Лики Срединного царства. Занимательные и познавательные сюжеты средневековой истории Китая - Алексей Бокщанин

Дабы окончательно выбить правдолюбца из седла, ему наносят страшный удар. Обвиняют по трем пунктам. В краже императорского леса. В сооружении из этих бревен и досок дома у себя на родине в Тунчжоу — к востоку от столицы. В присвоении 220 тысяч лянов казенного серебра и использовании их на постройку. Императора, по сути, принуждают к отставке Ли Саньцая. Обстановка в Пекине обостряется. На сторонников реформ сыплются доносы. Дунлиньцы их опровергают. За Ли Саньцая вступается Гу Сяньчэн. Предлагает во Всем объективно разобраться. Это только подливает масла в огонь.

В тот же год Мыши умирает Гу Сяньчэн, и Ли Саньцай фактически становится лидером «честных». Все дунлиньцы теперь смотрят на него как на своего вождя, но это лишь усиливает ненависть придворной клики к главе Ведомства налогов. Его обвиняют в «десяти пороках и пяти видах вероломства». Ли Саньцай опять и еще настойчивее просит отставки. Но высочайшего разрешения все нет и нет. Противостояние затягивается.

Наступает год Дракона (1616). Ли Саньцая поливают грязью. Клевещут на него. Требуют расправы. Император же делает вид, что ничего не происходит. Тогда Ли Саньцай самовольно покидает службу. Ицзюнь отставку принимает. Точнее, заявляет, что «не посчитал это (то есть самовольный уход. — Авт.) за преступление». Ли Саньцай сдает дела и уезжает к себе на родину. Для всех честных чиновников, для сторонников реформ, для прогрессивной интеллигенции это тяжелый удар.

Казалось бы, Ли Саньцай перестал быть опасен. Но враги боятся, что рано или поздно он вновь вернется на службу. Дабы предотвратить возвращение, ему наносится очередной удар. Ли Саньцаю ставят в вину его огромный авторитет. У себя на родине он, мол, управляет всеми и всем! Подобно начальнику уезда! Его обвиняют в захвате казенных мастерских — на их месте он якобы разбил свой парк. Доклады императору сыплются один за другим. Ли Саньцай опровергает глупые вымыслы. Он просит прислать одного из дворцовых евнухов для проверки нелепых обвинений. Просит конфисковать его дом. Хочет приехать в Пекин, пусть император лично допросит его. Все напрасно. Очернение, а не восстановление истины — вот цель его врагов.

Время в отставке тянется медленно. Идут годы. Целых четыре года. Наступает год Обезьяны (1620). В дом Ли Саньцая приходит весть — старый император Ицзюнь отошел в «мир теней». На «драконовый трон» вступил его старший сын Чанло — надежда реформаторов и всех честных чиновников. На ответственные посты один за другим назначаются люди «группировки Дунлинь». Ли Саньцай с нетерпением ждет вызова в Пекин.

Минует месяц, настает второй. Как гром среди ясного неба раздается страшная новость — государь умер! Отравлен! Все надежды рухнули. Очередного императора — безвольного Юцзяо (1620–1627) полностью прибирает к рукам придворная клика под руководством главного евнуха Вэй Чжунсяня. Они постепенно вытесняют с ответственных постов дунлиньцев. Ли Саньцай пытается защитить реформаторов и пишет доклад императору, заключая его словами: «Судьба государства зависит от того, будут ли чиновники честными или нечестными. Ваше Величество, обратите на это внимание».

Но все тщетно. Начинается разгром движения Дунлинь. Правящая группировка во главе с «наставником императора» Шэнь Игуаном и Вэй Чжунсянем спешит расправиться с побежденными реформаторами и изгоняет их со службы. После доклада императору ненависть придворных к Ли Саньцаю резко возрастает. Они грудью встают на защиту «императорского наставника». Их доверенные лица бросаются в Тунчжоу — «проверять факты», указанные в доносах на Ли Саньцая, и, естественно, не находят им никаких подтверждений. Тем не менее после отчета о поездке, полного очернительства, император переводит неугодного ему строптивца в простолюдины. Изгоняет из благородного сословия. Отныне, казалось бы, чиновная карьера для него закрыта.

Но положение в стране резко ухудшается. Столичные цензоры-инспекторы просят Юцзяо вернуть Ли Саньцая в Пекин. И в год Свиньи, то есть в 1623 году, его спешно восстанавливают в «ученом сословии» и в должности главы Ведомства налогов. Но не в Пекине, а в Нанкине! Правящая клика его видеть не может. И не хочет. Пусть сидит себе там, в Южной столице! Подальше от Сына Неба. Что делать опальному сановнику в таком случае? Честный чиновник должен откликнуться на призыв государя! Ли Саньцай рассчитывает хоть что-то исправить. А еще приостановить разгром «группировки Дунлинь». Уберечь от избиения своих последователей в Хуайфу.

