Пуля уже в пути - Игорь Рябов

У меня внутри все скомкалось и противно заныло под ложечкой. Ксюшкины глаза, до этого сонные, запылали злостью, словно она была готова испепелить всех мешающихся на пути огненным взглядом.

«КамАЗ» остановился вровень с гаишниками, лишь на пару метров проехав вперед по инерции. Инспектор вяло обошел грузовик спереди, пристально вглядываясь в лобовое стекло. Из «Волги» нехотя выбрался его напарник, вооруженный короткоствольным автоматом, болтающимся на плече. Он остановился напротив нашей дверки и жестом приказал ее открыть.

Гоша уже выпрыгнул из кабины и что-то горячо доказывал первому инспектору, который рассеянно просматривал его бумаги.

Я открыл дверцу, готовый в любой момент сунуть руку в карман пальто и выхватить пушку. Второй пистолет был заткнут у меня за пояс сзади, и дотянуться до него в этом положении оказывалось нереально, хотя пальто и было нараспашку. Но меня останавливало то, что автоматный ствол мрачно уставился в кабину, а позади меня сидела притихшая Оксанка. Я лихорадочно пытался придумать, как же нам выбраться из передряги живыми и здоровыми. Если меня попробуют обыскать, то это полный провал моих планов ни в коем случае не садиться на зону. Двух стволов уже достаточно, чтобы загреметь под фанфары основательно и надолго.

Осмотрев меня с головы до ног, сержант положил палец на спусковой крючок и, сделав шаг в сторону от дверки, приказал писклявым голоском:

— Выбирайтесь оба наружу. Накатались, хватит.

Я спрыгнул вниз и помог выбраться из кабины Оксанке, подав ей руку. Она тут же испуганно прижалась ко мне. Но автоматчик грубо ухватил ее за рукав и отдернул в сторону, продолжая держать меня на прицеле.

— А ну постой в сторонке, шалава.

И с силой толкнул ее в кювет. Ксюшка не удержалась на ногах и опрокинулась спиной в небольшой сугроб. Через секунду она выскочила оттуда и, сжав маленькие кулачки, набросилась на гаишника с яростью дикой кошки. Этот поганец, не долго размышляя о последствиях своих действий, коротко ударил ее кулаком в живот. И когда девчонка согнулась от резкой боли, опять отправил ее в кювет. Оксанка уткнулась в сугроб и негромко застонала. Произошло все это в считанные мгновения.

Я дернулся было ей на выручку, но автомат уперся раструбом ствола мне прямо в грудь.

— Стой, паскуда, пока не пристрелил на месте, — злобно прошипел сержант. — Мы тебя, тварь, давно ищем.

— Ты покойник, — в ответ прошептал я, переполненный кипящей злобой.

— А ты проваливай отсюда. — Первый инспектор сунул водиле его документы и заторопился на подмогу к напарнику.

Тезка хлопнул пару раз ошалевшими от происходящего глазами и заспешил к кабине.

Прибывший на подмогу инспектор резко развернул меня на сто восемьдесят градусов и с размаху припечатал к капоту «Волги», пинками расставив мои ноги гораздо шире плеч, а лицом уткнув в холодный металл. Второй продолжал держать меня на прицеле, злорадно скалясь.

— С девкой чего делать?

— Прихватим с собой. — Мерзавец спокойно рассуждал, не стесняясь моего присутствия. — Было сказано, что убивать не стоит. А что ее нельзя трахать, пока с этим будут разбираться, никто не распоряжался. Вот и развлечемся бесплатно.

— И то верно, — радостно заржал его напарник. — Все одно потом шлепнут обоих. А так хоть удовольствие получим. Я первый…

— Чего захотел! Таких желающих еще пяток в конторе найдется. Будем жребий тянуть, расписывая очередь, чтоб никому не обидно было.

— Руки на капот! — грозно приказал первый, заметив мою попытку сжать их в кулаки, и ловкими движениями принялся меня шмонать.

Наткнувшись на пистолет, он радостно хрюкнул и запустил было руку в карман.

Позади нас раздался мягкий шлепок, и автоматчик свалился на землю, как бритвой срезанный. Позади него возвышался мой тезка, сжимая в руках увесистую монтировку. Взгляд у него был одичалый.

Напарник валяющегося гаишника резко дернулся в сторону, попытавшись схватить пистолет в моем кармане. Но и я не спросонок был. Быстро выпрямившись, заехал своим чугунным затылком по его физиономии. А затем стремительно развернулся.

Пальто затрещало по швам, но все-таки выдержало нагрузку. Щуплого инспектора понесло в сторону, и, поскользнувшись, он повалился вниз, занырнув ногами под легковушку. Мой карман с треском оторвался. Гаишник шандарахнулся головой о дверку и попытался встать. Но я от души приласкал его ботинком в челюсть, и он затих. Вытащив у него из кобуры пистолет, я заткнул его за пояс и вырвал из рук другого автомат.

