Мягкие лапки судьбы - Вонсович Бронислава Антоновна

«Так и знал, что ты хочешь от меня избавиться!»

— Только не говори, что ты способен потеряться в саду!

— Он — нет, а вот если кошечка захватит власть над телом, она и удрать может. Ей здесь должно быть страшно. Люк, пожалуйста.

Я умоляюще посмотрела, и он сдался. Артефакт оставили в библиотеке, чтобы они с Сесиль не вызывали подозрений, а я пообещала их дождаться здесь, что полностью совпадало с моими планами. Нехорошо, конечно, утаивать от партнеров часть информации, но я себя успокаивала тем, что это все равно ни на что не повлияет, да и не уверена я, что запомнила точно.

Нужная книга нашлась быстро. Я примерно прикинула, где была закладка, и раскрыла том. В статье речь шла о маге, который прожил довольно бурную и долгую жизнь, имел семью и учеников и погиб в Первой магической войне. Звали его Анри Фарнье. Я изучала портреты, которых в статье было несколько, и думала, может ли этот тип, выглядевший довольно эгоистично на всех изображениях, быть тем, кто представился Венсану Себастьеном? Да, имя другое, но, во-первых, Венсан мог что-то перепутать, поскольку был в панике, а во-вторых, кто сказал, что вселенец не солгал? Мэтр от магии мне не понравился, и это послужило основной причиной того, что я его забраковала. Нет, он точно не тот, кто нужен. В жизни подобный тип мне никогда бы не понравился — у него от каждой черты, усердно смягченной художниками, веяло самодовольством и пренебрежением. Вряд ли этот согласился бы помочь моему брату.

Статья о мэтре Фарнье оказалась довольно объемной, как и вклад его в развитие магии в нашей стране, поэтому маловероятно, чтобы лже-Венсан интересовался кем то другим. И я решила просмотреть все соседние разделы. Там тоже не оказалось ни одного Себастьена, а портреты магов ввели в еще большее уныние. Создавалось впечатление, что в этот сборник отбирали исключительно по внешнему виду, и правильно: маги, развязавшие столь катастрофические войны, и должны выглядеть отвратительно. Но представить, что я целовалась с кем-то из этого паноптикума, оказалось совершенно невозможно. Это еще хуже, чем целоваться с настоящим Венсаном. Нет, в поцелуе чувствовались молодая сила и уверенность, а откуда они у этих старцев?

Я захлопнула книгу и задумалась. Возможно ли, чтобы закладка была положена еще настоящим Венсаном? Тогда я зря это вообще затеяла, ничего здесь нет и быть не может.

«Маргарита, смотрю, вы без нас скучаете. Книжка оказалась не особенно интересной?»

Прогулявшаяся Сесиль выглядела уже не столь унылой и на руках Люка восседала гордо, словно настоящая породистая кошка, золотая, как утреннее солнце.

— А вы ее не читали, Себастьен?

«А это что?»

Я молча повернула к нему обложку. Досадно, что на кошачьей физиономии не видны эмоции.

«Знакомое что-то. Кажется, в моей библиотеке тоже такая книга есть».

— Но вы не читали? Жаль.

— Марго, да что там может быть интересного? — проворчал Люк, недовольный, что слышит только половину реплик. Артефакт на котенка он нацепил с видимым удовольствием. — Соглашусь, что врага нужно знать в лицо, но не факт, что он вообще есть в этой книге, а значит, вы напрасно теряете время.

«Не скажи. А психология противника?»

— Вас же, Себастьен, она не заинтересовала.

«У меня на тот момент были другие интересы, — обиженно заметил Венсан. — Психологию одного конкретного противника я изучал изнутри».

— Не особо ты в этом преуспел, — недипломатично заявил Люк, взял у меня книгу, полистал ее. — Право слово, Марго, не знаю, что тебя в ней привлекло?

— Нужно же было заняться хоть чем-то, пока вас не было? Не в гостиную же идти, к Патрику?

Итак, книгу изучал Венсан ненастоящий, и его точно что-то в ней привлекло. Но что? Возможно, мэтр Фарнье был его близким знакомым? Или врагом? Тем самым врагом, который заточил душу в артефакт? Да нет, не сходится… Что за глупость? Зачем заточать чужую душу в артефакт ради мести?

— Себастьен, а тот… что сейчас в вашем теле, ничего не рассказывал о том, кто и почему заключил его душу в артефакт?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

«Маргарита, — чуть потоптавшись на столике, торжественно возвестил Венсан, — с захватчиками и шантажистами не ведут переговоры, их уничтожают».