Весной он выезжает к новому месту службы. Путь неблизкий. В дороге его подстерегает болезнь, и в марте он умирает, так и не добравшись до Нанкина. Преданная и безумно любившая Ли Саньцая наложница Ма, не желая расставаться с ним, добровольно обрекает себя на голодную смерть и через одиннадцать дней отправляется в «мир теней» вслед за своим господином. Все честные чиновники, ученые и интеллектуалы Китая — в трауре.

Зато радость его врагов безмерна. Но даже мертвый он им страшен. Придворная клика настойчиво требует указа о посмертной дискредитации покойного и добивается исключения Ли Саньцая из списка чиновников. Однако и на этом борьба вокруг его имени не прекращается. Наступает год Дракона (1627). На трон восходит новый Сын Неба — император Юцзянь. Власть Вэй Чжунсяня и его клики рушится. Ли Саньцая опять восстанавливают во всех его чинах, должностях и заслугах и пытаются следовать его заветам. Но уже поздно, время упущено. Китай стоит на пороге крестьянской войны и вторжения маньчжуров. Все, чего боялся Ли Саньцай, все, что хотел предотвратить, становится неодолимым. Вскоре эти два потока сметут Минскую империю. А мирный покой его могилы на семейном кладбище будет нарушен. Сначала топотом маньчжурской конницы хана Абахая и его князей. А затем песнями повстанцев из армии крестьянского императора Ли Цзычэна.

Часть третья.

Смутное время.

Крестьянская война и маньчжурское завоевание

Кровавый след Желтого Тигра. Триумф и гибель крестьянского царя Чжан Сяньчжуна

То глажу сталь рукой,

А то пылинки сдую:

Люблю мой меч нежней,

Чем деву молодую!

«Песни Северных династий»

Все началось с осла. Серого и ушастого. Он исправно таскает на своей многострадальной спине мешки и корзины с финиками. Возит их по дорогам и деревням, городам и базарам. Хозяев, бродячих торговцев, у него двое — старый Чжан и молодой Чжан. Отец и сын, лет пятнадцати. Но вот однажды в одном из городков осла неосмотрительно привязывают к местной достопримечательности — мемориальной арке, поставленной в честь здешнего богача и аристократа. Местные жители, увидев свежий ослиный навоз на столь священном месте, поднимают невероятный скандал. Сбегаются ревнители порядка и строгой морали. Старшего Чжана начинают избивать. Тот прикрывает руками голову — чтобы не убили. Палками и ногами бьют осла. Младший Чжан бросается на помощь отцу, но тоже получает свое. Его отшвыривают в сторону. Избитого отца заставляют руками убирать навоз, унижают на глазах у сына. Парнишка стоит, окаменев, до боли сжав кулаки. Не мигая смотрит он, как отец грязными от навоза руками утирает кровь, текущую из угла рта и из носа. Ему бы в руки меч «гусиное перо» или стальную плеть! Он бы расправился с этой сворой холуев! Однако время его еще не пришло. Но оно придет, и о нем заговорит весь Китай.

Чжан Сяньчжун! О его храбрости и силе народ слагает легенды. О его жестокости враги пишут небылицы. Они боятся и ненавидят этого высоченного громилу с пудовыми кулаками. Он может убить одним ударом. У него желтое лицо в мелких рябинках с «тигриным» подбородком. Суровый лик. Он хитер и лукав. Вспыльчив и азартен. Беспощаден в ненависти. Грозен в гневе. Недаром в свои двадцать пять лет получает прозвище Желтый Тигр. Первоклассный наездник. Отважный воин. Лихой кавалерийский командир. Официальные истории приписывают ему патологическую страсть к убийствам: «Если один день не убьет ни одного человека, становится унылым и печальным». Он «в высшей степени бесчеловечен и кровожаден». В его войсках степень заслуг командиров определяется якобы по числу убитых ими людей.

После смерти Желтого Тигра минские биографы создали образ законченного злодея. Что только ему не приписывают! И стремление уничтожить всех богачей. И попытку истребить всех «ученых мужей», то есть вырезать все привилегированное сословие. И массовые казни «ученых». И поголовную резню населения города Учан на реке Янцзы, когда «гнилое человеческое мясо плыло, покрывая всю реку». Дабы убедить людей, что он не человек, а исчадие ада, приводят пример совершенного им святотатства. В Китае высшее божественное начало — Небо, а гром — «голос Неба»! Гром без грозы — особое предостережение свыше! Грозное и дурное предзнаменование! В тот день, когда Чжан Сяньчжун, заняв Чунцин, казнил тамошнего удельного князя, «при безоблачном небе гремел гром. Многие среди разбойников перепугались. Сяньчжун в гневе стрелял из большой пушки, целясь в Небо». Ну разве не ясно, что перед нами выродок, который не внимает предупреждению свыше, пренебрегает указанием судьбы? Мало того. Он смеет стрелять в само Небо! А это кощунство вдвойне! И еще. Готовясь к переправе через озеро Дунтин, он отправился погадать в храм. Гадание оказалось неблагоприятным. Тогда Желтый Тигр отбросил гадательный сосуд, выругался и велел начинать переправу. Одним словом — нечестивец!