Менты не ангелы но... - Данил Корецкий

— Ладно, ладно, — испугалась Катя. — Я же не знала, что все так серьезно… А почему уголовное дело? Ты же за них заплатил!

— Объясняю: проверяют правильность уценки! Если сильно занизили — это злоупотребление служебным положением! За такие ошибки знаешь, что бывает?!

— Ну, хорошо, хорошо, только не волнуйся, — проговорила Катя и бросилась к телефону.

В конце следующего дня Звягинцев занес в райотдел материал на объявленного в розыск Семенихина. Если верить объяснениям родственников и соседей, то никто не знал, где находится злодей, обворовавший десяток подвалов в районе. Хотя вряд ли доходы от преступного ремесла позволили ему купить поддельный загранпаспорт и выехать в Рио-де-Жанейро. Что он там украл? Кусок соминого балыка, десять банок тушенки, домашнюю колбасу, три бутылки самогона и пять баллонов с соленьями… Так что, скорей всего, разыскиваемый преступник как жил дома, так и живет, только прячется от посторонних глаз да жрет свой осточертевший балык.

В отделе было многолюдно, как всегда во время рейдов и спецопераций. Сотрудники приводили задержанных, писали рапорта, перегруженные дознаватели, не поднимая головы и не особо вникая в суть происшедшего, строчили необходимые бумаги, которые составят основу уголовного дела. Дежурил капитан Гостев — худощавый, с морщинистым лицом и редкими волосами. С помощником и внештатниками они привычно обыскивали доставленных, оформляли опись ценных вещей, отбирали шнурки и ремни, щелкали замками «аквариума». Участковые, пристроившись на краешке стола или подоконнике, составляли административные протоколы, следователи то забирали фигурантов из «клетки» в свои кабинеты, то возвращали обратно. Словом, процесс, который назывался документированием преступной деятельности, шел полным ходом. Задержанные и сотрудники кричали, матерились и переругивались, атмосфера была нервной и напряженной. Пахло карболкой, ваксой, немытыми телами и неприятностями.

Сергей под роспись сдал материал и вдруг с удивлением увидел, что в клетке для задержанных сидит Гуссейн Аликперов. Точнее, не сидит в буквальном смысле, а стоит, вцепившись в решетку и впившись взглядом во входную дверь. Увидев Сергея, он принялся отчаянно размахивать руками и что-то кричать, но слов в общем гаме было не разобрать.

Сергей подозвал дежурного.

— За что моего внештатника задержали? — спросил он. — Вон тот — Гуссейн Аликперов…

— Так этого за оружие, — буднично пожал плечами Гостев и, наклонившись к рабочему журналу, повел пальцем сверху вниз, перевернул страницу и повел снова…

— Вчера он с пистолетом попался, а сегодня экспертизу сделали, его сразу упаковали, сейчас оформляют…

Дежурный нашел наконец нужную строчку, удивленно поднял голову.

— Оп-па! Так ты этот пистолет и изымал! У своего внештатника? Ну, ты даешь!

— Не ори! Это я под «Вихрь» документировал! Пистолет неисправный, у меня справка Коняева есть!

Гостев покачал головой.

— Можешь ее выбросить. В УВД свою экспертизу сделали, признали годным к стрельбе. Этот вещдок сегодня в дневных новостях показали, уже несколько корреспондентов его фотографировали — козырный пистоль, блестящий, хорошо смотрится! Мы уже и отчитались, в сводку включили. Пока это самый наглядный пример «Вихря»!

— Что за фигня? — возмутился Звягинцев. — Где материал?

— Материал… Следствие уже дело возбудило! Сейчас дооформят кое-что, и отвезем твоего внештатника в ИВС…

Звягинцев поднял голову и встретился взглядом с Гуссейном. Тот смотрел с обреченным пониманием, как привезенный на шашлык ягненок.

У Звягинцева пронзительно заныли зубы.

— Я сейчас поговорю со следаком. У кого дело?

В тот же миг в дежурку вошел Шабанов и ответил на заданный вопрос.

— Дело Аликперова запросил следственный комитет, — сообщил он и положил на стол Гостева тонкую папку из твердого картона с прикрепленной сопроводительной. Сверху положил опечатанную квадратную коробку — плоскую, со стороной 10–12 сантиметров.

— А здесь вещдок! — пояснил Шабанов. — Отправляйте дело с нарочным, подозреваемого везите в ИВС!

— Нет, подожди, никуда не вези! Я сейчас!

Он побежал на третий этаж. У двери экспертной группы томился народ: Бобрин и Жбанов с пакетиками буро-зеленого вещества и молодой новенький опер с самурайским мечом.

— Кто там, внутри? — спросил Звягинцев.

