Лабиринт №7 - Сергей Васильцев

электричке с дачи ехал. А она вошла в вагон на каком-то полустанке – одни кости. И еще глаза. Так вот, обнюхала всех и улеглась в ноги именно мне. Будто знала, что нужно же человеку с кем-нибудь жить. А так овчарка как овчарка – сама собой.

– И что потом?

– Потом прожили мы года три или четыре. Не помню счас. А тут как раз гулять с собачиной моей вышли. Пива мне захотелось. Отошел минут на пять – в ларьке очередь всего человека три. А она пропала. Я туда-сюда. Два часа по округе бегал. Нигде нет. А у нас тогда через квартал дом строить бросили. Бомжатник получился. Туда я уже под конец заглянул. Она там никогда не гуляла. А в этот раз смотрю – два урода мясо в котелке варят, а на стене ее шкура висит. Вот, вишь, и получилось, что за собаку сесть пришлось. Не жалею. Все звери хорошие, кроме людей.

Они замолчали. А за окном прохожих осыпало снегом, который под ногами превращался в липкую грязь.

– Вы в кого-то влюблены? – вдруг неожиданно учтиво спросил сосед.

– Да, но боюсь, тут мне не слишком везет.

– Да…

– Она сказала, что у нас нет перспективы, что делать, если ее действительно нет… Вы знаете, – продолжил Сергей, чтобы снова не попасться в ловушку чувственности. – Я тоже расскажу историю про собачью жизнь. Вы не против?

– Готов.

– Так вот, у моего близкого родственника умерла жена, которая была лет на десять его моложе. Но дело не в этом. Когда она скончалась, мужчина не то что бы места себе не находил, а как-то сохнуть стал.

– Потерял интерес к жизни.

– Ага… Лекарства при таком диагнозе не помогают, и дочь – мудрый человек – подарила ему легавого щенка.

– Дальше можете не рассказывать.

– В общем – да. Собака подарила человеку жизнь длиной в свою – собачью.

– ?

– Прошлой осенью собака издохла пятнадцати лет от роду. Хозяин пережил ее на один день.

– Интересный у нас, молодой человек, разговор получается. Давайте пойдем ко мне, – предложил собеседник, стрельнув глазами на кольцо у Сергея на пальце. – Чувствую, нам будет еще, о чем побеседовать.

– Вы знаете, наверно, не стоит, – насторожился тот.

– Да, да – понимаю. И все-таки послушайте еще одну байку. Сейчас я – антиквар. Обзавелся, знаете ли, там кое-какими связями. Ну и так… Попадаются иногда интересные экземпляры. Помните сказку про Буратино? Так вот. Оказался у меня в руках холст. И довольно старый, я Вам доложу. По мнению экспертов никак не меньше трехсот лет. То есть у нас в России как раз конец смутных времен и создание Империи. Так вот. Холст весьма в годах, а на нем вельможа в странном наряде. Нечто подобное я видел в каком-то из закарпатских замков. Но, убей Бог, не помню в котором. Ничего особенного в картине нет. Живописец так себе. Персона изображена не историческая. Интересно другое. В руках вельможа держит свиток с планом: рельеф, река, крепость, в отдалении постройка, похожая то ли на часовню, то ли на могилу. И все прорисовано необычайно тщательно, даже лучше, чем фигура на портрете. А в левом верхнем углу свитка знак – что-то среднее между печатью и розой ветров. Интересно? Ну да. Так вот, что я Вам еще скажу. На мизинце у вельможи кольцо. То же самое, что и у Вас на пальце. Точь в точь… Продолжаю. На поясе у него связка ключей. Несколько обычных для тех времен образчиков – больших бронзовых со сложным рисунком бородок (все изображены отдельно и исключительно скорпулезно). Но и это не все. Между ними есть и еще одна штуковина – золотая, похожая на Зиккурат Модрука, но с парой лепестков, которые превращают ее в маленькую секиру или печать с розой ветров. Абсолютно нетипично для тех времен. Понимаете? Да-с. И висит этот предмет поверх связки. Так, чтобы его можно было рассмотреть в первую очередь. Все еще не хотите взглянуть на холст?

Сергей молчал.

– Так вот, молодой человек, – продолжил рассказчик, всеми силами стараясь не горячиться. – Так вот… В жизни бывает много совпадений, но я не верю, что они бывают случайными… Сейчас я на Вас насел. Понимаю. Но я, согласитесь, имею маленький повод для этого. Так что подумайте. – Он извлек из кармана своего тертого пальто «PARKER» с золотым пером, блокнот, выдернул страничку и написал там набор цифр своего телефонного номера.

«Бывает же», – удивился про себя Сергей, рассмотрев их комбинацию: 3791819. Чуть ниже значилось Лука Петрович.

– На всякий случай, если потеряете эти координаты, – продолжил собеседник, пожевав губами. – Моя лавка находится на Гатчинской улице. Там меня всегда можно найти. – Сказал, запахнул пальто и вышел из заведения.

Сергей еще некоторое время просидел за столиком, мусоля в руках выпитую чашку.

– В любом случае, амулета нет в этой реальности, – сказал он вслух. – Поднялся и двинулся к дому.

На следующий день он обнаружил, что в квартире его кто-то побывал. Замки остались целы, и поначалу это почти не бросалось в глаза. Но Сергей, будучи педантом в организации интерьера своего жилища, очень отчетливо ощутил его внутреннюю несоразмерность. И, поняв это, заново перерыл все вещи. Все было также как раньше. И не так.

– Старые связи, значит, господин Антиквар, – выговорил он, наконец. – Что ж, впредь буду осторожней.

Он решил больше не думать на эту тему. В тот день – первый на работе после долгого перерыва – он и без того очень устал. И к тому же отлично понимал, что новости и так не заставят себя долго ждать.

Жизнь – это не игра. А, значит, давайте поиграем в жизнь!

На службе с утра были похороны. Преставился главный бухгалтер. Блестящий, надо сказать, специалист. Чистюля и умница. Поговаривали, правда, что он суицидник. И что всему виной эта самая его любовь к порядку.

Семьи у мужчины не было, друзей не имел. Собирал марки из мелкого тщеславия. Но никому коллекцию не показывал. И никого к себе не пускал. Однако некто где-то краем уха слышал, что существование предметов в его жилище строго регламентировано. И уж если вещь для чего-то предназначена, то…

И получил главбух дядюшкино наследство, а вместе с ним изрядный охотничий арсенал. Дальше по Чехову… Так что хоронили в закрытом гробу. Из родных и близких никто не пришел. И речи звучали: рачительный… исполнительный… пунктуальный… Образцово-показательный труп.

Ритуал завершался на удивление быстро. Кладбищенские мужики споро опустили гроб в яму. Толпа подалась вперед, распаковывая венки.