И загорится снег (СИ) - Ивлев Кирилл Юрьевич

Я глянул на еще не побледневшее тело де Маннета, человека, который так и не поверил, что ему может угрожать серьезная опасность, не смотря на то, что его дважды лишили одного и того же уха, и создал заклинание огненного вихря.

Огонь — есть в нем нечто такое, что заставляет все живое в мире трепетать, то, что, словно некая магическая сила, может зачаровать кого угодно. Он дает нам тепло, свет, защиту, но, в то же время, может и убить, принести великое горе, если за ним не уследить, дать ему волю. Меня все интересовало, что чувствуют маги, у которых дар к стихийной магии, только к ней. Те самые маги, что так ловко орудуют с огнем, что могут творить с ним те невероятные вещи, о которых мне рассказывали. Может быть я, имея такой особенный дар, не ощущаю все, что должен? Не знаю, никто, наверное, не знает.

Усадьба загорелась легко, вихрь сделал свое дело, горела сильно, ярко, освещая все вокруг, разгоняя северную темноту в стороны, являя окружающие дома во всей их красе.

Пока многочисленная охрана покойного бегала вокруг дома, мы спокойно перемахнули через высокие стены, окружавшие усадьбу, и скрылись в переулках Грондольда, словно никогда не приходили туда.

— Что дальше, дорогая? — Спросил я, когда мы, наконец, удалились от пожара подальше, зайдя в какой-то местный кабак, чтобы погреться и перевести дух. Служка сразу же принес нам две больших кружки пива, девушка, не глядя, рассчиталась с ним, бросив ему одну монету.

— Агвида надо спасать, это само собой. — Начала она, отхлебнув немного местного пива, на вкус, словно его уже кто-то пил до нас. — Тюрьма находится возле дворца генерал-губернатора, там, где площадь. Охраны там, он не соврал, столько, что хватит выиграть какую-нибудь маленькую войну. Начальника тюрьмы я знаю… — Девушка замялась, но сразу же продолжила. — Он не выдаст нам его, не пойдет на такое.

— Выходит, все же тупик. — Ответил я, задумавшись над ее словами. — Еще мы и не знаем, что нужно фон Далхоту здесь.

Девушка ничего не ответила, а только грустно вздохнула, я же отпил еще этой гадости, что они величают пивом, немного подумав над словами, сказал: — Илона, а если не нужно его пока оттуда доставать?

— То есть как? Ты понимаешь, насколько он важен для дела? Для меня?

— Да, именно поэтому, может быть, и не стоит его доставать. Возможно, нам стоит оставить его там, пока все не закончится. Он так будет в безопасности, с учетом того, что его де Маннету свои же и сдали. А раз уж он теперь уже Создателю на вопросы отвечает, то пока с Агвидом ничего и не будет. Думаю, не стоит его пока доставать, мы только себя раскроем, если устроим там представление, да и скорее всего не сможем его вытащить. Как на счет поговорить со своим знакомым по поводу того, чтобы устроить нам встречу?

— Встречу?

— Да, встречу. Заплатишь ему, мы с шаманом поговорим, узнаем все, что нужно по поводу предательства, кто и как. Посоветуемся, а там уже решим, что делать дальше.

— Я… — Девушка замялась, я сразу понял, что внутри нее идет самая настоящая борьба. С одной стороны шамана нам просто так не достать, но и оставить его она тоже не может. — Я поговорю с ним, может быть получится.

Решили не допивать, а сразу перейти к дальнейшим действиям, направились в центр Грондольда, старательно увиливая от патрулей, которых после пожара стало еще больше. Прошли площадь, церковь, обошли дворец генерал-губернатора, вокруг которого сновало невероятное множество солдат, словно они вызвали в столицу всех, кого могли снять. Что самое забавное во всем этом, так это, что солдаты просто-напросто даже не обратили на нас внимания, так были заняты какой-то бессмысленной работой, изображая повышенную тревогу и внимательность.

Тюрьма Хотрена оказалась невысоким каменным зданием, с совсем маленькими окнами и очень высокими стенами, окружавшими ее. Издалека даже и не сказал бы, что похоже на тюрьму. Один молодой офицер, не старше тридцати лет, построил солдат, охранявших тюрьму, прямо возле массивных железных ворот и раздавал им указания, размахивая руками во все стороны.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Судя по всему, пожар на усадьбе начальника тайной стражи Хотрена не на шутку всех взбудоражил, да так, что забегали вообще все в городе. Хотя не очень и усердно, как мне показалось.

