Слеза дьявола - Джеффри Дивер

— Все, что нужно, — это прицелиться и спустить курок, — сказала она, теперь уже по-настоящему сердито. — Предохранитель снят. Первый выстрел сдвоенный. Начиная со второго, идут одиночные. Поэтому сделайте соответствующую поправку.

Паркер не мог понять такой внезапной вспышки злости.

И не взял пистолет.

Она издала вздох, отчего ее рот окутался на морозце облачком пара. Ни слова не говоря, она только поднесла пистолет еще ближе к нему.

Паркер решил, что идти на конфликт не стоит. Он протянул руку и взял оружие. Мельком оглядел его и сунул в карман. Лукас молча повернулась, и они зашагали дальше по улице. Кейдж посмотрел на Паркера двусмысленным взглядом, который предшествовал пожатию плечами, и стал названивать куда-то по телефону.

Пока они шли, Паркер ощущал в кармане тяжесть пистолета. Она казалась ему огромной, куда больше 430 граммов, которые пистолет весил на самом деле. При этом никакого чувства безопасности обладание оружием ему не давало. Он сам поначалу не понимал почему. Но через какое-то время до него дошло. Не потому, что тяжелый кусок металла напоминал теперь, что всего несколько минут назад Диггер мог быть у них за спинами, готовый хладнокровно убить Кейджа, Лукас и его самого. И не от всплывших воспоминаний четырехлетней давности о Лодочнике, которые до сих пор наводили ужас на его сына.

Нет, причина заключалась в том, что пистолет сам по себе обладал некой темной властью, некой магической силой, как волшебные кольца из книг Толкиена. Властью, способной овладеть им и уводить с каждой минутой все дальше и дальше от детей. А потом и вовсе разлучить их, быть может, навсегда.

* * *

Диггер на аллее.

Он стоит неподвижно, озираясь по сторонам.

Ни агентов в штатском, ни полиции не видно. Его никто не преследует, никто на него не смотрит. Никто не собирается в него стрелять. Или схватить и отправить назад в Коннектикут, где ему нравились леса, но зато были ненавистны комнаты с решетками на окнах, где он просиживал целыми днями, ничего не делая, где у него воровали мыло, а в общем зале переключали телевизор с канала, по которому показывали рекламу автомобилей, чтобы смотреть свой дурацкий спорт.

Памела говорила ему:

— Ты что-то растолстел. Совсем не в форме. Почему бы тебе не начать бегать? Пойди и купи себе кроссовки «найки»… Клик… Хорошие кроссовки. Давай, отправляйся. Сходи в торговый центр. А то у меня много дел.

На мгновение Диггеру мерещится, что он видит Памелу. Но нет, скосив глаз, он понимает, что это кусок стены в аллее.

Обещаете ли вы любить, уважать, оберегать и… Клик… И подчиняться?

Однажды они действительно отправились на пробежку с Памелой. Осенним днем. По красным листьям, по желтым листьям. Он старался не отставать, потел, задыхался, у него болело в груди, как болело потом в голове, когда пуля пробила ему черепную коробку. Но Памела все равно убежала вперед, оставив его перебирать ногами в одиночестве. Домой он вернулся тоже один, но уже пешком.

Диггера беспокоит то, что произошло в театре. Его тревожат все эти агенты и полицейские, но больше всего он волнуется сейчас, что человек, который всегда ему обо всем говорит, будет очень недоволен, потому что он не смог убить столько людей, сколько должен был.

В отдалении Диггер слышит завывание сирен. Многих сирен.

Он идет дальше по аллее. Сумка теперь болтается в руке. Внутри ее по-прежнему «узи», и сумка опять очень тяжелая, потому что он зарядил новый запас патронов.

Внезапно впереди него на аллее начинается какая-то возня. Он останавливается. Видит маленького мальчишку. Чернокожего и очень худого. Лет, наверное, десяти. Паренек слушает, как кто-то ему что-то говорит. Но говорящий Диггеру не виден.

И он вдруг словно снова слышит голос Памелы:

— Иметь… иметь… детей от тебя? завести… Завести от тебя ребеночка?

Пусть даже детишки твои не в меня,

Я только сильнее влюбляюсь.

Но затем воспоминание о песенке прерывает треск рвущегося по шву пластикового пакета, и автомат вместе с глушителем выпадает через лопнувшее дно. Он наклоняется, чтобы подобрать оружие, а потом поднимает взгляд.

Гм-м-м.

Это не смешно.

Мальчишка и средних лет мужчина, тот самый, что разговаривал с пареньком, оба одетые в какие-то грязные обноски, идут навстречу по аллее. Мужчина тащит плачущего мальчика, у которого к тому же расквашен нос, высоко задрав ему руку.

