ОПЕРАЦИЯ "АНТИИРОД" - Ник Перумов

- Да.

- Раз. Два. Три. Четыре. Пять.

- Пресса? Какая к черту пресса? Ты что, Сема, охренел?

- Сам ты охренел. - Сема длинно сплюнул на пол и зло поскреб бритую голову. - Мое дело маленькое. Просили передать, что пресса, я и передаю. А дальше ты уж сам смотри, что с ней делать.

- С кем?

- С ней. - Сема громко сглотнул и почесал живот. Мутный взгляд его разбавляло какое-то глумливое оживление.

- Ну, и чего ты здесь торчишь? - Дюша с ненавистью посмотрел на засаленные Семины штаны и свалявшуюся меховую безрукавку.

- А че? Вести, что ли?

Дюша с трудом сдержался, чтобы тоже не сплюнуть, и отвернулся к окну. Прямо на уровне его глаз двигались туда-сюда ботинки охранника. У левого шлепала подметка. Хлоп-хлоп, хлоп-хлоп. Каждые восемнадцать секунд. Туда и обратно. Круглые сутки. Хорошо, что скоро это кончится.

Дверь с грохотом распахнулась, и в комнату влетело странное существо в разодранном комбинезоне цвета хаки. Особенно сильно разорвано было спереди, поэтому только Дюша догадался, что перед ним женщина. Руки у нее были связаны за спиной, причем в локтях. От этого грудь ее торчала из комбинезона жалко-вызывающе. На шее отчетливо виднелся свежий засос. "Сема постарался", - спокойно констатировал про себя Дюша, не испытывая к женщине ни малейшего сочувствия.

- Во! - Сема, продолжая подталкивать, довольно улыбался у нее за спиной. - Пресса!

- Вы не имеете права! Я корреспондент газеты "Файненшл Тайме"! - хорошо поставленным голосом и почти без акцента заявила женщина.

- Ага, - сказал Дюша и снова повернулся к окну. - Семыч, у тебя курево есть?

А комбинезончик на тебе тот же… Ну, конечно, узнал. Ты та самая голенастая стерва, которая пролезла со своим сраным микрофоном к черному ходу, когда мы выводили раненого президента. Странно, мне показалось, что Чумазый тогда сломал тебе челюсть.

- Вы не имеете права! - повторила женщина и тем же хорошо поставленным голосом без малейших признаков истерики понесла какую-то околесицу про свою говенную газету. Дюша, ни на грамм не вникая в этот бред, принялся ее рассматривать. Да-а, такую челюсть кулаком не возьмешь. Такими зубами людей пополам перекусывают. Корреспондентка, так тебя разэтак! Нимфоманка ты оголтелая, даром, что с университетским дипломом.

- И куда ж ты лезешь, милая? - ласково спросил Дюша, выдыхая дым под стол. - Чего у вас там - совсем мужики кончились, что ты под наших подонков ложишься? - Корреспондентка от неожиданности поперхнулась цитатой из Декларации прав человека. Сема настороженно смотрел на Дюшу. Сема волновался. Таким ласковым голосом начальник разговаривал только со смертниками.

- Я прошу вас связаться с нашим консулом, - вяло произнесла женщина, уже чувствуя, что роль ее - немножко из другого спектакля. Но самообладание еще оставалось при ней. - Руки развяжите.

- Зачем? - удивился Дюша. - По-моему, так гораздо лучше. Правда, Семен?

Сема, громко сглотнув слюну, кивнул. Женщина вздрогнула.

- Ладно, - хрипло сказала она, непринужденно, как ей показалось, переходя на язык "своего парня" из американского боевика, - хрен с вами, мужики, можно и покувыркаться. Только потом из города меня выведете?

- Ага. - Дюша с трудом сдержался, чтобы не вскочить и еще раз не попробовать на прочность ее голливудскую челюсть. Но вместо этого повернулся к окну и с полминуты слушал осточертевшее "хлоп-хлоп". - Сема выведет. Вот только интервью даст и выведет.

