Повелители драконов. Книга 2. Пронзая ветер - Эн Варко

— Как это? — от изумления открыл рот хозяин.

— А так, любезнейший. Мы привлекаем к тебе твою сельскую клиентуру, ублажаем ее байками из города, а ты заботишься, чтобы наши глотки не пересохли, а животы не бурчали от скисших щей и прогорклой каши.

Хозяин с восхищением посмотрел на наглеца и, подумав, протянул руку, скрепляя сделку рукопожатием.

Он не прогадал. Мимо Кобси шла объездная дорога, а путники в селение заворачивали редко. Они предпочитали либо сэкономить, чтобы с большим вкусом и размахом потратить деньги в столице, либо, наоборот, растянуть чудом оставшиеся в кошелях гроши до дома. Не удивительно, что селяне, вернувшись с полей, несказанно обрадовались циркачам. Очень скоро трапезная гудела от набившихся в нее посетителей, не избалованных новыми впечатлениями. Ртуть и Папаша Мот, взволновано перебивая друг друга, рассказали о недавних событиях в Миотополе. Селяне громко ужасались и требовали пива, чтобы хоть как-то привести в чувства расшатавшиеся нервы. Пиво возбуждало аппетит, а следом новую жажду…

На счастливого хозяина и его домочадцев посыпались заказы. Когда Папаша Мот пригласил подвыпивших крестьян на представление, повеселевшая публика встретила это ревом восторга.

— Но представление состоится, если селение согласятся выплатить нам вперед двадцать пять монет и оплатить ночлег и ужин в гостинице, — тотчас встрял оборотистый Шут.

Веселье несколько спало. После долгих пререканий и торгов обе стороны сошлись на двадцати монетах и оплате ночлега. Мужики со вздохом пустили меж собой шапку, собирая озвученную сумму, но передавая деньги, пригрозили, что если представление не понравится, потребуют все назад.

Когда циркачи вместе с толпой крестьян вышли из гостиницы, площадь было не узнать. Она кишела народом, со всех сторон обступившим повозку.

Ланетта с ужасом оглядела на себе цирковой костюм. Только сейчас она поняла смысл слов Коросса. Переливающийся голубоватый материал, плотно обтягивающий фигуру, был настолько тонок, что скорое обрисовывал все ее девичьи прелести, чем скрывал. Вместо пухлых коротеньких штанишек, в которых красовалась Ртуть, у нее был широкий позолоченный пояс, с которого свисали полупрозрачные лоскутки ткани. Из всего костюма целомудренной была лишь покрытая металлической крошкой широкая перевязь, перекрещивающаяся на середине груди, в которую были вшиты кармашки для метательных кинжалов.

«Удачи», — раздался в ее голове голос Коросса.

Вдохнув в грудь побольше воздуха, она кивнула. Ртуть крепко ухватила ее за руку, и они вместе выпрыгнули из фургона под оглушительный свист и крики восторга мужской части населения Кобси. Ужик втащил широкую дубовую доску в центр площадки. Он прислонился к ней спиной, умудряясь при этом держать ее своими длинными обезьяноподобными руками. Папаша Мот торжественно объявил:

— Уважаемые дамы и господа! Только у нас!! Смертельный номер в исполнении очаровательной Лани… «Огненные клинки и кросское чудовище»!

— Удачи, — шепотом повторил Папаша напутствие Коросса, и отошел в сторону, оставив Ланетту наедине с толпой.

Ужик заревел, строя страшные гримасы. Толпа издала какой-то полувсхлип-полустон и замерла в ожидании. Девушка тоже застыла, растерянно оглядывая обступившую ее толпу.

— Давай, крошка, продырявь этого урода, — раздался чей-то голос.

Площадь взорвалась криками, смехом, улюлюканьем. Ланетта перевела взгляд на Ужика, и тот ободряюще подмигнул ей, растягивая в улыбке непомерно большой рот. Она вытащила первый клинок. Металл вспыхнул оранжевым пламенем, отражая пламя факелов. Это остудило все чувства. Осталась только предельная сосредоточенность. Ланетта прицелилась, и всадила кинжал рядом с рукой Ужика.

Он радостно оскалился, приветствуя успех девушки, а толпа изумленно выдохнула. Только ничего больше не волновало ее. Молниеносно, друг за другом взвизгнули следом еще девять кинжалов, обрисовывая силуэт маленького силача.

Неловко поклонившись, Ланетта поспешила к повозке.

— Слишком быстро, — покачал головой Папаша Мот, но девушка плохо понимала смысл его слов.

Она даже не разобрала — хлопали ей или нет. Забравшись в повозку, она, вцепившись в боковой поручень, пытаясь утихомирить сотрясавшую ее нервную дрожь. Крыса забралась к ней на колени и начала умываться.

«Мне понравилось, — раздалось у нее в голове. — Как артистке тебе, правда, пока не хватает драматизма, зато в качестве охотницы ты была бесподобна!».

Ланетта кивнула, успокаиваясь, и выглянула наружу. Там Папаша Мот анонсировал новый номер.

Площадь замерла, когда Ртуть танцующей походкой вышла в центр площадки к поджидавшему ее Шуту. Изящно поклонившись, он протянул руку девушке, и она чуть жеманно вложила в его ладонь свою ладошку. Они замерли, Шут с восхищением, а девушка нарочито смущаясь, глядя друг на друга. Ужик хлопнул в бубен, и представление началось. Папаша Мот заиграл на флейте мелодичный напев, Ужик принялся отбивать ритм, а Шут и Ртуть начали свой танец. Сначала неторопливо и осторожно, словно присматриваясь друг к другу, а потом все быстрее, стремительней, смелее. Вот Шут подбросил Ртуть в воздух, и она взлетела птицей, широко раскинув руки в полете. Толпа ахнула. Но, свершивший кульбит Шут, успел поймать девушку, и медленно опустил ее на землю. Резко оттолкнув его, она пошла колесом по кругу, очерченному горящими факелами, а Шут — двинулся в обратную сторону.

Их движения, подчиняясь музыкальному ритму, все убыстрялись, а упражнения становились все рискованней. В свете факелов костюмы, расшитые бисером и металлическими чешуйками, переливались всеми цветами радуги, наполняя душу ликующим праздником. Скоро от стремительных переворотов и прыжков у Ланетты начало троиться в глазах. Толпа, заворожено взиравшая на артистов, время от времени разражалась криками и восторженными аплодисментами. В заключение представления, Шут вновь колесом пронесся по кругу, на ходу выдергивая из земли горящие факелы и подкидывая их высоко в воздух. Ртуть, стоящая в центре площадки, ловила их, собирая в огромный пылающий букет.

— Конец! — объявил Шут, вставая рядом со своей партнершей.

Факелы, подчиняясь его приказу, потухли, погружая площадь в кромешную мглу.

Представление удалось. Когда вспыхнул огонь, артисты начали раскланиваться, а народ, расщедрившись, кидал им мелкие монетки. Никто не спешил расходиться. Но обсуждение представления как-то плавно сместилось на шокирующие события в Миотополе. Торопливо переодеваясь в темноте фургона, Ланетта с интересом прислушивалась.

— Совсем обнаглели эти столичные, — шумела толпа. — Норовят Силу из Храма украсть!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});