Они оба смотрят на Диггера. Мальчишка даже с некоторой надеждой во взгляде. Он вырывается из рук мужчины и потирает себе плечо. Но тот снова хватает его.

Потом мужчина видит «узи». Он с ухмылкой говорит Диггеру:

— Слушай, братан, делай что хочешь, я не влезаю. Просто иду своей дорогой, лады?

— Отпусти меня, — ноет мальчик.

— Заткнись! — Мужчина заламывает ему руку за спину, отчего мальчишка невольно наклоняется вперед.

Диггер дважды стреляет мужчине в грудь. Тот заваливается назад. Паренек всем телом вздрагивает от громких звуков — глушитель-то все еще валяется на земле.

Диггер направляет ствол на мальчишку.

«Если кто-нибудь посмотрит тебе в лицо…»

Палец Диггера начинает давить на курок.

«Иметь… иметь… детей от тебя?» — Слова словно звенят внутри его черепа.

Мальчик по-прежнему не сводит глаз с трупа мужчины, который избивал его. Диггер снова пытается нажать на спусковой крючок. А потом опускает автомат. Парень поворачивается к Диггеру и смотрит на него.

— Мать твою! Ты грохнул его! Ты уложил его на раз, — шепчет он.

Он смотрит прямо в лицо Диггеру. С каких-нибудь трех метров.

Слова мечутся внутри черепа. Убей его он видел твое лицо убей его убейубейубей.

Снова и снова.

Но Диггер лишь издает свое:

— Гм-м-м.

Потом наклоняется, поднимает стреляные гильзы, глушитель, заворачивает все это в порванный пакет со щеночками и бредет к выходу из аллеи, оставив мальчишку разглядывать труп, распластанный рядом с грудой мусора.

«Иди обратно в мотель… Щелк… Иди обратно в мотель и жди».

Он поест немного супа и будет ждать. Он прослушает автоответчик. Быть может, человек, который всегда говорит ему, что делать, уже позвонил и велел прекратить стрелять.

Мне стоит услышать, как ты входишь в дом…

Немного супа сейчас ему не повредит.

Я только сильнее влюбляюсь.

Он готовил суп для Памелы. Он готовил суп для Памелы в тот вечер… Клик. Тогда было Рождество. 25 декабря. Один два два пять. Такой же вечер, как сегодня. Холодный. И яркие огни повсюду.

«Вот золотой крест для тебя, — сказал он тогда. — А эта коробка для меня?.. Неужели подарок? О, это плащ! Спасибо, спасибо, спасибо…»

Диггер стоит у пешеходного перехода, дожидаясь зеленого.

Внезапно что-то прикасается к его руке.

Диггера это не пугает. Диггер не пугается никогда. Но сквозь рваный пакет он сжимает автомат. И медленно поворачивается.

Рядом с ним стоит мальчик, крепко вцепившись ему в левую руку. Он смотрит прямо перед собой.

Влюбляюсь, влюбляюсь, влюбляюсь…

Светофор переключается.

Диггер не трогается с места.

Все сильней!

— Эй, мы можем переходить, — говорит мальчик, глядя теперь на щеночков с пакета. Диггер тоже видит, как загорелась зеленая фигурка пешехода.

Этот зеленый человечек кажется ему таким счастливым.

Что бы это ни означало — счастье.

Держась за руки, они вдвоем переходят на противоположную сторону улицы.

15

Топографический и геологический архивы округа Колумбия располагаются в старом здании между Седьмой и И-стрит.

И далеко не по чистому совпадению оно находится рядом с одним из мало кому известных офисов Секретной службы и Центром планирования спецопераций Совета национальной безопасности.

Об архивах нет ни слова ни в одном путеводителе для туристов, а если случайный посетитель, увидев вывеску, зайдет внутрь, один из трех вооруженных охранников, сидящих за стойкой в фойе, вежливо сообщит ему, что это учреждение закрыто для посещений публикой и здесь не устраивают экскурсий или выставок. «Всего вам хорошего. До свидания».

Кейдж, Паркер и Лукас, не прекращавшая куда-то названивать со своего сотового, как раз ждали в фойе. Она захлопнула крышку мобильника и сообщила:

— Ничего нового. Он просто исчез.

— А свидетели?

— Несколько водителей заявили, что видели бегущего мужчину в темной одежде. Им показалось, что он был белым. Среднего телосложения. Но ничего более определенного. Боже ты мой!

Кейдж огляделся по сторонам.

— Как ты сумела получить сюда доступ, Лукас? Даже мне бы это не удалось.