Призраки прошлого - Аллард Евгений Алексеевич "e-allard"

– Не нужен, я – в порядке, – холодно объяснил я.

– Ну, хорошо-хорошо. Так, дубль. Сможешь? Или плохо чувствуешь себя?

Я скривился и пошёл к первой метке мелом, которую восстановила Лиля.

– Мотор! Начали! – скомандовал Верхоланцев.

Выбежала Лиля с хлопушкой, я поморщился от её неприятного, резкого возгласа, услышал громкий стрекот камеры, который звучал, как скрип железа по стеклу. Невыносимо яркий свет бил в глаза. Съёмка превратилась в мучительную пытку, каждый шаг давался с огромным трудом, я еле сдерживался. Милана дёргалась в моих руках, словно в предсмертных муках, я почти перестал контролировать себя. И с огромным облегчением услышал:

– Стоп! Хорошо. Закончили.

Присел на кровати, пытаясь отдышаться, огляделся по сторонам. Стены, камера, люди вдруг зашатались передо мной, все залила мутная, красная пелена, закружилась голова, засосало под ложечкой.

– Верстовский, отдыхай. Хреново выглядишь, – бросил Верхоланцев.

Издевается надо мной, сволочь! Изо всех сил сдержавшись, чтобы не врезать ему, я встал и медленно вышел из павильона. Прошёл по коридору, распахнул дверь и свалился без сил на кушетку в гримёрной.

– Олежек, что с тобой? – услышал я сочувствующий голос Миланы.

Прибежала за мной, сучка. Боится, что с её быком-производителем что-то случится и придётся другого искать.

– Ничего, – буркнул я.

Она присела рядом, дотронулась до лба, я оттолкнул её руку, и отвернулся к стене. Она наклонилась ко мне, мягко погладила по волосам.

– Не волнуйся, со мной все хорошо, – глухо буркнул я. – Не приставай!

Я думал, она обидится, уйдёт. Но она по-прежнему ласково гладила меня по голове, спине, обняла. Я резко вскочил и злобно впился в неё глазами.

– Милана, со мной все нормально, – прорычал я. – Хватит играть роль влюблённой дурочки! Прекрасно знаю, что тебе от меня нужно. И не надо притворяться, делать вид, что ты страстно влюблена. Давай договоримся так – если ты мне позволишь воспитывать моего ребёнка, я останусь с тобой, пока это будет нужно. Нет – ищи себе другого кобеля.

Милана изумлённо моргая, взглянула в моё лицо и пролепетала:

– Я ничего не понимаю, что ты говоришь. Какой ребёнок?

Я зло расхохотался.

– Я все знаю, Милана. Я нужен тебе только для одного – сделать ребёнка. Видите ли, от мужа ты рожать не хочешь. Староват. А стриптизёр, которого тебе олигарх Беня подарил – глуповат. А я в самый раз – помоложе и не такой дурак. Хотя сейчас думаю, что я действительно идиот.

Она замерла, будто её хлестнули кнутом. На глазах выступили слезы, задрожали губы. То, что Милана – великолепная актриса, я знал всегда.

– Ты меня больше не любишь? – совершенно нелогично прошептала она.

Я направился к двери, взялся за ручку и процедил сквозь зубы:

– Больше не люблю. Но наш договор остаётся в силе.

За спиной я услышал горькие рыданья, но это совершенно не взволновало.

Я возвращался домой в синем фургончике, с ощущением, что душа выглядит, как деревенский сортир. Ярость испарилась, и я мучительно хотел понять, зачем сказал Милане злые, несправедливые слова? Какой бес в меня вселился? Даже, если я хотел сказать о признании Верхоланцева, то совсем не в таких выражениях. Почему я повёл себя, как последний мерзавец? Хотелось отхлестать себя по щекам. Мрачнее тучи, я прошёл в дом и увидел Екатерину Павловну. Она собирала чемоданы.

– Что случилось? – спросил я, подозревая самое худшее. – Что-то с Сергеем?

– Нет, что вы, Олег! Его выписывают, мы просто решили с ним пожить в другом месте, пока он окончательно не придёт в себя.

– А, понятно, тогда я тоже соберу вещи.

– Нет-нет, Олег, прошу вас, останьтесь в нашем доме. Пожалуйста! Мы хотели попросить вас с Сергеем пожить здесь.

– Мне неудобно, я совершенно посторонний человек и ничем помочь не смог, – пробормотал я смущённо.

– Вы спасли Сергею жизнь, и уверена, сможете докопаться до сути происходящего. Распоряжайтесь всем в доме, как сочтёте нужным. Вот, адрес и телефон, где мы будем жить. Если понадобится что-нибудь – звоните.