Он тихо застонал, а на снегу расплывалось темное пятно крови, струясь из пробитой головы.

Увешавшись оружием, как новогодняя елка игрушками, я повернулся к тезке, продолжающему сжимать монтировку в побелевших от напряжения пальцах. Наконец-то из сугроба вылезла Оксанка, слегка согнувшись и держась рукой за живот. Лицо ее скривилось от боли и обиды, а из глаз капали слезы.

— Что теперь будет?! — зачарованно протянул Гоша. — Это ж надо, гаишника приласкал.

— А какого черта ты сунулся в заваруху? — широко улыбаясь, спросил я, прижав к себе плачущую Ксюху. — Ехал бы себе дальше и в ус не дул.

— Ненавижу тех, кто девчонок бьет, — сплюнул он ожесточенно. — Да и гаишников не очень-то люблю. Этому дай, тому отстегни…

— А это и не гаишники. — Я усадил Оксанку в кабину «КамАЗа» и, вернувшись к легковушке, подковырнул ногтем уголок синей полосы. — Очевидная подстава.

Уголок задрался, и, взяв его двумя пальцами, я потянул в сторону. Синяя самоклеющаяся пленка легко отделилась от корпуса и затрепыхалась на ветерке.

Гоша, выронив из рук монтировку, зачарованно хлопал ресницами.

Глава 16

— Вот так и живем: то водку пьем, то лапу лижем. — Я выкинул из багажника легковушки в кювет канистру с бензином и запаску. — Помоги-ка, тезка, загрузить этих гавриков, пока нас здесь не срисовали.

И хотя со стороны дороги мы были надежно прикрыты «КамАЗом», но чем быстрее мы отсюда уберемся, тем лучше.

Я подхватил щуплого под руки, а Гоша взялся за ноги. Небрежно свалив его в багажник, согнутого, словно младенец в утробе, я захлопнул крышку.

— А этого давай в салон. — Я слегка пнул не подающего признаков жизни лжегаишника. — Он хотел стать первым. Вот им и станет в очереди желающих попасть в загробный мир.

Инспектор оказался тяжелым, словно уже успел окочуриться. С трудом мы затолкали его на заднее сиденье. Когда расквартирование войск противника было закончено, мы залезли в кабину «КамАЗа». Тезка собрался было сорваться с места, унося ноги как можно дальше.

— Подожди немного. — Я устало закурил. — Сейчас торопиться уже некуда. Спеши не спеши, а сделанного назад не воротишь. Как ты, солнышко?

Я погладил Ксюху по тыльной стороне ладони, приободряя. Она вымученно улыбнулась уголками губ.

— Жить буду. Правда, этот гад так меня приласкал, что я думала, все внутренности наизнанку вывернутся.

— Ему еще икнется за грубость с юной леди.

— А что вообще происходит? — встрял в разговор водила, нервно затягиваясь и сыпля пепел прямо на джинсы. — Теперь проблем не оберешься.

— Что происходит, я и сам до конца не понимаю. Но где-то мы с Оксанкой перешли дорогу отчаянно крутой мафии, — рассказывать подробности я не собирался. — Но ты успокойся. Тебя здесь вовсе и не было. Эти разборки исключительно на моей совести. А план будет такой…

Я поскреб ногтем переносицу, задумавшись на мгновение. Но выбора у меня не было.

— Гоша, у меня к тебе огромная просьба, — сказал я. — Довези мою девочку до Нижнего в целости и сохранности. А я здесь задержусь ненадолго. На людей посмотрю, себя покажу во всей красе.

— Сделаем в лучшем виде. — Он выкинул окурок в окошко. — Лишь бы такие гаишники больше не попадались по пути.

— На крайний случай будешь всем врать, что это твоя дочка.

— Я хочу с тобой, — жалобно запросилась Оксанка.

— Ни в коем случае, — как ножом отрезал я, строго взглянув на нее. — Хватит тебе в вольных стрелков играть. Твое дело учиться и учиться, как завещал великий Ленин.

— А если тебя убьют? — На глазах у нее опять навернулись слезы. — И что мне тогда делать?

— Это мы еще посмотрим! Я постараюсь не доставить им такой радости. Но если даже и так, то тебе нужно просто жить дальше. Поплачешь денек-другой и. постараешься забыть.

— Дурак ты, Филин, — тихо прошептала она, а слезы покатились горошинами по щекам. — Какой же ты дурак…

— Я к этому привык. И не реви, Ксюха. Пока я еще живой, и ничего со мной не случится. Лучше слушай внимательно. Как только приедешь в Нижний, бегом к Вадику. Все ему расскажешь и останешься у него. Да он тебя и сам никуда не отпустит. Сиди в квартире, как под домашним арестом. И чтоб ни шагу за порог, даже в школу. Вообще никуда. Поняла?