— То есть ты сразу начинал орать, когда он что-то пытался тебе пояснить? — перевел Люк. — Ну и балбес ты! Нам сейчас любая кроха информации пригодилась бы. Маргарита права.

— Я вот думаю: не сам же маг заключил свою душу в артефакт… — начала я рассуждать.

«Да запросто и сам мог, — перебил меня Венсан. — Ошибка в заклинании — и вуаля: тело отдельно, душа отдельно, и томиться ей в артефакте неизвестно сколько».

— Собственным опытом делишься? — съехидничал Люк. — Этот, в твоем теле, не производит впечатления идиота.

«А я, значит, произвожу?»

Взгляд Люка перевести можно было лишь как: «Не только производишь впечатление, но и являешься таковым». Но сказано не было ничего, поэтому Венсан предпочел сделать вид, что ничего не понял и даже не стал возмущаться. Зевнул, совершенно неожиданно свалился на бок и мелодично замурлыкал.

— Опять над ним верх кошка взяла, — хмыкнул Люк. — Может, это и к лучшему: котенку нужно много спать, а Венсан не дает, словно от этого что-то изменится.

Я погладила пострадавшую кошечку, отчего она замурлыкала еще громче, а потом просто тихо засопела. Умаялась, бедная. Я бы на ее месте вообще с ума сошла — все время Венсана слышать и не иметь возможности удрать, это ж какие нервы надо иметь!

Я подняла глаза. Люк смотрел на меня. Странно смотрел, с некоторым умилением. Я забеспокоилась: если Каролина почувствует хоть малейшую слабину с его стороны, она же нам жизни не даст. А если к ней подключится еще и инора Мюрре, придется сбегать из столь гостеприимного дома.

— А что нам даст, если мы узнаем, кто запихнул душу в артефакт? — внезапно спросил Люк.

— Возможно, узнаем кого, — неуверенно ответила я.

— На самом деле маловероятно. Слишком много времени прошло, часть сведений безвозвратно утеряна. Да и гадили эти мэтры направо-налево без зазрения совести.

— Тогда хотя бы развлекусь жизнеописаниями прошедших веков. — Я встала, подхватив синий томище: пожалуй, безопаснее его будет изучать в своей комнате. — Ты же позаботишься о Сесиль, Люк?

— А почему я? — привычно возмутился он.

— Потому что в моей комнате или в комнате Каролины Венсан может увидеть что то, для него не предназначенное. Ты же не хочешь, чтобы он был вынужден жениться на Каролине?

«Я не смогу, я уже Маргарите обещан, — сонно пробормотал Венсан. — На двоих жениться нельзя».

— Присмотрю, — обреченно пообещал Люк. — Но недолго. Долго я не выдержу.

— А ты сними с него артефакт, — предложила я.

И быстро вышла из библиотеки, пока не задержали. Меня ждали тайны мэтра Фарнье. Нет, я все так же была уверена, что он не тот Себастьен, с которым я целовалась, но вдруг у него был молодой и красивый враг, пропавший неизвестно куда?

ГЛАВА 23

Итак, мэтр Фарнье. Теперь я решила изучить статью внимательнее, не ограничиваясь рассматриванием картинок и кратким перечислением достижений мага. Вряд ли именно это интересовало захватчика венсановского тела. Но если не это, тогда что?

Абзац, посвященный его родителям и семье, не принес ничего интересного: ни одного Себастьена там не было, хотя я и выяснила, что происходил давно умерший маг из старинного магического рода. Жену себе выбрал под стать, наверняка по сговору, пусть об этом прямо и не писалось, но одного взгляда на портрет было достаточно, чтобы понять — вряд ли там шла речь о любви как с одной, так и с другой стороны. Супруга принесла в качестве приданого большой Дар и семейные секреты, который мэтр Фарнье с успехом использовал, не слишком заботясь о том, чтобы передать их дальше: у четы была всего лишь одна дочь, портрет которой публиковать здесь не стали.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Некоторое время до и после рождения дочери мэтр Фарнье занимался исследованиями по наследованию Дара, связи его с другими признаками и корректировке внешности до и после рождения, но потом остыл к этой теме. Интересно, почему? Потому ли, что эксперимент был признан неудачным, а на дальнейшие супруга не согласилась? Или, напротив, удачным, и в дальнейших не было необходимости? Здесь говорилось лишь, что супруги стали жить отдельно, причем дочь — с отцом.