Я устало плюхнулся на диванчик

– Екатерина Павловна, должен вас предупредить. Призрак может последовать за вами. Если он настоящий, конечно.

Она испуганно взглянула, стала бледной, как полотно, руки безвольно повисли вдоль тела.

– Правда? Господи, а что же делать? Я так боюсь за Серёжу. Он еле выкарабкался.

– Но я уверен. Почти. Что этого не произойдёт, – твердо сказал я. – Сообщайте обо всем. Желаю Сергею скорейшего и полного выздоровления.

Я помог ей вынести чемоданы, загрузить в багажник. Мы обнялись, краем глаза я заметил старикашку рядом с канализационным люком. Он какое-то время изучал нас. Его губы искривила довольная ухмылка. Заметив, что я наблюдаю за ним, он быстро развернулся и заковылял в сторону помойки.

– Да, и не сообщайте никому ваш новый адрес, – предупредил я. – Постарайтесь не пускать незнакомых людей.

Меня-то они пустили. Когда она уехала, я оглядел двор, калитку и поплёлся в дом, медленно взошёл на крыльцо. На меня нахлынуло мучительное, ни с чем несравнимое, одиночество. Промелькнула мысль, а хорошо бы обыскать дом, залезть в канализацию и все там прошерстить. Но вместо этого я дотащился до кухни, нашёл в холодильнике початую бутылку водки, и поднялся в свою комнату. Алкоголь не успокоил, наоборот, только ухудшил душевное состояние, хоть в петлю лезь.

Послышалось странное шипение, и я с иронией подумал, что призрак не в курсе – хозяева покинули дом и пугать больше некого.

Но в углу начал скапливаться мерцающий дым, который быстро приобрёл знакомые очертания.

– Северцев? – воскликнул я, стараясь разглядеть получше.

Он взглянул с осуждением, и тихо, не шевеля губами, произнёс. Звуки впивались в мозг, как раскалённые иглы:

– Она умирает. Ты не смог ничего сделать.

Видение исчезло, я потряс головой, вскочил с кровати и ринулся во двор. Остановился, как вкопанный. Не имел ни малейшего представления, где сейчас Милана. Выбежал на улицу, стал ловить машину. Но все, будто сговорившись, объезжали стороной, даже не пытаясь остановиться. Наконец, рядом затормозили древний жигуль. И я узнал водилу. Он привёз меня в этот городок.

– Чего случилось? – поинтересовался он. – Садись.

Я впрыгнул на сиденье и бросил:

– В самую лучшую гостиницу отвези меня.

– Чего это вдруг? – с иронией спросил он. – В два часа ночи? Давай лучше я тебя к себе домой отвезу, мы с тобой за жизнь выпьем.

– Нет, отвези в гостиницу. Ты не знаешь, где артисты съёмочной группы живут? Ну, которые снимаются тут в городе у вас?

– А то. Конечно, знаю, – ответил он с гордостью.

Завёл мотор, тачка резво снялась с места, пронеслась вихрем по опустевшему городку, подпрыгивая на булыжной мостовой, и резко остановилась около арочного входа, украшенного колоннами.

– Спасибо! – крикнул я, лихорадочно пытаясь найти в кармане деньги.

– Да не надо, чего уж тут, – сказал шофёр. – Беги. Пожар что ли у тебя?

Я ринулся в фойе, за стойкой с чашкой горячего чая, зевала девочка. Она испуганно заморгала длинными ресницами.

– В каком номере остановилась Милана Рябинина? Быстро! – крикнул я.

Вытащил из кармана зажигалку – миниатюрный пистолет Макарова. И угрожающе наставил на неё. Мужчина, может быть, и не испугался, понял бы, что это игрушка. Но дамочка, не сводя широко раскрытых глаз, побледнела, как смерть, открыла рот, чтобы завопить, но издала лишь сипящий звук, словно пробитый резиновый мяч. Я отшвырнул её от монитора, быстро пробежался по клавишам, просмотрел списки и бросился на второй этаж, без лифта, не разбирая дороги, опрокидывая за собой вазы с цветами. Постучал кулаком в дверь, вдруг на секунду представив, как глупо выгляжу. Милана может спокойно лежать в постели с мужем, или с каким-нибудь хахалем, а я ломлюсь к ней, потому что мне явился призрак. Меня точно после этого отвезут в ментовку, а, скорее всего, в психушку. Я выбил плечом дверь, ворвался в номер, щёлкнул выключателем, люстра вспыхнула болезненно-ярким светом. Пусто.