Остановились в шагах двадцати от главных ворот тюрьмы, Илона подняла правую руку и приветливо помахала кричащему во всю глотку офицеру, тот что-то рявкнул солдатам, а затем, отделившись от них, направился к нам по протоптанной в снегу тропинке, вдоль высокой каменной стены не самого приятного места. В звании капитана, высокий, молодой мужчина, без усов или бороды, со светлыми волосами, прямым носом, карими глазами, широкой челюстью. Пожалуй, все те черты, которые так нравятся девушкам у него присутствовали, надо будет потом спросить у Илоны.

Капитан подошел к нам, бросил на меня оценивающий взгляд, а затем с широкой улыбкой произнес: — Или, дорогая, как давно не виделись, что случилось? Почему не заходишь, тебя обидел мой подарок?

— Протар, не сейчас. — Голос девушки дрогнул, и ее глаза стрельнули в меня. — Агвид здесь?

— Да, здесь, внизу. А что? Он серьезно прокололся, дорогая, как разберутся с тем, что случилось с господином де Маннетом, его отправят на императорский суд, в столицу, а затем, думаю, повесят. — Ответил он, еще раз взвесив меня своим взглядом. — Извини, как бы я не хотел, помочь тебе не смогу.

— Его не надо доставать, устрой нам встречу. — Сразу же, в лоб, попросила девушка, от чего Протар тут же улыбнулся. Между ними явно что-то было, причем, возможно, даже и сейчас есть. — Познакомься, это мой друг, Эмерик де Нибб.

— Протар де Каат, капитан императорской гвардии Мирея, командующий тюрьмой. — Он протянул мне руку, я ее тут же пожал. Крепкое, сильное рукопожатие, словно пытался мне показать, что Илона его дама сердца. Затем, отпустив мою руку, изрядно передавленную приветствием, сказал северянке. — Устроить встречу, пожалуй, смогу. Только быстро, пока солдаты патрулируют окрестности.

Он резко, по-военному, развернулся на месте и направился в сторону главных ворот, Илона, бросив на меня смущенный взгляд, последовала за ним, я пошел последним.

Что меня больше всего удивило, что никто из солдат даже не спросил у де Каата о том, кто мы такие и почему он нас ведет за собой, словно такое было в порядке вещей. Некоторые из солдат, что мы встречали по пути, приветливо кивали Илоне, здороваясь с ней.

Сама тюрьма представляла собой настоящую крепость, стены невероятной толщины, все исписано различными рунами, которые простому взгляду и не видны. Мы пересекли внутренний двор и оказались внутри, где капитан, изредка раздавая приказы встречным солдатам, повел нас куда-то вниз. Спустившись по крутой и узкой лестнице, мы остановились возле толстой железной двери, после чего де Каат велел нам ждать. Он сдвинул засов на двери и скрылся за ней, оставив нас стоять в пустом коридоре, освещенным едва горящей лампой на стене.

— Мне нужно что-нибудь знать? — Спросил я у молчавшей Илоны, девушка вздрогнула от моего вопроса, хотя, наверное, ждала его.

— Мы с ним… Понимаешь… — Она замялась, подбирая слова. — Ничего серьезного, все уже закончилось.

— А он знает о том, что все закончилось?

Она не успела ответить, как железная дверь отворилась, и оттуда показался капитан, он смерил меня взглядом и затем, повернувшись к северянке, сказал: — Можно идти, я все уладил.

Я уже было собирался последовать за девушкой, как де Каат резко меня оставил рукой, помахав головой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— В коридоре много охранных рун, пока пленник заперт, там может находиться только один человек. Если там, в неурочное время, окажется больше одного человека, сюда сбежится весь гарнизон. Это сделано для того, чтобы сообщники не смогли освободить заключенных здесь преступников. Если тебе тоже надо, пойдешь после нее. — После этого он закрыл дверь, подпер ее спиной и повернулся ко мне. — Кто ты такой, де Нибб?

— Друг ее. — Уклончиво ответил я, стараясь не думать обо всем, что сейчас узнал. Наверное, каждому не приятно такое узнать, что ты просто увлечение, мимолетное и легкое, особенно, после пережитого вместе. Да, девушка говорила многое, но почему-то умолчала, что она тоже не свободна. И, между прочим, подвела меня под грех перед Создателем за супружескую неверность. Да, хоть я и присягнул Алтане, это же никак не отменяет моей веры в Слово Создателя.