Три легенды - Михаил Кликин

– О чем будет твоя вторая история? – спросил Лигхт у пленника.

Паурм пожал плечами, насколько позволили ему веревки. Сказал задумчиво:

– Сложно сказать…

– Расскажи что-нибудь про дракона.

– Про дракона?.. Нет… Эта история без драконов. Впрочем там будет одно чудовище, но это не дракон. Много хуже, много страшней…

– И что же это?

– Вы хотите услышать самый конец истории?

– Ладно, подождем.

– Всему свое время… – Паурм помолчал. Потом добавил. – Но история эта не про чудовище.

– Про того, кто его убил? – предположил Лигхт.

– Нет. Не совсем. Она о том, что не все у нас получается так, как мы думаем у нас получилось.

– Что-что? – Дирт вскинул бровь. – Как ты сказал? Повтори.

– Неважно… В общем-то история эта ни о чем. О человеке, который шел спасать своего учителя от смерти…

– Ты уже начал рассказ?

– Нет, я жду, когда вы закончите есть.

– Мы уже закончили. – Лигхт допил чай, отставил кружку. Сел, привалившись спиной к горячей каменной кладке очага. Вытянул ноги. – Давай, рассказывай, целый день еще впереди…

– Дайте попить, – попросил Паурм. – В горле пересохло, саднит.

– Дай ему, Дирт, – приказал Лигхт.

Послушник плеснул в пустую кружку холодной воды, лениво поднялся, вразвалку подошел к пленнику.

– Пей.

Паурм сделал два глотка.

– Хватит, – Дирт отнял кружку от его рта. – Остальное получишь позже. – Он вернулся на место, сел рядом с учителем, так же вытянул ноги, так же скрестил руки на груди, так же сощурил глаза…

В маленькой избушке не осталось окон, то единственное, выбитое градом, теперь было заколочено досками и завешено старым одеялом. Но в комнате не было темно. Сумрачно – да, но не темно. Свет каким-то образом просачивался внутрь, через щели в стенах, в потолке, через неплотно прикрытую дверь – теми же путями, что проникали сюда сырые стылые сквозняки.

Стучал по крыше дождь. Забавлялся ветер, царапая ветвями кустарников дощатые стены домика. Бился в дверь, в заколоченное окно…

– Ну?

Чуть слышно на общем шуме шелестела листва…

Паурм, прикрыв глаза, слушал непогоду. Он представлял лес, кусты… Узкую дорогу, скорее даже тропу… Он видел двух товарищей…

– Мы ждем, – напомнил Лигхт.

– Да… да… – Паурм приподнял голову, но глаза не открыл. Сейчас он ясно видел всю картину, во всех подробностях, красках, четко слышал шум леса, голоса людей…

И он начал новый рассказ.

Легенда вторая: Талисман

1

– Ты слышал? – спросил Кирк, остановившись и напряженно вслушиваясь в шорохи леса.

– Что? – Чес, сделав еще два шага, замер на месте и обернулся к товарищу.

– Пока не знаю.

Лесная дорога, скорее даже тропа, по которой вот уже несколько дней шли два друга, сплошь заросла высокой бурой травой. Вплотную к едва различимой колее подступали какие-то корявые плотные кусты, замшелые ветви которых низко провисали над землей и, кто знает, что спряталось под их пологом. Неба совсем не было видно, высоко над головами сомкнулись густые кроны вековых деревьев. Даже острые лучики солнца не могли пронизать частую листву, и внизу, среди корней и гниющих коряг, всегда было мрачно, прохладно и сыро.

Кирк, высокий мускулистый мужчина, по-юношески пластичный, загорелый и в меру небритый, поднял руку, осторожно обхватил пальцами выступающую над правым плечом рукоять меча и медленно, стараясь не звякнуть сталью о ножны, вытащил меч из-за спины. Замер, внимательно вслушиваясь в лесной шум, поворачивая голову из стороны в сторону.

Чес, жилистый, рослый, одетый в длинное одеяние, похожее на рясу, переступил с ноги на ногу и прошептал встревоженно:

– Что?

Кирк поднес палец ко рту, призывая к молчанию. Он пригнулся и быстрым неслышным шагом двинулся вперед. Пройдя несколько метров по тропе, он вновь замер, вслушиваясь во что-то, затем вдруг резко подался вправо и вонзил меч в самую гущу подступивших вплотную кустов. Заросли зашевелились, там что-то хрюкнуло, ветви раздвинулись, и на тропу вывалился бледный бородатый человек в грязных лохмотьях. Он руками зажимал живот, а сквозь пальцы сочилась кровь. Оборванец еще раз хрюкнул, покачнулся, упал, пару раз дернулся на земле и затих. Остекленевшие глаза его были направлены на Кирка.

– Он сидел в засаде, – сказал Кирк подошедшему Чесу, срывая пучок бурой травы и вытирая окровавленное лезвие. – Где-то рядом должны быть его дружки. Надо срочно уходить.

– Он умер? – Чес наклонился, заглянул в глаза мертвецу, попытался нащупать пульс на запястье, тронул шею.

– Идем.

– Мертв. Талисман уже не поможет. – Чес выпрямился, склонил голову, шепча под нос негромкую короткую молитву.

– Тихо! – остановил его Кирк. Мускулистой рукой он отстранил друга и направил меч в сторону кустов. И тотчас захрустели ломающиеся ветки, и из леса выскочили три низкорослых грязных бородача с ножами в руках. Кирк не стал дожидаться, пока они бросятся на него и первым нанес удар. Меч пронзил ближайшего разбойника. Выдернув клинок из раны, Кирк сделал шаг назад, разрывая дистанцию, занес меч над головой, обрушил на голову второго оборванца. Ушел скользящим движением от удара ножом, развернулся корпусом и полоснул мечом по туловищу третьего разбойника. Замер, вслушиваясь в лес. Постоял напряженно, затив дыхание. Расслабился, сказал:

– Все. Больше никого нет.

Чес, подобрав волочащиеся полы своего неудобного одеяния, обошел всех убитых, проверил, не теплиться ли в ком еще жизнь.

– Мертвы. Все мертвы.

– Это точно, – ответил Кирк. – Я умею не многое – только убивать. Но уж делаю это на совесть… Эти бы нас не пожалели… – он пнул ногой ближайший труп, всмотрелся в лицо. – Они что, братья? Как похожи…

– Как думаешь, они не могут быть людьми Хаунта?

– Эти-то оборванцы? Нет. Навряд ли. Обычные лесные разбойники… Кроме того, мы довольно далеко оторвались от него. Надеюсь, он еще не скоро нас догонит.

Он еще раз внимательно осмотрел тела.

– Нет-нет… Хаунт с таком отребьем не связывается. Это точно.

– Оставим их здесь?

– Ну не хоронить же. В этом лесу достаточно могильщиков… Идем, надо торопиться.

Где-то глубоко в лесу захохотало, заохало приглушенно какое-то существо – не то птица, не то зверь, не то вообще какая нежить. Близился вечер.

– Идем, – сказал Чес, и, не оборачиваясь больше, друзья заспешили, следуя плавным изгибам лесной тропинки.

Вечер в лесу наступает быстро. Особенно в таком глухом, как этот.

Постепенно сгустились тени, придорожные кусты превратились в черный монолит, отдельные коряги по краям тропы обернулись пугающими фигурами неведомых существ, кроны деревьев исчезли из вида, и только проникновенный шепот листвы над головой напоминал об их существовании. Поросшая травой колея растворилась во мраке. Идти дальше было опасно – можно было сбиться с пути.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});