Эмоции и чувства - Евгений Ильин

В опытах Х. Терциана и Ц. Цекотто (Terzian, Zecotto, 1964) с использованием пробы Вада (угнетение функции одного полушария путем инъекции амитала натрия в правую или левую каротидную артерию), было показано, что после угнетения левого полушария наступала депрессивная реакция, а после угнетения правого полушария – эйфорическая. Аналогичные данные с использованием и других методов получены В. Л. Деглиным (1970), Л. Я. Балоновым и В. Л. Деглиным (1976), Г. Джианотти (Gianotti, 1969); Г. Росси и Г. Розадини (Rossi, Rosadini, 1976).

В эксперименте Р. Дэвидсона с соавторами (Davidson, 1992; Davidson et al, 1990) здоровым лицам (праворуким) показывались телевизионные фильмы с одновременной регистрацией ЭЭГ. Выявилось, что при переживании положительных эмоций повышалась активация лобной доли левого полушария, а при переживании отрицательных эмоций повышение активации наблюдалось в лобной доле правого полушария. В. В. Суворова тоже выявила различия в активации полушарий у здоровых лиц с преобладанием положительных или отрицательных эмоций.

С. Даймонд (Dimond, 1976) обнаружено, что содержание просмотренного фильма по-разному оценивается в зависимости от его восприятия правым или левым полушарием: правое полушарие связано с преимущественной оценкой «неприятного и ужасного», а левое – «приятного и смешного». В другом эксперименте было выявлено, что ЧСС увеличивается, когда левое полушарие «воспринимает» смешной фильм, а правое – «страшный» фильм. Если же правое полушарие «воспринимало» смешной фильм, ЧСС значимо не возрастала (Dimond, Farrington, 1977). По данным П. Рентер-Лоренц и Р. Дэвидсона (Renter-Lorenz, Davidson, 1981), время опознания мимического выражения радости оказалось меньшим при предъявлении слайда в правое поле зрения (т. е. в левое полушарие), чем при предъявлении в левое. При опознании «печали» соотношение было обратным. М. Натале и Р. Гур (Natale, Gur, 1981) показали, что правополушарные оценки нейтральных лиц более негативны, чем левополушарные. Г. Ахерн и Г. Шварц (Ahern, Schwarz, 1979) нашли, что эмоционально-положительные вопросы вызывают преимущественную активацию левого полушария по сравнению с отрицательными.

Слова с разным эмоциональным значением тоже по-разному «воспринимаются» правым и левым полушариями: для негативных слов имеется предпочтение правого полушария (Gravis et al., 1981; Шапкин, 2000).

По Р. Дэвидсону, около половины самооценок состояния «счастья» определяется доминированием активности во фронтальных областях левого полушария. У 10-месячных младенцев восприятие лица человека с выражением счастья сочеталось с большей ЭЭГ-активацией в левом полушарии (Дэвидсон, Фокс[44]). В то же время у пациентов с депрессией фокус активации находится во фронтальной и центральной долях правого полушария. В другом исследовании новорожденным давали пробовать сладкий сироп и раствор лимонной кислоты. Проглатывание сиропа вызывало ЭЭГ-активацию в левом полушарии, а гримаса отвращения при пробовании кислоты сопровождалась ЭЭГ-активно-стью в правом полушарии.

В другом исследовании (Н. Фокс, Р. Дэвидсон[45]) показано, что младенцы при виде устремленной к ним с распростертыми объятиями матери испытывают радость, что находит отражение в усилении активности, регистрируемой с помощью ЭЭГ, в левом полушарии. В то же время угроза отдаления от матери вызывала усиление активности в правом полушарии.

Лица с ярко выраженным стабильным доминированием левого полушария чаще испытывают позитивные и реже – негативные эмоции (Tomarken et al., 1992). Более высокий уровень активации фронтальных областей левого полушария связан с более позитивными эмоциями при просмотре развлекательных видеосюжетов. Более высокий уровень активации фронтальных областей правого полушария, наоборот, связан с негативными эмоциями при просмотре видеосюжетов, провоцирующих страх и отвращение (Wheeler et al., 1993). У младенцев более высокий уровень активации фронтальных областей правого полушария связан с большим дистрессом при разлуке с матерью (Davidson, 1994).

Р. Дэвидсон и В. Геллер считают, что знак эмоции зависит от соотношения активности левой (ЛФК) и правой (ПФК) фронтальной коры. В. Геллер (Heller, 1993) представила это в виде двух неравенств:

ЛФК > ПФК = положительные эмоции;

ПФК > ЛФК = отрицательные эмоции.

