Смерть на мосту - Тэйлор Адамс

class="p1">Она подпрыгнула от металлического щелчка. Ее охватил страх.

Лена бросила взгляд назад, на автомобили. Пленка на кассете в магнитофоне, стоявшем на капоте «Короллы», закончилась. Надо было поменять ее.

Слишком далеко. Не дотянуться.

Райсевик это тоже понял.

– Хорошо, Лена.

Он резко развернулся к ней лицом. Ее удивила эта быстрота. Она знала: надо отступить назад, чтобы защититься от, например, удара головой, но показать ему свою слабость было еще хуже. Она осталась на месте, целясь ему прямо в лоб. Их разделяло несколько дюймов.

– Я скажу тебе правду, – заявил он, бросая взгляд на магнитофон. – Теперь, когда запись не идет.

«Не отступай, Лена. Ни на дюйм».

Она и не стала.

– То, что я собираюсь тебе сказать… Ты сможешь повторить это всем в участке в Магма-Спрингс, но они тебе не поверят. – Он улыбнулся. – Можешь об этом протрубить везде. Написать в своем блоге для идиотов. Где угодно. Все решат, что ты врешь. Или что ты сумасшедшая, как и твоя шизоидная сестра…

– Я жду, Рай.

Он облизал губы. Он получал от этого слишком большое удовольствие. Казалось, что ничто никогда надолго не выбивает Райсевика из колеи. Ей хотелось вдавить ствол ему в глазницу и повернуть, заорать, чтобы перестал юлить, прекратил издеваться и просто все ей рассказал. Она снова мысленно вернулась к сну, который видела прошлой ночью, к чуши, что несла Кэмбри, к тому, как она твердила, глядя на нее глазами, полными слез:

«Давай, Лена, действуй…»

Она не сказала: «Я люблю тебя, сестра».

Она не сказала: «Я всегда буду с тобой».

Каков был смысл? Посмертное желание сводилось к: «Оставь меня в покое».

От этих мыслей Лене было не по себе. Сердце сжималось в груди. А положение дел на мосту Хэйрпин, на этой Шпильке, снова изменилось, исказилось, осложнилось, стало куда более серьезным, чем когда она держала капрала Райсевика под дулом пистолета и ждала его следующих слов.

Прошлой ночью она проснулась до того, как смогла ответить Кэмбри. И тогда она не знала, что скажет призраку своей сестры, настоящему или воображаемому. Но теперь знала.

Во что ты втянула меня, сестра?

Глава 12

История Кэмбри

«Кэмбри, не останавливайся».

«Ни в коем случае не останавливайся».

Судя по показаниям спидометра, она несется уже со скоростью почти девяносто миль в час. На неровной дороге «Тойоту» трясло. Справа и слева мелькают деревья. В бензобаке все меньше топлива. Смотреть на электронные часы на приборной доске она боится, но все равно смотрит. 20:44.

«Жить осталось шестнадцать минут».

Красные габаритные огни впереди снова исчезли, но она знает: они там. Где-то впереди есть свидетель. Ей просто нужно его догнать. Прежде, чем закончится бензин.

Полицейский был у нее на хвосте. Его «Додж» вырывался вперед, и от него не уйти. Сквозь окна она четко видит темный силуэт. Рука с выступающими костяшками лежала на руле, он все еще в ней сжимал «Глок». Между ними менее десяти футов – он запросто в нее попал бы. Но он даже и не попытался. Почему?

«Он тоже увидел впереди идущую машину», – решила она.

Неожиданно появившийся незнакомец меняет ход игры. Полицейский, видимо, подумал, что тот услышит выстрел. Но через секунду или две он, вероятно, решит, что на расстоянии четверти мили выстрелы легко могут сойти за раскаты грома, и в любом случае в нее выстрелит.

«И что?»

«И то».

«Кэмбри, выбирай».

Она решила, что уже достаточно ждала. Она резко вывернула руль влево и собралась таранить бок машины Райсевика. Он видит приближающуюся «Тойоту» и резко сбрасывает скорость. Визг тормозов. Ей все равно удается задеть переднее крыло «Доджа», но едва-едва.

В глубине души она жалеет, что не врезалась в «Додж» со всей силы и не разбила обе машины. Это было бы самоубийство, но зато она бы этому ублюдку испортила вечер. В этом определенно что-то есть.

Теперь она на встречной полосе, несется на скорости восемьдесят миль в час, ей удалось отбросить Райсевика назад. Поскольку она на встречной полосе, она лишила Райсевика возможности обойти ее слева и атаковать он сможет ее только справа, а стрелять – левой рукой. Так ему хотя бы будет неудобно. А если говорить о тактике, то это провал.

Еще один подъем на дороге, снова визг металла, когда подвеска целуется с дорожным покрытием – и Кэмбри снова видит красные габаритные огни. Они стали больше и ближе. Но недостаточно близко.

– Давай! – шепчет она, снова нажимая на газ. – Давай.

Райсевик, вероятно, тоже меняет стратегию, потому что пристраивается за ней. Больше он не держит пистолет в руке. Обе руки на руле, все внимание на вождении. Теперь дальний свет его фар освещает дорогу справа от Кэмбри, пересекает центральную разделительную линию, и она понимает, как опасно они оба едут. Это безрассудство. Столкновение будет смертельным. За последний час вокруг все так изменилось – с того момента, как она впервые заметила четыре странных костра.

Четыре ритуальные пирамиды из камней, проемы между ними, сквозь которые видны языки пламени, будто пойманные в капканы.

Странный момент, словно из сна, изменил все.

«Додж» приближается, напоминая хищника, который преследует жертву. Кэмбри не может отделаться от пролетающих в голове беспокойных мыслей. Ужасных мыслей – тяжелых, как пушечные ядра, вдруг попавшие в желудок. Она представила патрульного в майке-алкоголичке, обгоревшего на послеполуденном солнце, как он тщательно пилит на куски человеческое тело, а потом скармливает эти кусочки каждой маленькой печке. Ступню в один костер. Предплечье в другой. Он сливает кровь? Должен бы, ведь для того, чтобы треснули кости, нужна достаточно высокая температура. Может, он перерезает горло и переворачивает трупы вверх ногами – кап-кап-кап, капает кровь в жестяное ведро…

Его передние фары обжигают ей глаза. «Додж» подбирается ближе справа. Еще ближе.

«Сосредоточься, Кэмбри. Он тебя догнал».

Она не может. Мысли яростно крутятся в голове. В них только одно: капрал Райсевик напрягается, кряхтит, водя слесарной ножовкой по горлу трупа. Останавливается, чтобы вытереть пот со лба. А может, он предпочитает не пилить, а рубить? Громоподобный удар топора, и бедро распалось на кусочки…

«Сосредоточься-сосредоточься-сосредоточься».

Потом обескровленные куски тела он бросает в каменные печи, куски плоти и кости, пока не остается труха…

«Кэмбри».

Она с трудом сглотнула.

«Ты умрешь прямо сейчас, если не сосредоточишься».

Патрульная машина идет параллельно. Вдалеке мелькнула вспышка молнии, в салоне показался силуэт. Шляпа, уши, огромные плечи. Винтовка на сиденье, словно пассажир. Странно, он мог бы в нее выстрелить, но он сосредоточен на