хлопоты, связанные с должностью государыни. Наверное, всё дело в ночном ненастье. Это оно натолкнуло меня на мысли о Галеано.

Надеюсь, дождь не застал его где-нибудь в дороге. И молнии… От них всю ночь небо так и сверкало. А впрочем, мне-то какое дело? Да пусть хоть тысячу раз промокнет и заболеет — пофиг! Вот честно!

И тем не менее я почему-то продолжала о нём думать. Не хотела, но всё равно это делала.

Скверно, очень скверно.

Феи, как обычно, явились все вместе и, как всегда, сияли жизнерадостными улыбками. Поначалу они меня немного побаивались, но видя, что я не собираюсь на них рычать, как Саранна, оставили страхи и теперь с явным удовольствием прилетали ко мне. А может, так рвались к Миуру. От моего питомца малышки были в восторге, и он отвечал им взаимностью.

— Доброе утро, ваше величество!

— Ваша красота ослепительна!

— Ваши нежные черты лица восхитительны!

— Нет никого вас прекраснее и замечательнее!

Что называется, свет мой зеркальце скажи.

Нет, феи не были подхалимками и засыпали меня комплиментами не из лести, а просто потому, что везде и во всём видели только хорошее или, скорее, самое лучшее. Даже там, где его не было. Даже несмотря на рабские метки, темневшие на их изящных плечиках. Такие крошечные, что я их не сразу заметила.

— А от тебя, Иви, я сегодня не услышу комплимент? — улыбнулась я последней влетевшей в спальню малышке.

— Ох, простите, ваше величество, я… — не то испуганно, не то расстроенно начала было фея и вдруг осеклась.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Крылья её поникли, глаза закатились, и она полетела вниз. Я бы поймать её никак не успела, но шустрый Миур бросился к малышке, и вместо твёрдого пола она приземлилась на мягкую шкурку перевёртыша.

Феи всполошенно ахнули, а я взяла Иви на руки и перенесла на кровать. Личико бледное, глаза безжизненно прикрыты. Может, заболела?

— Что это с ней? Неужели так испугалась моих слов? Я ведь просто пошутила.

Феи слетелись к подушке, на которую я аккуратно положила Иви, и, встревоженно трепеща крыльями, все разом загомонили:

— Нет, нет, ваше величество, вы тут не при чём.

— Иви просто слишком слаба.

— Ей не следовало так много отдавать …

— От нее ведь могло ничего не остаться…

Ничего не понимаю.

— Так, стоп. Пусть рассказывает одна и по порядку, — велела я и посмотрела на Мию, самую бойкую и болтливую.

Вскоре мне стало ясно, что имела в виду Саранна, когда говорила, что феи просто жизненно необходимы дамам Треалеса. Оказывается, эти крылатые создания были наделены так называемой эссенцией красоты, которую люди научились из них извлекать и добавлять в разные косметические продукты: крема, масла, бальзамы — всё, чем пользуются женщины, чтобы отсрочить старость.

Феи щедро делились своей эссенцией (а что им ещё оставалось?), но иногда леди слишком увлекались выкачкой этой субстанции, или что она из себя представляет, и малышки вроде Иви становились вялыми, слабыми, апатичными. Из них как будто исчезала искра жизни.

— Надеюсь, это не навсегда, — чувствуя, как сердце сжимается от жалости к фее, пробормотала я.

— Нет, что вы! С Иви всё будет хорошо, — поспешила заверить меня Лиа.

— Она просто ещё не успела восстановиться, — вздохнула Эмма.

— Бедняжка, — шмыгнула носом Ринна.

Позвав Лео, я велела ему пригласить ко мне королевского лекаря — улыбчивого мужчину слегка за пятьдесят, который уже не раз ко мне наведывался.

— Скажи, чтобы летел ко мне метеором.

— Простите, ваше величество, — явно растерялся лягушонок, — кем летел?

— Стрелой, — поправилась я и уточнила: — Я имела в виду, чтобы пришёл ко мне как можно скорее.

— Будет сделано, моя королева.

Лео ушёл, а я вернулась к Иви, которая до сих пор не подавала признаков жизни. Даже, кажется, ещё больше побледнела, что заставило меня занервничать.

И разозлиться. Очень, очень сильно.

— И кто же эта леди, что так жаждет оставаться юной и прекрасной?

Малышки переглянулись, а потом Аммия чуть слышно призналась:

— Маркиза Тешен, ваше величество.

Хозяйка королевских чресл?

Убью стерву.

Навязчивое желание разделаться с маркизой преследовало меня на протяжении всего дня, обостряясь в те моменты, когда передо мной мелькало её смазливенькое личико. Будучи моей незабвенной фрейлиной, мельтешила Алана перед глазами постоянно, становясь своего рода красной тряпкой, раздражающе яркой и в целом раздражающей.

В общем, я тихо зверела, глядя на неё, цветущую и пышущую здоровьем, направо и налево козырявшую своей идеальной внешностью. Благодарить за которую, оказывается, следовало не только мать-природу, но и фей.

Последней каплей, переполнившей чашу моего самообладания, стал разговор фрейлин. Возвращаясь после неудачного общения с советниками, которым пыталась объяснить, что нельзя выкачивать из фей жизненную эссенцию, я случайно подслушала трёх прелестниц: Гайну, Рослин и маркизу Тешен.

— Говорят, накануне своего отбытия из Хельвивы его величество всю ночь провёл с женой. Представляете? — дивилась Гайна, не забывая баловать себя ароматной выпечкой и подносить к пухлым губкам фарфоровую чашку.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Он ведь даже тебе никогда не разрешал оставаться на ночь, хоть вы уже давно вместе. Всем прекрасно известно, что рассвет ты всегда встречала в своей постели, дорогая, — не стала отказывать себе в удовольствии поддеть подругу Рослин.