Интересные данные получены Р. Сперри с сотрудниками (Sperry et al., 1964; Zaidel, Sperry, 1974) при изучении поведения больных до и после перерезания у них по медицинским показаниям мозолистого тела, соединяющего оба полушария. Это дало возможность изучать функции каждого полушария изолированно от другого. Обнаружилось, что правое полушарие не может обеспечивать называние воспринимаемых объектов, в том числе и эмоциогенных. Так, если мужчине предъявляли в левое зрительное поле и, следовательно, в зрительные центры правого полушария изображение обнаженной женщины, то он был не в состоянии сообщить, что за объект ему показали, хотя при этом давал эмоциональную реакцию на увиденное.

Раньше считалось, что в основе разных эмоций лежат сходные физиологические паттерны. Согласно известной модели Шахтера и Сингера (Schachter, Singer, 1962), эмоции подразумевают когнитивное обозначение диффузного физиологического возбуждения. Другими словами, в основе разных эмоциональных состояний виделось общее физиологическое возбуждение. Однако многое противоречит этому тезису. Разные эмоции связаны с разными физиологическими паттернами (Leventhal, Tomarken, 1986). Были обнаружены связи между разными формами эмоционального опыта и специфическими физиологическими механизмами в периферической нервной системе, в подкорковых областях мозга, таких как лимбическая система, и в коре (Damasio,1994; Daviaso, 1992; Ledoux,1996; Levenson,1994). Хотя физиологические различия, обнаруживаемые при переживании разных эмоций, иногда оказываются незначительными, они достаточно значительны, чтобы можно было отбросить «нуль-гипотезу» о том, что в основе всех эмоций лежит общий паттерн диффузного возбуждения.

Считается, что в эмоциональном реагировании участвует множество физиологических механизмов; т. е. что эмоция – это «мультисистемные события» (Cacioppo et al., 1992, с. 126). Поэтому исследователи больше не пытаются обнаружить какой-то единый механизм, самостоятельно обусловливающий любой эмоциональный опыт (MacLean, 1949). В действительности, они даже не постулируют «единый неспецифический конструкт «эмоций в целом» (Gray, 1994, с. 244). Исследователи признают, что разные эмоции порождаются разными мозговыми системами (например, Le Doux, 1996).

Поскольку не существует какой-либо общей нейронной системы эмоций, не может существовать и общей мозговой системы, определяющей индивидуальные различия в эмоциональной сфере в целом.

Капрара Дж., Сервон Д. 2003, с. 394

Хотя большинство приведенных данных свидетельствует о том, что разные по знаку эмоции связаны с разными полушариями, Хармон-Джонс и Аллен (Harmon-Jones, Allen, 1998) объясняют эту связь не с самими эмоциями, а с мотивационным направлением, которое возникает при появлении эмоции того или иного знака, т. е. с приближением/удалением. Ведь большинство отрицательных эмоций связано с избеганием, а большинство положительных – с приближением. Авторы для доказательства своего предположения посмотрели, как распределяется активность между полушариями при склонности людей к гневу. Дело в том, что несмотря на то, что гнев является отрицательной эмоцией, он связан с тенденцией приближения. Как выяснилось, люди с выраженной диспозиционной тенденцией испытывать гнев демонстрировали сравнительно более высокий уровень активности во фронтальных областях левого полушария, которое, по мнению многих исследователей, связывается только с положительными эмоциями. Из этого следует, что межполушарная асимметрия переднелобных областей мозга более тесно связана с мотивацией к приближению/избеганию, чем с положительными/отрицательными эмоциями.

Рефлекторные механизмы возникновения эмоциональных реакций. Эмоциональные реакции могут возникать как непроизвольно, так и произвольно. Непроизвольное возникновение их может быть безусловно-рефлекторным (например, эмоция испуга или эмоциональный тон ощущений) и условно-рефлекторным.

Новорожденные дети, даже те, что родились без полушарий головного мозга, реагируют на испорченную пищу выразительной гримасой отвращения (Steiner, 1973). По мере взросления, как только ребенок начинает понимать, что значит «испорченная пища» (это происходит в возрасте около 7 лет), он начинает испытывать отвращение к любой пище, которая кажется ему испорченной, при этом неважно, действительно ли она является таковой (Rozin, Fallon, 1987).

Американские психологии Дж. Уотсон и Р. Рейнор (Watson, Raynor, 1920) провели эксперимент по обусловливанию страха. Испытуемым был 11-месячный мальчик. Ему показали белую крысу, к которой он поначалу не продемонстрировал никакого страха. Тогда экспериментаторы, показывая крысу всякий раз, делали это под громкий лязгающий звук. Из-за звука мальчик плакал и уползал прочь. После нескольких таких сочетаний ребенок начал пугаться и появления одной только крысы. А вскоре он стал бояться и других белых мохнатых объектов.