Телефон на столе то ли булькнул, то ли хрюкнул - во время вчерашнего допроса его два раза роняли на пол.

- Дюша! - заорали в трубке. - Пострелять не хочешь? На Большой Подьяческой мародеров прихватили!

- Опять угловой дом?

- А как же! - говорящий сипло дышал в трубку.

- Едем, - коротко ответил Дюша и, не обращая внимания на побледневшую женщину, вышел из комнаты. Уже в конце коридора до него донеслись громкие крики. Корреспондентка орала по-английски.

Ну и, конечно, пока заводили машину, пока объезжали завал у Никольской церкви, к самому представлению опоздали. Четыре трупа мародеров уже лежали на разбитом тротуаре, пятый висел, по пояс высунувшись из окна второго этажа. Кто-то из мужиков, проходя мимо, небрежно столкнул тело вниз. Знакомый почерк. После Жекиной команды всегда остается море крови и гора покромсанного мяса. Не всегда даже удается точно определить, сколько было мародеров. Очень уж ребята у Жеки шустрые. Странно, что сегодня они так тихо и аккуратно управились.

- Дюша! - Жека махал рукой из подъезда. - Давай сюда! Еще двое в подвале заперлись! Щас выкуривать будем!

Ну понятно. Главное, оказывается, еще впереди. Дюша в сомнении покачался с носков на каблуки, раздумывая, чего ему больше хочется: поглядеть на Сему с корреспонденткой или поучаствовать в выкуривании мародеров. То есть от чего будет меньше тошнить. Но тут вопрос разрешился сам собой. Где-то глухо бахнуло, асфальт под ногами дрогнул, из подвального окна полез желтый густой дым. С диким воем из парадного выскочил горящий человек и быстро, зигзагами побежал по улице. Человек пять из Жекиной команды высыпали за ним и, улюлюкая, принялись стрелять по бегущему. Дюша отвернулся и пошел к машине.

Он не любил Жеку и его команду. Их никто не любил. Даже начальство, которое каждый день на вечернем совещании ставило всем в пример хорошую боевую подготовку и высокую мобильность группы Евгения Старикова. Правда, уже в самом узком кругу, после совещания и второй бутылки, генерал Лобин не одобрял чудовищную, даже для военного времени, жестокость Жекиных бойцов. Сам Жека ко второй бутылке не допускался, поэтому, надо полагать, совершенно был не в курсе, что начнется в Питере завтра. Судьба Евгения Старикова не волновала генерала Лобина. "В чистый город - с чистыми руками!" - тонко шутил генерал. А сам собирался отсиживаться в Мариинке и уже перетащил туда месячный запас жратвы и широченную кровать из "Астории". Видно, считает, что у него-то с руками все нормально.

Мимо Дюши прошел Жекин ближайший соратник Вася, ведя за собой ходячий талисман команды - слепого еврейского мальчика Юру.

- …троих сразу замочили, - ласково рассказывал Вася на ходу, - а один на меня с ножом прыгнуть удумал.

- А ты? - тонким голоском спрашивал Юра.

- Я? Я его поближе подпустил да ка-ак…

- Вася! - окликнул Дюша. - Мусор за собой уберите.

- Ладно, ладно, - отмахнулся Вася не глядя.

- Я сказал, труповоз вызовите, - не повышая голоса, но гораздо жестче сказал Дюша.

- Вызовем, вызовем… А он, понимаешь, в ноги кидается… - В самую первую эвакуацию прямо на Московском вокзале разбомбили поезд с детьми. У Васи там погибли двое мальчишек-близнецов.

Дюше вдруг страшно захотелось выпить спирта. Полкружки, не меньше. И именно спирта. Чтоб обожгло горло и раскаленным камнем шарахнуло в желудок.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});