— Коняев дежурит, — ответил Жбанов. Он был согбен больше, чем обычно. — У нас тут очередь…

— Да я без вещдоков!

Отодвинув коллегу, Сергей рывком распахнул дверь и ворвался в кабинет.

Коняев, в своем неизменном синем халате, вешал на аптекарских весах буро-зеленый порошок. Впрочем, нет: безымянное вещество было уже им опознано как анаша, о чем он и писал в справке, порождающей целый ряд неприятных для владельца последствий.

— Слышь, Игорь, помнишь, заключение делал по самодельному пистолету? — возбужденно спросил Звягинцев. — Блестящий такой?!

Эксперт поморщился.

— Я уже сегодня получил втык за это! Ты-то чего хочешь? Чего орешь, как белый медведь в жаркую погоду?

Звягинцев перевел дух и постарался успокоиться.

— Так исправен он или нет?

— Оказался исправен, — меланхолично ответил Коняев и, опечатав пакетик, приложил его к справке. — Закурить хочешь? Они меня уже задолбали этими наркотиками…

Коняев поднес зажигалку к «беломорине» с закрученным кончиком, затянулся, артистично выпустил несколько колец. В горьком табачном дыме отчетливо различалась пряная ароматическая нотка — будто тлел ладан. «Неужели анашу курит в открытую?» — ужаснулся про себя Звягинцев. А вслух сказал:

— Как же исправен, если ты написал, что неисправен? К материалу твоя справка приложена!

— Уже нет! — эксперт прищурился: видно, дым попал в глаза. — Я ее порвал. У меня же предварительное исследование. Спустился в подвал, шмальнул трижды — три осечки! Я и написал: непригоден к стрельбе. А в УВД целая криминалистическая лаборатория с сектором оружиеведения и баллистики. У экспертов тамошних высокая квалификация, они лучше понимают. Лизунов в Москве специализацию проходил. Шмальнул пять раз — три выстрела, две осечки. Значит, пригоден!

— Как такое может быть? То пригоден, то непригоден?

— Да очень просто, — Коняев доверительно прищурился и понизил голос. — Может, в моих патронах капсюли отсырели. А может, Лизунов боевую пружину поменял. Какая тебе, на хрен, разница? Раз стреляет, значит, исправен! Такой вот юридический факт!

Он погасил папиросу, встал, открыл форточку, помахал большим справочником, разгоняя дым.

— Так что делать-то? Я под твою справку внештатника с этим «стволом» под «Вихрь» подставил!

— А что тут сделаешь? Ничего. Только в суде договариваться, чтобы условно дали…

Проклиная блестящий пистолет, всех экспертов на свете и свою дурную голову, Сергей бросился к Видину, который сегодня был ответственным дежурным. Выслушав подчиненного, подполковник пожал плечами и повторил слова Коняева почти слово в слово:

— А что тут можно сделать? Этот факт попал в средства массовой информации, в спецсообщение, значит, стал резонансным, привлек внимание. Придется Гуссейна арестовать, ничего не поделаешь, иначе не поймут — скажут: какая же это борьба с терроризмом? Ну, ничего, посидит два-три месяца, потом судью попросим, чтобы условно осудили…

— Да он же вообще ни при чем! За что ему сидеть, за что судимость получать? Тем более с судимостью его сразу депортируют!

Видин нехорошо усмехнулся.

— Ну, тогда пиши явку с повинной и меняйся с ним местами! Что ты мне мозги засираешь?

На столе тревожно зазвонил внутренний телефон. Собственно говоря, звонил он, как обычно, но Сергей обостренной интуицией распознал в резкой трели тревогу.

— Видин! — резко и властно бросил в трубку подполковник. — Что?!

Он вскочил.

— Сейчас спущусь. Не злите его…

Склонившись над столом, Видин нервно набрал какой-то номер.

— Центральный РОВД, подполковник Видин. У нас в дежурке задержанный с гранатой. Поднимайте ОМОН, СОБР, короче, всех, кого надо.

Он положил трубку, посмотрел на Звягинцева. И пояснил — то ли ему, то ли самому себе:

— Придется идти!

Застегнул китель, надел фуражку, проверил ребром ладони правильность положения кокарды, открыл ящик стола, заглянул.

— Оружие не получил, дурак…

И направился к двери. Сергей выскочил из кабинета первым и побежал вниз по лестнице.

Вестибюль почти опустел: страх выдавил всех на улицу. За прозрачным стеклом дежурной части стоял немолодой мужчина в поношенном кургузом пиджачке. В поднятой руке он зажал ребристый «лимончик» гранаты «Ф-1». Зеленый цвет не оставлял надежды на то, что какой-то сумасшедший пугает всех учебной гранатой — те красили черным. И держал он «лимон» уверенно, демонстрируя опыт обращения с подобным оружием.